Очень страшно и немного стыдно - Жужа Д.

Из кладовки притащили старые напольные весы для муки – Одли взвесился и обнаружил, что за прошедшие после ежегодного осмотра пять месяцев он потерял девять с половиной фунтов. То-то он замечал, что ремень застегивается на нем на две дырки раньше прежнего, но думал, что это признак хорошего метаболизма и, как следствие, – отличного здоровья.

Все последующие дни мистер Одли спал плохо. Может быть, оттого что мало двигался и часто дремал днем, но ночи превратились в одно сплошное мучение. Он вертелся с боку на бок, то накрывался, то скидывал с себя одеяло и к концу недели понял, что, несмотря на то что желудок больше не болит и во рту нет неприятного вкуса желчи, несмотря на строгую диету – он ел теперь только куриную грудку, белую рыбу на пару, овощи, запеченные в духовом шкафу, и протертые супы, отказался от кофе и сигар, – в целом он нездоров. В нем завелась гадкая неведомая болезнь.

В понедельник Балтон принес от доктора направления, несколько дней пришлось потратить на анализы, а в пятницу мистер Одли уже сидел во врачебном кабинете, сверкая глазами, под которыми появились темные круги от недосыпа. Его знобило от слабости, и он, сдерживая нетерпение, зарывался подбородком в шарф и ждал, когда доктор прочтет чужие каракули и успокоит его.

Наконец доктор закончил, стыдливо поджал нижнюю губу и посмотрел на мистера Одли:

– Паниковать не стоит. Но, судя по всем признакам, у вас тениаринхоз.

– Простите?

– В вашей крови замечены незначительные отклонения от нормы: умеренная лейкопения, неустойчивая эозинофилия… Общая слабость, анемия, – доктор замолчал, чтобы набрать в себя воздуха для окончания фразы. – Все это подтверждает наличие у вас паразитического червя, так называемого гельминта. – Помолчал и добавил: – Извините.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что у вас тениаринхоз, возбудителем которого является бычий цепень. Бы-чий це-пень.

Доктор, пряча глаза, полез в стол и начал шарить там руками.

– Объясните мне толком, как это могло случиться? – мистер Одли недовольно сморщился.

– Индивидуум заражается тениаринхозом при употреблении в пищу зараженного мяса, – скороговоркой опять начал доктор, его голос был похож на звук, синтезированный компьютером. – При попадании личинки в пищеварительный тракт паразит выворачивает свой протосколекс и с помощью присосок прикрепляется к слизистой оболочке. Тут же начинается процесс стробиляции, результатом чего становится формирование члеников стробилы.

Мистеру Одли на минуту показалось, что доктор вовсе не человек, а усталая машина с шевелящимися губами.

– Вы можете объяснять понятнее? – мистер Одли нетерпеливо постучал ребром ладони по столу.

Доктор кивнул и сказал нарочито громко, растягивая слова:

– В верх-нем от-деле вашей тон-кой киш-ки па-ра-зитирует гель-минт.

Мистер Одли помолчал, попробовал переварить эту новость, внимательно рассматривая свои руки, сложенные замком.

– И что же делать?

– Лечение тениаринхоза долгое время считалось задачей довольно непростой. Поскольку все применяемые раньше препараты обладали повышенной токсичностью, вызывали нарушение функций различных органов, но теперь, к счастью, появилась новая методика – гельминта можно убить электромагнитным излучением. Сия процедура вызывает непременную гибель паразита и гарантирует совершенную безболезненность и безопасность для больного.

Мистер Одли отвернулся к окну – слова “убить” и “гибель” вызвали у него неприятные чувства. Неужели нельзя было выразиться иначе? Доктор перестал возить руками в столе. Одли повернулся к нему.

– И сколько, вы думаете, это уже продолжается?

– Да судя по всему, уже несколько лет.

– Господи.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Хотя внутри у вас половозрелая особь, но, слава богу, мы не обнаружили подвижность его члеников.

В этой фразе доктора прозвучало здоровое превосходство, и мистер Одли поспешил его перебить.

– Когда вы готовы сделать это электромагнитное… Как это?

– Излучение. Я вас направлю к специалисту.

– А нельзя ли это сделать прямо сейчас?

– Нет. Сейчас нельзя. Для этого нужно в другую клинику. Да и там очередь на аппарат. Но вы можете быть спокойны: никакой особой нужды торопиться нет.

– Как это? Я вас не понимаю. Он же может отложить там яйца или что там они делают.

– Нет, нет. Яйца гельминта не способны развиваться в организме человека. Для роста и образования финны, то есть личинки, необходим промежуточный хозяин – крупный рогатый скот.

– Но это же вредно, в конце концов!

– Уверяю вас, несколько дней ничего не решают. Да, он потребляет какое-то количество пищевых веществ, создавая их дефицит в вашем рационе. Это потребует восстановления. Выделяет кое-какую гадость, но это не смертельно. Отдыхайте побольше, ешьте за двоих, – тут доктор позволил себе даже улыбнуться, – а к концу недели мы его укокошим.

Одли опять неприятно резануло слух это “укокошим”, но он не стал ничего говорить, а просто терпеливо ждал, когда принтер выплюнет распечатанное направление.

– Действительно, не волнуйтесь. Никаким образом ваш гельминт не размножится. Помните: вы являетесь для него конечным хозяином.

По дороге домой Одли все думал про этого Гельминта. Живет один. Уже довольно долго. Потомство не производит. И даже его имя – Гельминт – звучит как Гермит – Hermit, отшельник.

За ужином он чувствовал, что кормит не только себя. От этих мыслей ему становилось не по себе, хотелось плакать, и все крутилась последняя фраза доктора – про конечного хозяина. Одли пытался разгадать, что доктор действительно имел в виду, когда смотрел на него с каким-то едким прищуром и не торопил избавиться от непрошеного гостя. Какой я ему хозяин? Я для него просто дом.

Ночью Одли снилось, что он плывет по безбрежному пространству воды, а в его теле, как в ковчеге у Ноя, копошатся разные твари. Он их единственный спаситель, и для такой важной миссии выбрали именно его, не кого-то другого. Несмотря на то что сон был странным, послевкусие от него осталось в целом приятным, и Одли начал день в хорошем расположении духа. Плотно, с аппетитом поел, переоделся и вышел на прогулку в Сент-Джеймс-парк.

Что плохого в том, что какая-то живая тварь пользуется им? Что он делит хлеб свой насущный с другим божьим созданием? Это и болезнью-то назвать нельзя. А между прочим, может, благодаря Гельминту он не растолстел, как все его сверстники. И если бы не Гельминт, ходить ему грузным и обрюзгшим, перебирать толстыми ногами, натирая их друг о друга, страдать одышкой, храпеть во сне и с трудом шнуровать собственные ботинки. Размышляя таким образом, Одли ощутил, что в нем пробуждается к Гельминту чувство настороженной нежности.

Одли пересек парк, завернул на Джереми-стрит, вошел в книжный магазин, отыскал там книгу про паразитов, живущих в организме человека, открыл ее и стоя прочитал несколько страниц. Внимательно рассмотрел рисунки и фотографии. Решил книгу все же приобрести и через десять минут вышел на улицу довольный, с пакетом в руке. В основном человек страдает от испражнений Гельминта, а во всем остальном присутствие его в теле не так уж и страшно. Летального исхода от этого не предвидится. Подумаешь, небольшое недомогание. А вот Гельминта как раз собираются убить. От этой мысли Одли опять стало не по себе. Он уже поднял руку, останавливая такси, но, когда машина затормозила перед ним, махнул удивленному водителю, чтобы тот ехал дальше, и пошел через парк пешком. Скорее всего, когда Одли сидит, Гельминт там согнут или пережат, ему, скорее всего, куда удобнее, если хозяин выпрямлен и идет пешком.