Двенадцать прикосновений к горизонту - Михаил Самарский

Ладно, бог с ними, с учёными. На чём мы остановились? А, вот: «решай сам». Хорошо, решать – так решать. Я и решил: отправляю в издательство. Не думаю, что своим рассказом оскорблю ваши чувства и потревожу чью-то нравственность. Я ничего в этой истории не придумал. Если и можно меня уличить в чём-то аморальном, то…

Впрочем, оставим всю эту муть. Заранее отвергаю упрёки и обвинения в свой адрес. Я не стремился к тем знакомствам, которые случились, и не искал себе нарочно друзей среди тех людей, с которыми мне довелось встречаться. Я даже время проводил вместе с ними вынужденно. Не разделяю многих их взглядов, не восхищаюсь их высказываниями и не обеляю их поступки. Иными словами, если и можно что-либо поставить мне в вину, так только то, что я всё это увидел, услышал, запомнил, записал и донёс до вас. А вы, уважаемые товарищи взрослые, будьте так любезны, позаботьтесь о том, чтобы ни я, ни мои сверстники больше такого не слышали и не видели. Хотя вряд ли у вас это получится. Ну а раз так, давайте будем терпимы и друг к другу, и к тому, что, о чём и о ком пишем.

Кстати, недавно один знаменитый режиссёр Александр Митта, давая интервью какой-то газете по поводу нашумевшего сериала «Школа», сказал: «Пример чернухи – «Ромео и Джульетта». Дети не уважают своих родителей, девушка развратничает, и вдобавок столько убийств. А на самом деле история любви двух прекрасных детей. В любом настоящем произведении можно высветить чернуху». Так-то…

Иногда мне кажется, взрослые могут научить детей чему угодно, только не умению любить.

Говорят, от любви до ненависти один шаг. Это правда? Значит, обратное расстояние то же самое? Ну да. Что я спрашиваю? Вспомним математику: там вечно эти безликие придурки (велосипедисты, мотоциклисты, лыжники и пр.) едут из пункта А в пункт Б и наоборот. Подвох всех задачек как раз и заключается в том, что расстояние АБ равно расстоянию БА.

О! Ничего себе, до чего я додумался: моя бабушка замирает, когда слышит по телевизору свою любимую группу «АББА». Если бы вы видели это зрелище! Лилия Степановна мгновенно затихает, впивается взглядом в «плазму», широко раскрывает рот и делает шумный глубокий вдох. После чего на втором-третьем такте, выпуская возглас «О-о-о!», заламывает кисти рук, затем резко подымает руки вверх и, смешно ими махая, словно на неё миллион мух или пчёл напал, вертит по сторонам головой и кричит: «Все замолчали!». Потом, будто испугавшись собственной дерзости, тихонько добавляет: «Умоляю, дайте послушать».

«АББА». Если необычное название переложить на язык моей «любимой» математики, что выходит? Как романтично и красиво: любовь и ненависть, ненависть и любовь!

Как вы уже догадались, именно эти строки я пишу уже после того, как мои родственники рукопись прочитали. Нужно будет бабушке доложить свою теорию по поводу её любимой группы. Порадуется, наверное. Я так частенько делаю: придумаю какой-либо прикол и иду к бабуле. Она выслушает и сразу вопрос:

– Ты где это нашёл?

– В «сетке», – говорю.

Наивная старушка. Она почему-то думает, что интернет – это такая всемирная виртуальная библиотека. Не знаю, кто её в этом убедил, но она говорит:

– Мишенька, внучек, я понимаю, что у вас сейчас свобода слова, что за вами всё равно не уследишь, но, пожалуйста, ты не бери в своём «тырнете» плохие книги. Они до добра не доведут. Начитаешься всякой гадости, испортишь мозги, потом уже не выправишь. Хорошо, миленький?

– Хорошо, ба, – киваю я. – Только ты скажи мне: а как они называются, плохие книги?

Бабуля посмотрит на меня пристально, покачает головой и скажет:

– Эх, Мишка, Мишка, у плохих книг названий нет. Каждый человек сам для себя определяет название.

Вот и пойми мою бабулю. Книжек плохих не читай, а названий не говорит. А зачем кочевряжиться, понял я всё: дескать, думай сам, что такое хорошо, что такое плохо. Только вот не получается никак без «плохих» книжек. Одними хорошими сыт не будешь. Да и привкус на душе остаётся: приторно как-то. Иногда хочется почитать и солёненького, и горького, и острого…

Что-то я перешёл на кулинарный язык. Но вы поняли, что я хотел сказать. Двигаемся дальше.

Слушайте, я вот что думаю: а это допустимо – в начале книги забабахать целую дюжину прологов? Впрочем, это моя книга. Сколько хочу, столько и пишу. Правильно? Я подумал: вот подрасту немного, поумнею, ещё книжек разных почитаю и напишу прикольный роман. Придумаю название и начну писать. Вначале напишу пролог. И буду писать, писать, писать… С полмиллиона знаков напишу и скажу: пардон, это был пролог, роман читайте в следующей книге. Читатель, наверное, офигеет. Но и это полбеды. Следующий роман будет эпилогом. Понимаете, в чём прикол-то? Издам «Пролог» и «Эпилог», а года через два-три – сам роман. О, это будет настоящий роман! Всем романам роман! Вы не подумайте, что у меня крыша подтекает. Я, между прочим, уже этот роман придумал. Дайте школу окончить. Как я хочу написать свою «Трилогию мечтаний»!

Кольцевые дороги – это, наверное, удобно.

Хотя дороги бывают разными. Я имею в виду не качество покрытия или их ширину, длину. Нет-нет, речь о другом. Небезызвестный Нестор (недавно проходили в школе) когда-то ходил по дорогам. И, вероятно, у него, как и у каждого из нас, была своя любимая дорога и пути, по которым ему не хотелось путешествовать. Возьмём, к примеру, меня. Я могу идти в школу как минимум по трём разным дорогам. Но почему-то хожу чаще всего по одной. И не сказать, что она самая короткая или удобная. Однажды я задумался, почему так. Решил: чтобы ответить на этот вопрос, буду в течение месяца каждый день ходить в школу разными дорогами. День хожу, два, три, неделю, месяц. Вы не поверите: я нашёл ответ, почему у меня есть любимая дорога. Но не торопите меня, я расскажу вам об этом чуть позже. Не забывайте, это ведь ещё не сама книга, а всего лишь прологи.

Пока подумайте, какая дорога привлекает вас. Вы куда-то часто ходите или ездите (разницы нет). Если думаете, что нам, школьникам, больше делать нечего, как думать о маршрутах, то, уверяю, вы заблуждаетесь. Я долго наблюдал за движениями папы и мамы и пришёл к поразительному выводу: из пункта А в пункт Б они ездят разными дорогами, причём, как я установил с помощью их же навигатора, не самыми короткими. Нет, это очень важно. Очень. Я даже думаю, что людей больше портит не квартирный вопрос, а именно дорожный. Точно говорю: всё зависит от пути.

И Александр Невский, и Дмитрий Донской вели на бой своих воинов по каким-то определённым, заранее спланированным маршрутам. Ну в самом деле, не могли же они идти к месту битвы как попало. Один – через поле, другой – через реку, третий – и вовсе в обход, как говорит мой дед, через сорок седьмой километр. Что это за войско было бы? Толпа какая-то.

Опричники Ивана Грозного выбирали, видимо, самые короткие пути. Им нужно было успеть прибыть в пункт назначения, чтобы какой-либо Князь Серебряный не перехватил инициативу.

А недавно я проделал путь вместе с Александром Николаевичем Радищевым. Язык его повествования, конечно, очень тяжёл для современного школьника, приходилось возвращаться по несколько раз в одно и то же место. Но всё равно очень интересно. Не пойму только одно: почему автора, казалось бы, безобидной книги хотели лишить головы? Вот когда люди боялись слова. Хотя, что лукавить, некоторых слов и сейчас люди боятся. Того и гляди, если не голову снесут, то грязью так обольют, мало не покажется.