Ричард Длинные Руки. Ричард и Великие Маги - Гай Юлий Орловский

Он сказал с усмешкой:

– Что просить – приказывайте.

– Не хочу приказывать друзьям, – ответил я. – Да и просьбу вы скорее выполните, чем приказ, не так ли?

– Все-то вы понимаете, сэр Ричард, удивительный человек…

Бобик снова оглянулся и, получив мысленное разрешение, метнулся вслед за конными отрядами. Арбогастр пошел величественно и гордо, помахивая роскошной гривой, а я вперил взор в эту Багровую Звезду Смерти, как ее называют. Сам все еще не понимаю, порождение это непредсказуемого космоса или же создание древних мастеров, чье умение ушло так далеко даже от моих причудливых представлений, что уже и не магия, а нечто более странное и могущественное, чем магия.

Эта Багровая Звезда все еще подстраивается под меня, но слишком уж наши эпохи далеки одна от другой. Хорошо хоть, что перестала проглатывать моих людей, ощутила неудовольствие более разумного симбионта, но остальное ей дается с огромным трудом. А я чувствую себя как человек, который старается пошевелить ушами, иногда даже удается, хотя чаще ни в какую. Говорят же, в наших телах двести мышц от обезьян, что вроде бы не давали упасть с дерева даже во сне, так я вот ее потомок, который пытается нащупать в себе эти никогда не работавшие в нем мышцы.

Правда, кое-что получилось еще с первой-второй попытки. За несколько дней, пока я там лазил, в трюмах втянулись обратно в стены сталагмиты и сталактиты, пол теперь идеально ровный, а по стенам уже не стекают широкие потоки вязкой и липкой слизи. Отвращение ко всем этим непотребствам я выразил достаточно ярко и сильно, Маркус уловил и, к огромному моему облегчению, убрал эти мерзости, хотя филигонам они то ли казались изысканно красивыми, то ли были полезными.

Арбогастра и Бобика я оставил на нижнем этаже, там сейчас почти половина моей армии, пять тысяч человек, сам поспешил наверх. Тамплиер и Сигизмунд с первых дней усердно чистили пещеры от чудовищ, хотя кто знает, что за твари, а вдруг ремонтные механизмы?.. Впрочем, ладно, все потом, потом, как всегда, когда спешим.

Ступенек нет, однако поверхность Маркус сделал настолько шероховатой, что подошвы не скользят даже при очень сильном наклоне, но все равно нужно научить делать эти самые привычные нам ступеньки.

За спиной позвякивает металл, это помимо Хрурта и Умальда, моих вечных телохранителей со времен моего баронства, по распоряжению Норберта за мной неотлучно следуют двое лучших его разведчиков, хороших как воины, а еще самых быстрых гонцов.

Один сказал просительно:

– Ваше величество!.. Ну позвольте мне впереди? Мало ли там что…

– Хочешь, – ответил я, – чтобы тебя называли императором?.. Послужи еще…

После первого нашего вторжения в Маркус подниматься выше стало легче, хотя все еще нет привычной разбивки на этажи. Некоторые области вообще недоступны, туда ни дверей, ни нор, сплошная масса камня или металла. То ли отживший свое рудимент, то ли там непонятные мне механизмы, что работают на слишком далеких от понимания принципах.

Оба стража перевели дыхание, когда я подошел к пещере, которую еще в прошлый раз облюбовал под кабинет. Здесь за это время стало шире и больше похоже на комнату. Даже на стенах что-то вроде выступающих из псевдокаменной или металлической поверхности щитов, рыцарских панцирей и скрещенных копий, это Маркус смутно улавливает образы из моей памяти.

Я на ходу потрогал такой полуутопленный в камень щит, пальцы ожгло холодом, словно внутри стены абсолютный нуль, но воздух в помещении именно тот, который нужен теплокровному человеку, пусть он и драчливый петух с плоскими ногтями и даже местами мыслящий тростник.

Возможно, смутно улавливая то, что мне нравится, Маркус научится четче представлять образы, и когда-то эти щиты можно будет отделить от стены, хотя что вон там за жуткий ковер с шевелящимся длинным ворсом на глазах проступает с противоположной стены, не представляю, такого никогда не видел.

Посреди кабинета большой стол, изготовили не то в Штайнфурте, не то в Вассу, городах-близнецах по обе стороны скардера, два десятка роскошных кресел, принесенных из брошенных вельможами дворцов и поместий, в углу несколько бочек с вином, без этого мои бравые воины не мыслили отправляться за океан сражаться с нынешним Злом.

Понятие дверей Маркусу незнакомо, он вроде муравейника с множеством пещер и запутанных ходов, потому Хрурт и Умальд остановились по ту сторону неровного входа в мою пещеру.

Я сказал коротко:

– Отдыхайте. За время полета ничего не случится… Маркус, закрой наружный вход… Теперь поднимись выше… еще выше…

На всякий случай даже глаза закрыл, чтобы лучше сосредоточиться и представлять, что мы с Маркусом делаем как единое существо. Даже не пытаюсь представить, как он без всякого ускорения может перемещаться в пространстве, а если на огромной скорости останавливается мгновенно, то нас не только не бросает в стену, а вообще не замечаем изменений.

– А теперь прем в той же манере… в сторону востока… Не слишком быстро, а то мои картографы не успевают…

Досадливо подумал, что последнее брякнул зря, а то еще начнет раздумывать, что такое картографы, и почему не успевают, и что надо сделать, а мыслит не мозгом, как подозреваю, а парой ганглий, как у муравья, потому так остро и нуждается в более развитом симбионте.

– Просто двигаемся, – сказал я уверенным голосом, – там скажу, когда остановиться.

Некоторое время усиленно мыслил и прорабатывал варианты наших действий в империи Клонзейд, но долго чувствовать себя Наполеоном не удалось, из туннеля, который предпочитаю называть коридором, донесся приближающийся стук сапог с металлическими набойками.

Под широкой аркой прошли блещущие доспехами Альбрехт, Норберт и Палант, двое матерых волков и ясноглазый волчонок, хотя Палант держался рядом со мной в последних войнах, но все равно розовощекий и не растерявший способности мило и по-девичьи краснеть.

У Норберта на плечах короткий изящный плащ такого странного цвета, который я назвал бы маскирующим, в самом деле стальные доспехи скромно укрыты, в то время как у Альбрехта сияют ярко и победно, начиная от шлема, который красиво держит на сгибе левой руки, и заканчивая сапогами, где кожи не видно под наползающими одна на другую стальными пластинками, каждая еще и украшена затейливым рисунком.

Его серые глаза, за которыми всегда ощущаю могучий и цепкий разум, вперили в меня острый взгляд.

– Что за тоска на вашем челе, сэр Ричард?.. Там ваши люди кричат, что мчимся над миром так, что не угонится самая быстрая птица!

– Как драконы, – уточнил Норберт и добавил педантично: – Наверное.

Я указал на большой стол, где столешницу во всю длину занимает наспех нарисованная карта.

– Полюбуйтесь, это составлено по наблюдениям нашей разведки. С багеров. Впечатляет?

Глава 2

Они обошли стол, рассматривая карту со всех сторон, наконец Норберт проговорил привычно сухим голосом без всяких эмоций: