Девушки после пятидесяти - Ирина Мясникова

– А почему бородка-то дебильная? – поинтересовалась Элина. – Мне вот нравится. Интеллигентно так.

– Это у Чехова интеллигентно, – пояснила Вероника, – на благородном лице. А тут морда посконно-сермяжная, круглая, красная да еще эта бороденка клинышком. И туда же! Меня прихватывать кинулся.

– А ты говоришь, старая корова! Чего корова-то? – фыркнула Ольга.

– Того. Уселись за стол, этот рядом угнездился со своим пузом, всё приобнять норовит. Я-то понимаю, зачем все собрались и смотрят ему в рот. Думают, сейчас он как Путин всех своих дружков бывших на хлебные места пристроит, к себе в Газпром заберет. Я и сама, каюсь, думала грешным делом попрошу, может, Гришку моего куда-нибудь к делу к хорошему приобщит.

– А он не как Путин оказался? – На лице Сергуньки воцарилось глубокое разочарование.

– Какой там Путин? Ему до Путина как до неба. Он нас всех учить принялся. Как нам жить и всё такое. В общем, все мы неудачники. Рассказал нам про известную английскую мудрость – если ты такой умный, то где твои деньги. Фотографии показал – новая жена, новые детки. А сам при этом всё норовит меня по жопе погладить. Ну, тут я и не удержалась. Сорвалась.

– Врезала ему по полной? – Сергунька придвинулся ближе и заулыбался.

– Врезала! – Вероника тоже широко улыбнулась. – Говорю, где б ты был такой умный, если б не женился на своей старой жене по расчету? Кто б тебя в Газпром взял такого умного? Мы тут конечно лохи и неудачники, но про твои умственные способности всё доподлинно знаем. Или для того, чтоб удачно жениться, нужны особые мозги?!

– Тут ты не права! – вставила Элина. – Чтоб удачно жениться, нужны именно особые мозги.

– Холодная голова, как у чекиста, – добавил Сергунька, – и нейлоновое сердце. Помните? «Только шелковое сердце, шелковое сердце не пылает и не болит. Только шелковое сердце, шелковое сердце никогда не будет любить», – пропел он с чувством.

– Ага! – Вероника рассмеялась. – Тут староста наша Ежова, дура набитая, отличница-комсомолка престарелая, и говорит: – «Вероника! Ну, зачем ты так? Витя же на собственном самолете прилетел. Вот у тебя есть свой самолет?». Идиотка! Я и говорю, можно подумать, у него есть свой самолет?! Это они там уже так оборзели, что казенный самолет своим считают! А Газпром, между прочим, народное достояние. Наше с вами достояние, а такие вот упыри его узурпировали и носятся на газпромовских самолетах по своим личным делам в то самое время, когда вверенное им предприятие в убытках как в шелках.

– А я бы на частном самолете прокатился! – Сергунька мечтательно закатил глаза.

– Я каталась, – сообщила Элина. – Чего там говорить. Хо-ро-шо!

– Конечно, хорошо! – согласилась Ольга. – Я бы на месте этого твоего Еремеева тоже воспользовалась служебным положением. Кто б не воспользовался? Некоторые не то, что частного самолёта, салон бизнес-класса только в кино видели.

– Хорошо, убедили! – Вероника подняла руки вверх. – Я бы тоже воспользовалась, еще б и вас всех прокатила. Но я бы ни за что не стала хвастаться перед вами и рассказывать, какие вы дураки, а я умная!

– Ну, чего ты хочешь? – Элина пожала безукоризненными плечами. – Он же мужик. Козел по определению.

– Но-но-но! – Сергунька надул губы.

– Ты, Сергунька, Человек! – исправилась Элина. – С большой буквы. Ну чего дальше было?

– А ничего. Этот фраер взял и назвал меня завистливой старой коровой, а я встала и ушла.

– И чего, расстроилась что ли?! – удивилась Ольга.

– А ты б не расстроилась?

– Ни на секунду! Я понимаю, тебе б такое кто-нибудь значимый сказал, особенно уважаемый тобою человек, а так да еще от обиды. Ты ж его тоже приложила будьте-здрасьте.

– Я по делу. Ну, где я корова? – Вероника встала и повертелась перед зеркалом.

– Честно говоря, есть маленько. – Элина подошла и встала рядом. Лучше бы она этого не делала, а то всем сразу стало понятно, что Веронике до безукоризненной фигуры Элины, как тому самому Еремееву до Путина. – Жрать надо меньше. Особенно в нашем возрасте.

– В каком таком нашем возрасте? – возмутилась Вероника. – Мне всего-то пятьдесят два.

– Вот именно! – Элина усмехнулась – Ты еще девчонка сопливая, а уже брюхо распустила. Сахару ей, видите ли, три ложки подавай. Что с тобой будет, когда ты пойдешь за пенсионным удостоверением?

– Ничего не будет! К тому моменту ни пенсии, ни удостоверения уже не будет. Это только некоторым так везет.

– Да! – Элина кокетливо поправила челку. – Как там говорят англичане? Если вы такие умные, то где же ваша пенсия?

* * *

Жизнь уходила из дерева не медленно и постепенно, а толчками, как бы выбрасывая в пространство сгустки энергии. Изнутри подбирался холод и в такт этим выбросам энергии потряхивал сопротивляющуюся душу. Можно сказать, дерево бил озноб. Однако снаружи, несмотря на окружающую непогоду, его заливал странный жар. Ветер пытался облегчить страдания одиночки, расчесывая голые ветки, а небо плакало мелким ледяным дождем. Со всех сторон наползал страх. Неужели это всё? И не будет больше тепла и света? Не будет птиц с их нежным и беззащитным потомством, не будет бабочек и пчёл, не будет котов, так славно почесывающих кору когтями. Но почему же всё прошло так быстро? И что теперь? Неужели пустота? А вдруг там, после смерти, будет новая жизнь? Новая, красивая, гораздо лучше теперешней. Ветер шептал, что после смерти деревья превращаются в огонь. Дерево совершенно не желало ни в кого превращаться, даже в кота, который может гулять, где придётся. Его вполне устраивала жизнь теперешняя, стабильная, в определённом месте. У него еще имелась уйма дел, которые необходимо срочно сделать. Например, достучаться в окно третьего этажа. И вот, пожалуйста, извольте помереть! Нет, конечно, есть вероятность, что всё повторится, но только на новом уровне. И будет свет, тепло, птицы, бабочки и коты, но только дерево будет уже мудрым и терпеливым. Иначе, зачем это всё? Эх, если б знать наверняка! Хотя в любом случае здесь и сейчас никто не хочет умирать.

* * *

Ольга ушла из салона последней, где-то уже в начале двенадцатого. Сдала помещение на сигнализацию, закрыла, опустила жалюзи. Хорошо район тихий, не так страшно, поэтому можно с собой и дневную выручку на всякий случай прихватить. В это время на Петроградской стороне можно встретить разве что привидение. Алкаши уже спят, наркоманы еще спят. Правда, оставались маньяки, но Ольга надеялась, что на нее маньяк не позарится, чай она не малолетка, чтоб от маньяка в обморок падать, да и выручка маньяку уж точно не интересна. Да и была бы выручка! Элина, например, без такой суммы и из дома-то не выходит.

Несмотря на поздний час на центральных магистралях царило оживление. Возвращаясь с работы поздно, Ольга всякий раз испытывала недоумение, откуда и куда движется вся эта вереница машин? Неужели из театров и концертных залов по ночным клубам и ресторанам? Это ж сколько в Питере театралов должно быть и любителей потусоваться в ночных клубах, чтобы в двенадцать ночи в пробках толпиться? Получается, что и на работу поутру никому не надо?