Вечность и Тлен - Алекс Анжело

хлынув во все стороны и закрывая собой небо. Вороны не впитались тьмой в изменённые тела. Они пикировали, выклёвывая алые глаза и терзая тонкие шеи – одно из слабых мест ревенантов. Воплощённые существа не могли остановить нечисть, но замедляли её.

Прежде чем один из монстров достиг нас, Люций поднял свой меч.

Терпеливый – клинок, названный качеством, которое хотел обрести Люций. И он его обрёл. Меч, как и прежде изящный и элегантный, так и остался без каких-либо украшений, столь часто встречавшихся на эфесах оружия даэвов. Но всё же он больше не был идеальным. Я не знала, как так вышло, но его остриё сверкало щербатым краем – у меча образовался крупный скол.

Оружие засияло, как не должна сиять чёрная сталь. А после потухло, став чернее бездны, и прежний свет показался мне лишь наваждением. Воздух засвистел, и первый монстр рухнул к нашим ногам – чёрная кровь заблестела на острие меча, а остекленевшие глаза некогда живого человека уставились в пустоту.

Казалось, если вглядеться в них, можно было узнать какую-то тайну.

Алые угли глаз потухли, и я рассмотрела выдвинутую нижнюю челюсть с заострёнными зубами и подбородок, залитый липкой багровой кровью с кусочками прилипшего к коже песка. Тварь была голой и полностью обратившейся. Этому ревенанту был не один день.

Меч теневого то и дело со свистом рассекал воздух. Я словно оказалась в центре урагана под именем Люций Моран. Его сражение – свирепый танец, необузданная стихия, крушащая всё на своём пути. Я любовалась его боем и чувствовала укор своей гордости. В нашу встречу в лагере у озера Спокойствия я осудила теневого дива за то, что он наслаждался боем. Сама же, только лишившись своего превосходства и навыков, осознала, как люблю эту силу. Держать нить своей судьбы в собственных руках – это власть, и это есть свобода.

Битва почти завершилась, а мой Туманный так и не вступил в бой.

Голова последнего монстра отлетела, с плеском упав в озеро. В воде, подсвеченной голубыми водорослями, словно разлитые чернила, растворялась отравленная кровь, от которой за долю секунды прямо на глазах растения умирали – блекли, теряя свет, а после вовсе исчезали во мраке илистого дна. Яд растекался в святых водах, напоминая о том, что принесут с собой монстры: погибель всему нашему миру. И даже даэвам придётся прятаться подобно крысам. Мы боялись, что люди забудут о нас или восстанут против и уничтожат. И все страхи сбывались сейчас лишь потому, что светлые неусыпно держали их в своих головах. Отец Фредерика дал толчок их воплощению.

На какой-то миг всем моим вниманием завладела эта картина, но раздавшийся кашель заставил обо всём позабыть. Див стоял спиной ко мне, склонив голову и опустив меч, а грудную клетку Люция сотрясал кашель.

Я приблизилась, касаясь его плеч. Моран едва заметно вздрогнул. Обняла его, понимая, что он не желает, чтобы я видела его слабость. Мы были так похожи.

– Ты не дал мне и шанса. Хоть пару монстров мог оставить мне, – прошептала, скользя рукой по его спине. – Я стану сильнее, чтобы быть опорой, как и раньше.

Ответом на мои слова стал хриплый вдох. Я сглотнула, обнимая крепче.

Теневая магия разрушает. А в теле Люция её столь много, что хватило бы на десятки мортемов. Ему следовало скорее избавиться от этой силы.

– Эти твари… – Взор скользнул по скрюченным телам и головам, лежащим по берегу. – Они появились из-за кристалла. – Поначалу я хотела спросить, но неожиданно сама всё осознала.

Когда я взяла сердце богини в руки, то услышала их всех. Нечисть чует угрозу? Но разве возможно, чтобы ревенанты преследовали одну цель? Вечный голод – вот что гнало их вглубь материка. И только когда тьмы становилось слишком много, у нечисти появлялись зачатки разума. Но пора было признать: в мире, в котором я проснулась, было возможно всё.

Люций перестал кашлять, и на озере вновь воцарилась тишина, как в те ночи, когда мы вели безмолвные беседы. Я старалась не шевелиться, боясь его потревожить. Мы могли позволить себе несколько минут отдыха. Несмотря на то что диву явно стало лучше, он покрепче обнял меня, положив голову на плечо.

Меня окружили сладковатый аромат мяты и тепло чужого тела. Я оцепенела, почувствовав, как наливается жаром кожа, – меня смутила собственная реакция на близость.

– Тебе ведь уже лучше? – спросила я, убирая ладонь с его спины.

Позади враждебный орден, вокруг монстры, возможно, нечисть вновь явит себя, а наши соратники ждут дальше по дороге.

– Возможно. Не уверен… Ещё немного, Сара.

– Хорошо, – отозвалась, смиряясь. – В прошлом нас бы за это наказали. – Невольно губ коснулась улыбка. В юности нам подобное никогда бы не простили. Если бы кто-нибудь увидел такую близость между светлой и теневым, то разразился бы… скандал? Это слово и вполовину не описывает всех проблем и неприятностей. А теперь, кажется, стало всё равно.

В этот миг я вдруг поняла, что не ощущаю тело Люция так, как ощущала остальных. Ни в обители Сорель, ни теперь изменившийся дар не давал о себе знать. Душа не стремилась обрести чужое лицо.

– Многим и в голову это не приходило. – Голос дива прервал мои мысли.

– Что? Наказание?

– Нет. То, что мы настолько близки.

– Настолько близки… – повторила я за ним. – Насколько?

– Брось, Сара. Ты ведь и так обо всём уже догадалась. – Он засмеялся, попытался отстраниться, но я вновь вцепилась в его спину.

– М-м-м?

– Мне надо восстановить самообладание. Не смотри на меня.

Мой ответ вызвал ещё один приступ смеха. Пальцы мои запутались в пепельных волосах. Ему смешно, а я дышать не могла. Для моих эмоций, ставших стократ сильнее, происходящее было слишком.

– А я так переживал, что Сара Сорель перестала реагировать на мои слова. Так тяжело стало её дразнить. Но вот я вновь нашёл то, что не оставляет тебя равнодушной.

– Не смей… при других, – нахмурилась я, не хватало ещё краснеть, как легкомысленная девица, на чужих глазах.

– Не обещаю, – прошептал он, отклоняясь, почувствовав, что моя хватка на его спине ослабла. – Иначе ты, Сара, будешь ещё долго закрывать на всё глаза.

– Портал, в первую очередь мы должны… – начала я, будто повторяя заученную фразу.

– Мы закроем его. Доверься мне, – сказал Люций, а мой взор утонул в радужках цвета луны на небе. Я всё ещё сжимала прядь его волос, едва не светившихся белизной свежевыпавшего снега. Я смутно помнила снегопад из детства: мы с отцом жили на землях Феросии, и в зимние месяцы там раз