Первым делом самолеты! Истребитель из будущего - Александр Баренберг

— А это как объяснить? — уже спокойней сказал Рычагов – Ладно, разберись пока сам, мне пора. Но завтра заеду, проконтролирую. И особиста своего задействуй, пусть выяснит, случайно он стрелял или как.

Генерал, не прощаясь, выскочил из КП и сел в машину.

Соболев повернулся и сразу же наткнулся на тяжелый взгляд начальника особого отдела полка лейтенанта госбезопасности Никифорова, также присутствовавшего на КП. Отношения с ним не складывались у комполка уже давно. Особист, видимо недовольный медленным продвижением по службе, все время пытался найти в полку вредителей. До сего дня безуспешно, во многом благодаря сопротивлению Соболева. Подозрительность была положена ему по должности и, кроме того, он наверняка сообразил, какой служебный рост сможет заработать, раскрутив такое дело.

— Товарищ майор, необходимо немедленно посадить звено и арестовать младшего лейтенанта Воронова, а также механика его самолета – твёрдо сказал он, подойдя к Соболеву – будем разбираться, хулиганство это или что похуже.

— Да случайность это, Васильич? — попытался перейти на неформальный тон комполка – сейчас я сам разберусь.

— Налицо попытка покушения на высшее руководство ВВС, товарищ майор – не приняв предложенного тона, всё так же твёрдо ответил Никифоров.

— Да с чего ты взял?

— Младший лейтенант Воронов пикировал на КП в момент нахождения там Начальника ГУ ВВС, и покушался на него, открыв огонь из пулеметов – выдал свою версию обвинения «особист».

«Не отдам» — тоскливо подумал Соболев, понимая, что вряд ли сможет что-либо предпринять. Разве что немного оттянуть события.

— Значит так – строго объявил комполка, перейдя на официальный тон – первоначальное расследование проведу я сам, по поручению Начальника ГУ ВВС. Доложу ему, а потом Вороновым займётесь вы.

— Сажайте звено, майор – зло произнёс Никифоров, и выражение его лица обещало Соболеву, что происшествие может выйти боком не только молодому пилоту, но и ему самому.

«И как же я должен сажать звено?» — подумал командир полка. Радиостанция была только на машине командира, но и она не работала по причине отсутствия запчастей в полку. Взглянув в небо, Соболев увидел, что звено кое-как выстроилось и заходит на третий разворот.

* * *

В открытой кабине «Ишачка» заметно сквозило. В том, что это именно «Ишачок» Андрей не испытывал сомнений с первого мгновения, когда опять появился свет. Первые две мысли: «я умер» и «я сошёл с ума» боролись друг с другом в его голове несколько секунд, постепенно теснясь реалистичностью окружающего пространства. В конце концов, когда Андрей осознал, что его рука лежит на ручке управления истребителем и парирует крен самолёта, то смог более-менее привести свои разбегающиеся мысли в какое-то подобие порядка:

— Умер я или сошёл с ума, пока неважно. Главное, что самое страшное со мной уже произошло. Значит, можно расслабиться и играть по предложенным правилам – постарался успокоить он себя. Получалось плохо. Адреналин так и играл в крови. Руки тряслись, мысли метались в голове.

— Так что мне надо сделать? — усилием воли сосредоточился Андрей на текущей задаче – как отсюда выбираться? Сажать самолёт или выброситься с парашютом?

Он не обольщался насчёт своей способности управлять реальным самолётом. От одной мысли о посадке его опять бросило в дрожь. Андрей лихорадочно стал проверять, имеется ли у него парашют. Парашют имелся, на положенном месте под «пятой точкой», но его конструкция была Андрею абсолютно незнакома. Кроме того, бросив взгляд за борт, он обнаружил, что высоты для прыжка явно недостаточно. Всё это вместе несколько остудило его «прыгательный позыв». Он опять взялся правой рукой за ручку управления и попытался выправить образовавшийся за время поисков парашюта крен. Получилось. Усилия на ручке были на удивление слабыми, не джойстик, конечно, но всё равно значительно меньше ожидаемых. Андрей был уверен, что работа пилотов прошлого была сродни занятию на силовом тренажере, а тут ручка покорно ходила за рукой. Впрочем, скорость была небольшой. Бросив взгляд на знакомую по многочисленным «полётам» на копьютере приборную доску и без труда отыскав на ней спидометр, Андрей считал его показание: 240 километров в час. На большей скорости усилие на ручке станет гораздо значительней.

Конец раздумьям положил ещё один «Ишачок», неожиданно возникший слева на расстоянии двадцати-тридцати метров. Сидевший в нём усатый мужик в надетых лётных очках показал Андрею огромный кулак в перчатке, после чего этим же кулаком сделал жест, без сомнений означавший: «Следуй за мной». С такого расстояния Андрей плохо различал лицо пилота, но по движению губ ему показалось, что свои жесты мужик сопровождал отборным матом.

— Видимо, командир – понял Андрей – надо что-то решать.

В это время пилот соседнего истребителя прибавил газ и вырвался вперёд. Проследив за ним взглядом, Андрей заметил ещё один «Ишачок», пристроившийся за первым на дистанции метров сто. Таким образом, все три самолёта образовали вытянутый строй.

— Ну что ж, раз уж я умер, то можно и попробовать сесть – попытался ободрить себя Андрей. От мысли про посадку ему опять стало нехорошо. Но другого выхода, по-видимому, не оставалось.

— Надо бы попытаться вспомнить где тут что – он обвёл глазами кабину – начнем слева. Так, это сектор газа, рядом с ним какая-то рукоятка, хрен знает, управление заслонкой радиатора что-ли? Ладно, проехали. Дальше, ручка выпуска посадочного щитка, запомним, теперь приборная доска – тут было легче, названия приборов были написаны на них самих. Андрей бегло просмотрел их показания – температура масла и обороты вроде были в порядке.

— Так, теперь справа. Опять рукоятка непонятного назначения, хрен с ней, а это штурвальчик выпуска шасси. Блин, да как же я его посажу?!!! — вновь разволновался Андрей.

Конец колебаниям опять положил ведущий звена, введя свою машину в правый вираж. Второй «Ишачок», с небольшой задержкой, последовал за ним. Лимит времени на раздумья закончился, пора было начинать действовать. Дрожащими руками Андрей взялся за ручку управления и сектор газа. Дав чуть больше газа (самолёт на вираже теряет скорость – надо компенсировать), он осторожно отклонил ручку вправо, одновременно надавливая на правую педаль. Самолёт неохотно, словно не признавая сидящего в нём человека достаточно компетентным для управления собой, накренился градусов на тридцать вправо и встал в вираж с заметным снижением.

— Слишком сильно дал педаль – понял Андрей и исправил свою ошибку. Вираж стал горизонтальным. Самолёт сильно трясло воздушным потоком, но Андрей не замечал этого, поглощённый выдерживанием необходимых параметров полёта. Особенно пристально он следил за скоростью, сознавая, что свалиться в штопор на такой высоте означает стопроцентную гибель. А ведь, согласно прочитанным им мемуарам летчиков, «Ишачок» славился нетерпимостью к ошибкам пилотов, строго наказывая за них. От этой не вовремя пришедшей мысли Андрея прошиб холодный пот. К счастью, разворот закончился, ведущий перешёл в горизонтальный полёт и Андрей с радостью выровнял свою машину вслед за ним. Первый раз за всё это время позволив себе осмотреться вокруг, он увидел впереди-справа полосу аэродрома, перпендикулярную к их курсу.