Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников - Руслан Григорьевич Скрынников

государевой десятинной пашне. Эти обстоятельства объясняют, почему южная окраина стала одним из главных очагов гражданской войны на первом ее этапе.

В конце XVI в. правительство Бориса Годунова осуществило крупные социальные реформы в целях поддержания скудеющего российского дворянства. Казна освободила от податей собственную запашку феодалов в их усадьбах. Тем самым впервые была проведена разграничительная черта между высшими и низшими податными сословиями. Стремясь восстановить полностью расстроенную финансовую систему, власти произвели в стране генеральное описание земель и объявили о введении режима заповедных лет. Податному населению в городах и сельской местности было «заповедано» (запрещено) покидать тяглые дворы и пашенные наделы.

Нищавшее дворянство оценило выгоды, вытекавшие из финансовых распоряжений правительства, и стало добиваться превращения временных мер в постоянно действующие законодательные установления. В самом конце XVI в. власти под давлением дворянского служилого сословия разработали уложение о крестьянах. Помещики получили право в течение пяти лет сыскивать беглых крестьян. Одновременно было издано уложение о кабальных холопах.

Законы о крестьянах и холопах несли закрепощение низшим сословиям. Они стали поворотной вехой в социальном развитии русского общества. Крепостнический курс отвечал интересам всего феодального сословия и в первую очередь нуждам мелких помещиков, имевших в своих поместьях единичных крестьян и кабальных людей. Их выход сулил землевладельцу разорение и нищенскую суму.

Крепостнические законы были прямо и непосредственно связаны с кризисом поместья и поместного дворянства в конце XVI в. Противоречия между феодальным дворянством и низшими сословиями, подвергшимися закрепощению, явились одной из главных предпосылок гражданской войны в России. Столкновение приобрело своеобразную форму благодаря наличию обширных незакрепощенных окраин. Беглые холопы, крестьяне, посадские люди, не желавшие мириться с существующими порядками, находили прибежище в казачьих станицах на Дону, Волге, Яике и Тереке. К началу XVII в. вольное казачество выросло численно и превратилось в значительную социальную силу, сыгравшую исключительно важную роль в событиях гражданской войны. В России масса населения не имела боевого оружия, а военное дело было привилегией главным образом феодальных верхов. На окраинах же выходцы из низших сословий были вооружены и имели боевой опыт, приобретенный в столкновениях с кочевыми ордами.

Правительство понимало, что крепостнические порядки в центре не могут восторжествовать окончательно, пока существуют вольные «украины», поэтому с конца XVI в. оно последовательно проводило политику подчинения казацких земель.

Крепости Царицын, Саратов и Самара, снабженные артиллерией и войсками, рассекли надвое земли волжских казаков и затруднили им сообщение с Доном. Благодаря строительству таких крепостей, как Елец, Оскол, Валуйки, Белгород, Царев-Борисов, правительственные войска продвинулись далеко в глубь Донецкого бассейна. Из Царева-Борисова открывались кратчайшие пути к столице донских казаков Раздорам. Территория вольных окраин, находившихся за пределами засечных линий и укрепленных городов, резко сократилась.

Привлечение казацкой вольницы на государеву службу, раздача поместий «старым» казакам ускоряли процесс их включения в феодальную структуру. Но в массе своей вольные казаки решительно сопротивлялись наступлению крепостнического государства.

В годы Смуты государству пришлось пожинать плоды политики подчинения казачьих окраин.

В начале XVII в. кризис затронул и низы, и верхи русского общества. Высокородная знать была недовольна тем, что после пресечения династии Калиты трон достался худородному Борису Годунову, обязанному карьерой опричнине. «Великий голод» 1601–1603 гг. обрек народ на безмерные страдания. Значительная часть населения страны вымерла. Во многих уездах появились вооруженные отряды «разбоев». Осенью 1603 г. самый крупный из этих отрядов был разгромлен в окрестностях столицы. Его предводитель Хлопко попал на виселицу. Появление «разбоев» предвещало Смуту.

Глава 1

ЛЖЕДМИТРИЙ I

В 1604 г. в пределы России вторгся самозваный царевич Лжедмитрий 1. Началась гражданская война. Народ верил в то, что возвращение на трон законной династии положит конец бедам и несчастьям, обрушившимся на государство.

Впервые мнимый сын царя Ивана Грозного объявился в Литве в 1602 г. Московские власти нарядили следствие и вскоре дознались, что царское имя принял на себя беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев. В Москве находились мать чернеца, его дядя и дед, так что следователям нетрудно было установить историю жизни молодого монаха. Григорий, в миру Юрий, родился около 1582 г. в семье стрелецкого сотника. Он рано остался сиротой — в пьяной драке отца его зарезали в Немецкой слободе. Юрий — «Юшка» был редких способностей. То, на что другие тратили полжизни, он усваивал шутя. У сироты не было шансов преуспеть на государевой службе, и он поступил слугою на двор к Федору Никитичу Романову.

В 1600 г. Борис Годунов тяжело заболел. Его кончины ждали со дня на день. Бояре Романовы поспешили использовать благоприятный момент. Федор! Романов, будучи двоюродным братом царя Федора, предъявил права на трон. Выздоровев, Борис сурово наказал заговорщиков. Федор Романов был пострижен в монахи под именем Филарета и заточен в монастырь. Его братья отправлены в ссылку.

За участие в заговоре Романовых Отрепьеву грозила виселица. Но он избежал казни, постригшись в монахи. Проведя некоторое время в провинции, новоиспеченный монах вернулся в Москву и поступил в кремлевский Чудов монастырь. За год Отрепьев сумел сделать карьеру на новом для него поприще. Чудовский архимандрит произвел его в дьяконы и перевел к себе в келью. Затем сам патриарх обратил внимание на способного юношу и взял его к себе на службу.

Однако духовная карьера не удовлетворяла юного честолюбца, и в начале 1602 г. он вместе с монахами Варлаамом и Мисаилом бежал за рубеж. После гибели самозванца Варлаам подробно описал его «исход в Литву». «Извет» Варлаама интересно сравнить с рассказом самого «царевича», записанным в 1603 г. польским магнатом Адамом Вишневецким. Самозванец поведал своему покровителю наивную сказку о том, как его «подменили» в постельке в спальне угличского дворца и даже родная мать не заметила, что зарезан «подменный младенец». Рассказ претендента о молодых годах жизни как две капли воды напоминает историю Григория Отрепьева: чудом спасшийся от ножа убийц отрок воспитывался в дворянской семье, потом надел монашеский куколь и исходил пол-России.

Варлаам весьма точно описал путь, проделанный им в компании с Отрепьевым. Трое бродячих монахов перешли границу и из Киево-Печерского монастыря отправились в Острог, Гощу и Брачин. В беседе с Вишневецким «царевич», описывая свой путь после перехода литовской границы, назвал те же самые пункты и в том же порядке. Вишневецкий ничего не знал об «извете» Варлаама, а Варлаам не догадывался о записях Вишневецкого. Сопоставление этих двух источников подтверждает московскую версию о происхождении самозванца. На строго очерченном отрезке пути от Киева до Брачина произошла метаморфоза — превращение монаха Григория в царевича Дмитрия. Достоверные источники устанавливают факт пребывания Григория-Дмитрия во всех указанных пунктах. К примеру, в Остроге владелец замка подарил бродячим монахам богослужебную