📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыГолод. Нетолстый роман - Светлана Павлова

Голод. Нетолстый роман - Светлана Павлова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 36
Перейти на страницу:
будто от смеха, потрясётся сначала, потом замрёт и определит повестку дня. Отвес в полкило обеспечивает дофаминовый взрыв, которого хватает даже на улыбки во всех пяти понедельничных созвонах. Минус 100 граммов? Ну, хвалить себя, конечно, особо не за что, но хоть не набрала, и на том спасибо. Уже можно кому-нибудь рявкнуть и целый день писать сообщения с сокрушительной точкой в конце. Вес остался вчерашним? Плохо, никакой динамики, давай-ка откажемся сегодня от ужина, а домой пойдём пешочком и плевать, что на улице минус 17. 10 тысяч шагов – это, на минуточку, 500 калорий, такой расход на дороге не валяется. Ну а если стрелка качнулась вправо – это конец. Трагедия, обесценивающая все накопившиеся к тридцати годам достижения. Всё бы-ло зря, всё пойдёт прахом, ты ничтожество, у тебя ничего не получится, не получится никогда.

Я не могу сказать точно, с чего это началось. Но скажу с точностью до грамма, что ела – например – год назад.

Вот, открываю пищевой дневник в приложении «Fat Secret» от 18 августа 2018 года:

Обезжиренный сырок – 114 кк.

Американо с молоком – 27 кк.

Салат овощной – 45 кк.

Курица – 257 кк.

Гречка – 348 кк.

И так далее, и так далее. То есть без далее. В сумме – 791. 791 – это уже по краю.

Я хорошо держусь в 900 калориях, умудряясь утрамбовывать в них даже невкусный десерт из кэроба без муки. Держусь месяца два. А потом случайно выхожу за грань – на незначительные 100 или 200 калорий, и тогда мне сносит башню. Я думаю: ну ладно, сегодня уже «испорченный», «грязный» день. «Грязный» день – повод обожраться втрое больше обычного перед завтрашним «чистым», в который есть нельзя. Мотивы сложно объяснить: на языке мнётся «теряю контроль» / «чёрная пелена» / «это не я, оно само», но всё не то. Единственный свет, который я способна разглядеть в такие моменты, – это свет холодильника. Винилово-чёрного, двухдверного, обещающе распахивающего дверь с лёгким позвякиванием пустырника в боковой полке.

Так начинается зажор.

Зажор – он как запой, только углеводы поглощаешь не из водки, а из хлеба и тортов. А сразу после исторгаешь из себя известными народными способами. У меня такое длится неделю-две. Однажды было целый месяц, и я даже не хочу думать о том, что переживала эмаль моих зубов, ежедневно встречавшаяся с желудочным соком.

В такие моменты я – не я. Поэтому по-английски исчезаю с вечеринок, чтобы наконец остаться наедине с едой. Да, так это и устроено: вроде бы избегаешь еды, но становишься так зациклен на ней, что в итоге оказываешься в изоляции социума. Не будешь ведь заталкивать в себя неразогретую гречку со скоростью ложка в секунду, старый хлеб и засохшие вафли на глазах у людей.

За тридцать лет мой вес менялся в зависимости от разных обстоятельств. На 1-м курсе было 42 килограмма (разгар анорексии), на 4-м – 57 (переход в компульсивное переедание[3]). 57 – это болезненная влюблённость в мальчика с факультета политологии, который за три месяца отношений так и не записал мой номер телефона. Смешной он, этот баланс мироздания: нездоровые отношения – здоровый вес.

Однажды на весах я увидела отметку «38 килограммов» – единственное непродолжительное время в моей жизни, когда я находила красивым своё отражение. Непродолжительное – потому что в таком весе я трижды за неделю упала в обморок в институте, и врач из местной поликлиники сказала мне, что, если я продолжу в том же духе, у меня будет рак желудка. Я не знаю, зачем она это сделала: потому что обессилила от потока девочек с РПП[4] или просто была дурой. Однако её слова возымели нужный эффект. Рак сожрал многих из моей родни (мать говорила «сожрал»), и я так сильно боялась умереть от него, что добавила в дневной рацион кусок хлеба и две ложки крупы, из-за чего стала, как я сама про себя говорила, «жирдяйкой» (то есть девушкой весом 46 килограммов).

В конечном итоге тело устало от моей ненависти и предало меня. Оно начало мстить, ежедневно демонстрировать резистентность любому голоду, любой диете. И я стала набирать – преимущественно из-за срывов. Сначала +3 кило виделись мне катастрофой. Потом +5. Потом +7. Каждый раз новый вес из предыдущей «катастрофы» казался мне желанным и уже недостижимым.

С тех пор главной целью моей жизни стало вернуть ту самую цифру – времён постинга грустных песен на стену «ВКонтакте» и попыток обратить на себя мужское внимание новой откровенной фотографией (втянутый живот, рёбра, резинка трусов между костями бёдер, образующая заветный bikini bridge[5]). Грустный оксюморон: стесняться и отрицать своё прошлое в виде патетичных ЖЖ-постов и пафосных подписей к фотоальбомам, но отчаянно хотеть влезть в джинсы тех лет.

Я без особого успеха пробовала разное: диеты, спорт, интервальные голодания. Пока однажды, раздавленная страданиями и похмельным стыдом на общажной пьянке, не услышала от своей соседки: «Да чего ты мучаешься, два пальца в рот, и готово». Гениально. И почему эта идея раньше не приходила мне в голову? Я отправилась в туалет на этаже, несмотря на то, что к тому моменту уже прошла все ужасы общежитской дедовщины и выгрызла себе место в двухместном блоке с нормальным человеческим санузлом. Склонилась над грязным унитазом, вдохнула поглубже и выблевала из себя всё, мучившее меня в тот момент: прикидывающийся бейлисом дешёвый ликёр, три куска пиццы, свои неразделённые чувства.

Это действие показалось мне таким простым и очевидным решением в борьбе с возвратом своих объёмов, что я вынесла его за пределы туалета общежития, самого общежития, всей студенческой жизни. С тех пор не было ни дня, чтобы я не сидела на диете или не пребывала в каком-либо пищевом ограничении. Ограничение неизбежно завершается срывом, а срыв, в свою очередь, – тем, что я сделала в общежитском туалете 2-го этажа. Ритуалу скоро стукнет десять лет, но я продолжаю, неустанно продолжаю и по сей день.

Весы снова зло шутят надо мной и показывают +300 граммов.

Я взяла телефон и написала Нине: «Сорри, на своп[6] не приду, на работе жопа».

Я написала это, потому что у меня нет сомнений: вещи девочек будут мне малы, а мои им – велики. На предыдущем свопе я даже не осмелилась что-то примерить и унесла с собой только 17 общих фотографий, увеличивая себя на которых чувствовала, как кислею лицом. Конечно, с общими фотками так поступают все – в смысле, рассматривают только себя, а до других (в том числе и меня) им дела нет.

Я это знаю.

Просто на работе действительно жопа. Как обычно, жопа.

Re[3]: о деньгах

Доброе утро!

Меня всегда напрягает вопрос: как твои дела? Дел-то никаких нет. Стыдно становится, что у меня их нет.

Очень обрадовалась твоему письму. Сейчас пойду посажу за домом 2 дубка, которые я вырастила из желудей. Потом иду в «город». Как раз в Крупской[7] и в книжном посмотрю книги, про которые мы говорили по телефону. Кстати, тебе на сегодня рекомендация по гороскопу: Устройте себе праздник души и тела!

Я тебе положила 1 тыс. на карточку и 200 руб. – на телефон. Всего хорошего! Вчера очень хорошо поговорили по скайпу. В том смысле. что друг друга хорошо видели и слышали.

Твоя уже старая бабушка

Re[3]: о деньгах

Привет, Ба!

Спасибо тебе: очень пригодились твои двести рублей как раз.

Ничего себе – «нет дел»: ты за один день делаешь больше, чем я за всю неделю!!

И никакая ты не старая.

Что взяла в Крупской?

Люблю

О чём думали сотрудники компании «Apple», добавляя в список рингтонов будильника мелодию «Радар»? С таким вопросом я просыпаюсь ежебуднично в сраные восемь утра.

Вообще-то мне нравится моё дело. Гонять туда-сюда междометия, примерять разные знаки препинания, сушить и делать так, чтобы буквы из невесомых обретали силу и плоть.

Мне нравится всё, что касается слов на письме. Мне не нравится, что слова на письме не могут существовать сами по себе: без менеджеров, CEO, креативщиков и иных, с чьими

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 36
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?