Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

– Алексей Владиславович, вы так и не подыскали кандидатуру для командировки на учебу?

– Нет, – ответит тот. – А почему интересуетесь?

Феклистов, не раздумывая, скажет:

– Потому что этим кандидатом хочу быть я. Проветрюсь да заодно разнюхаю, ветры каких перемен готовы долететь до нашей области из Верховного суда. Дело Баварцева у меня назначено на март, так что вразрез с делами желание не пойдет.

Зачем он, судья с десятилетним стажем, напросился на учебу в Москву? Неужели нет тех, новоиспеченных, на которых мантия еще коробится, как гимнастерка на новобранце? Так было бы не только разумнее, но и справедливее. Однако он сам подошел к председателю и напросился. А тот долго не сопротивлялся. Академия проводит первый набор, поэтому будет лучше, если в Москве засветится человек грамотный, не способный выкинуть в присутствии высших должностных лиц какую-нибудь глупость. Например, спросить, когда судьям будет повышена заработная плата или почему не исполняется требование статьи девятнадцатой Закона «О статусе судей» о внеочередном предоставлении жилой площади. Феклистов не спросит. Во-первых, у него с квартирой порядок, во-вторых, он умный. Для председателя этих двух оснований хватало с избытком.

Еще вчера так считал и сам Феклистов. Однако сегодня этот список причин он готов был продолжить.

Вечером, после работы, он зайдет на Главпочтамт. Вынет из кармана тугой бумажный сверток с заранее надписанным адресом и отправит без уведомления «ценным письмом».

Адресом получателя будет значиться гостиница «Комета», находящаяся в городе Москве. Получателем – Владимир Игоревич Феклистов, жилец номера 1017.

Этот номер был указан в брони, заказанной для мрянского судьи в Судебном департаменте при Верховном суде по Мрянской области.

В последний вечер судья никуда не торопился. Сегодня он подписал командировку в Москву, и оглашение этого факта дома означало окончательный семейный развал. Лишнее подтверждение того, что Феклистову «наплевать на дом и атмосферу в семье». Доказательство того, что даже заявление жены о разводе не «произвело на него должного впечатления». Первое уже звучало, а второе ему предстояло выслушать через…

Поездка до дома на автобусе займет десять минут. Прогулка – двадцать. И он подарил себе эту разницу в десять минут. Если быть откровенным до конца, то он мог сейчас признаться в том, что в собственную квартиру ему не хочется идти вовсе. Отложив дела, он покинет город уже завтра.

А до его прибытия в Москву оставалось ровно девять суток…

Февраль 2003 года

Взбираясь на подножку вагона, Антон Павлович Струге пытался скрыть на своем лице гримасу досады. Он уже почти смирился, а смирившись – успокоился. Но когда его на прощание поцеловала жена, тогда и появилась снова эта досада. «Немец» Рольф, видя «бегство» хозяина, заволновался и стал проявлять признаки легкого невроза. Сашины взмахи рукой, да выписывающий перед ней восьмерки пес – вот последнее, что увозил в свою месячную командировку судья. А как добродушно распахнул было перед Струге свои двери февраль…

Судьи не любят командировки. Есть профессии, чьи представители любую командировку воспринимают именно так, как ее воспринял Струге. В силу различных причин они тяжелее остальных переносят разлуку с домом и привычным течением жизни. Судьба наградила судей способностью взваливать на свои плечи не только чужие проблемы, но и бремя их разрешения, поэтому единственной отдушиной, где они могут уравновесить этот груз на своих плечах, является дом и семья. Не секрет, что этот груз в некоторой степени давит и на их ближних. И если человек, находящийся рядом с судьей, способен принять на себя хотя бы часть этой ноши, то, совершенно не подозревая об этом, он становится частью правосудия. Пусть невидимым, но – звеном, соединяющим закон с человеческими возможностями. Поэтому, отдаляясь от домашнего очага, судья всегда чувствует некую растерянность. Это не порок, а утвержденная природой аксиома. Все мысли судьи там, где сейчас находятся рассматриваемые им дела. Что бы он ни делал вдали от своих процессов, он будет постоянно думать о том, что время, отпущенное для них законом, потеряно. Новые сроки, возмущенные граждане, продолжающие сидеть в изоляторах подсудимые… Дело не в сострадании, ибо истинному судье чужды симпатии и предубеждения, а в точном исполнении того самого Закона, что един для всех.

Как известно, командировки делятся по своему содержанию на целевые и совершенно бестолковые. Для судей процентный состав вторых возведен в максимум, если командировки не связаны с выездными процессами. Объяснением тому является простая арифметика. Бывает, что один час оставленного без рассмотрения дела стоит года жизни отдельно взятого человека. Но и тут следует различать нюансы. Судья, принявший присягу полгода назад и командированный на повышение квалификации, – событие нормальное и объяснимое. Однако направление на обучение служителя Закона, чей стаж отправления правосудия приближается к десяти годам…

Когда на конференции судей Антон Павлович узнал, что отныне раз в месяц в Москву на повышение квалификации будут отправляться судьи, он пропустил это мимо ушей. Под выражением «повышение квалификации» понимается учеба, и ничто иное. А слово «учеба» ближе по смыслу той части судейского сообщества Терновской области, стаж членов которой соответствует именно этому понятию. «Учеба». Поэтому, когда председатель Совета судей шепнул судье Струге о том, что знает о первом кандидате на поездку, Антон Павлович поинтересовался вяло, скорее из уважения, нежели из любопытства:

– Ага?

– Вы.

Не стоит рассказывать о том, что после такого известия судья обоснованно возмутился, напомнив о том, что выносит приговоры уже почти девять лет, а есть судьи, которые не работают и года. Именно облом в логике принятого решения и удивил Антона Павловича. Но поочередное обращение сначала к заместителю председателя областного суда, потом – к председателю квалификационной коллегии и, наконец, к Лукину, председателю областного суда, не принесло ожидаемых результатов. В ходе этого частного расследования установлено совершенно определенно – в командировку, повышать уровень образованности, едет именно он, Струге.

– Ты пойми правильно, Антон Павлович, – с мягкой улыбкой на лице объяснял ситуацию Игорь Матвеевич Лукин. – Это первая командировка в Москву от нашей области. И что подумают о нашей области, если я туда сразу отправлю, скажем, Макухина? Знаешь такого судью из Ленинского райсуда? Он бракоразводные дела по три года рассматривает. Люди уже умирают от старости, а он их узы Гименея никак распутать не может. Ну ты представь, если он в Москве какому-нибудь лектору из Верховного суда вопрос задаст? Лектора после этого – в реанимацию, а Макухина – в Тернов. Следующая командировка в столицу будет уже у Лукина. Только не на учебу…

– Я Макухина на квалификационной коллегии не утверждал, – резонно заметил Струге. – Если человек четыре раза подряд перед этим назначением проваливал экзамены на судью, то можно было понять, что от него ожидать в последующем.