По дороге из леса - Таиска Кирова

мы вдруг разведемся, – он замолчал, увидев, как исказилось лицо жены, но уже ничего не мог изменить – слова обрели независимость, лишь только слетели с языка. Нет, он не хотел причинять ей боль, наоборот, в то утро Этьен любил ее почти так же сильно, как в первые годы совместной жизни.

Люсиль поднялась с места и подошла к плите, а он шагнул следом, обнял ее за плечи и, целуя в щеку, прошептал:

– Прости, я неудачно выразился. Я хотел сделать тебе приятное….

– Ты сделал, – глухо сказала Люсиль и смахнула слезу.

Больше они не разговаривали до самого вечера, но Этьен знал, что так просто он не отделается. И точно: через несколько дней Люсиль потащила его на прием к их семейному психоаналитику. Немногие супружеские пары совместно посещали врача, но Люсиль считала, что полное доверие лишь укрепляет брак. И Этьен вынужден был согласиться, хотя в отличие от жены ему было что скрывать. Уже несколько месяцев он изменял жене с собственной секретаршей, как это ни банально, и делал это скорее от скуки, нежели по любви.

Этьен крался через поляну, почти незаметный среди травы и недоумевал: для чего ей понадобилась именно такая модель мира. Может быть, она хотела вернуться в детство, туда, где душа полна желаний и надежд. Но тогда какую роль Люсиль отводила ему? Он не знал.

Солнце все время находилось в зените, ему было жарко в волчьей шкуре, он хотел пить, но не имел понятия, есть ли здесь вода. Этьен вошел в лес и осмотрелся: его окружали сосны-исполины, их мощные стволы, обернутые светлой корой, казались колоннами древнего храма. Хвоя устилала землю палевым ковром, пружинила под ногами и не давала ни одного шанса хилым травинкам, так некстати выросшим в тени деревьев. Здесь тоже была тропинка, едва заметная, она петляла между стволами, и Этьену ничего не оставалось, как следовать ее изгибам, вслед за женой. Неуместный здесь запах земляничного мыла тонкой нитью стелился над землей, заползал в ноздри Этьена, для человека он был невидим, но волк воспринимал его отчетливо, словно дорожную разметку. Интересно, в этом лесу можно заблудиться? Этьен почувствовал зачатки тихой паники, вызванные одиночеством, и прибавил шагу. Наверное, всему виной полумрак, господствующий под сводами леса. Этьен припомнил, что точно такое же освещение было на сеансах у психоаналитика. Они с женой полулежали на удивительно удобных кушетках, говорила в основном она, впрочем, она всегда говорила больше него: он лишь отвечал на вопросы. Как всегда, она жаловалась на невнимание со стороны мужа: он забыл о дне рождения ее любимого кота, опоздал к ужину в четверг и вообще, перестал говорить, что он ее любит.

Доктор сидел напротив, сцепив руки, с полузакрытыми глазами и ритмично кивал в такт ее обвинениям. Лишь только она замолчала, он произнес:

– Но, мадам, поверьте мне, у вас счастливый брак. Насколько я помню, вы прожили восемнадцать лет вместе, а ведь многие расходятся уже в первый год совместной жизни. Сегодня у нас незапланированная встреча, может, есть еще что-то важное, что Вы хотели сказать?

– Да, – ответила она, – Этьен хочет со мной развестись.

И зарыдала, прикрыв лицо ладонями холеных рук.

– Милая, нет! – Этьен привстал с места. – Ты не так поняла меня.

Но она продолжала глухо рыдать. Доктор Мартин изумленно смотрел на нее, затем опомнился, вскочил и торопливо подал ей стакан воды. Этьен и сам был шокирован происходящим. Люсиль никогда не позволяла себе устраивать истерику и тогда она тоже не притворялась, судя по тому, как ее зубы тихо клацали о край стакана. Доктор достал из ящика стола упаковку бумажных носовых платков и протянул Люсиль. Она кивком поблагодарила, вернула стакан, но продолжала тихо всхлипывать, словно обиженный ребенок.

– Мадам Лерой, послушайте меня. Я, кажется, знаю, как решить вашу проблему, – доктор замолчал, собираясь с мыслями, а затем сказал, обращаясь к обоим:

– Вы, наверняка, слышали о проекте «Гименей».

Они дружно кивнули, пожалуй, только глухой не слышал об открытии профессора Гликмана. «Большой прорыв» в области межличностных отношений, вот как окрестили газетчики научные разработки профессора, согласно которым человеческие индивидуумы, вступая во взаимодействие на уровне сознания, способны находить компромиссные решения и улаживать любые конфликты. Подробности, конечно, не разглашались, но изыскания финансировались правительством и были весьма успешными.

Доктор Мартин тем временем продолжал:

– Профессор Гликман мой давний друг, он изобрел машину, при помощи которой сознание человека отделяется от его физической оболочки и помещается в некое виртуальное пространство, где вступает в контакт с сознанием другого человека. Я знаю, что его изобретение проходит последнюю серию тестов, вы могли бы принять участие, ему как раз нужны добровольцы.

– Подопытные, Вы хотели сказать, – Этьену совсем не понравилась эта идея, но Люсиль была заинтересована.

– А это не опасно? – спросила она.

– О, уверяю Вас, это совершенно безопасно. Более того, я лично знаком с одной супружеской парой, которые испытали действие машины на себе. Они сейчас переживают второй медовый месяц.

Вот так и получилось, что всего лишь через три дня они уже беседовали с профессором Гликманом в его офисе, расположенном в одном из зданий в квартале Дефанс.

– Прежде чем мы подпишем соглашение, позвольте объяснить вам принципы работы моего изобретения, – профессор, большой и грузный, откинулся в кресле напротив, сдвинул очки к самому кончику носа и сложил руки на животе.

«Ну, прямо как добрый дядюшка», – подумал Этьен, вежливо улыбаясь. Он совсем не был в восторге от очередной затеи Люсиль. Она же, напротив, вся светилась от предвкушения.

– Мы подключим вас к машине, – продолжал тем временем профессор, – которая отправит ваши сознания в модель мира, созданную по вашему выбору. Моя команда специально разработала несколько вариантов, взяв за основу сказки. Кстати, самой популярной оказалась «Золушка», затем «Шахерезада», знаете ли, все мечтают быть принцессами и обольстительницами.

Он хихикнул, достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Люсиль воспользовалась паузой и спросила:

– Почему именно сказки, профессор?

– Ну, это очевидно. Сказки… они несут в себе максимум информации и почти всегда имеют счастливое окончание. Вот Вы, наверняка читаете детям на ночь сказки?

– У нас нет детей, – несколько сухо ответила она.

– Простите, я не знал, – начал он извиняться, но Люсиль перебила его.

– Все в порядке, профессор, это было наше с мужем решение.

Этьен покосился на жену. «Черта лысого, это было только твое решение», – он прикусил губу, стараясь овладеть собой и неожиданной злостью. Она не хотела детей просто потому, что это могло вредно отразиться на ее фигуре, и теперь в свои сорок с небольшим