Портрет многоликого бога - Элен Крайдер

красоты кисть, ручка которой оказалась выполнена не из привычного, греющего руку дерева, а из холодного нефрита. Казалось, в ручке кисти прячется тысяча ручейков с тёмной водой, пересекающих зелёные луга. Щетина на конце кисти переливалась и блестела, словно животное, с которого взят материал для наконечника, было необычным.

Девочка заворожённо смотрела на кисть, чуть приоткрыв рот.

– Вы хотите подарить её мне?

– Да. – Ночной гость покрутил кисть между пальцами и протянул девочке. – Однажды она поможет тебе исполнить свою судьбу, дитя, проклятое квисинами.

Девочка робко взяла кисть из рук ночного гостя. Её тонкие пальцы осторожно провели по нефритовой ручке, коснулись наконечника. Казалось, нефрит стал ярче, и по тоненьким дорожкам потекло золото. Девочка испуганно отняла пальчик и вновь посмотрела на гостя.

– Не благодари. – Он хлопнул девочку по плечу и зашагал прочь, оставив её среди догорающих домов.

– Постойте! – крикнула ему вслед девочка. – Что мне делать с этой кистью?

Ночной гость остановился и посмотрел через плечо.

– Естественно, рисовать, – спокойно ответил он.

– И что же мне рисовать?

Ночной гость хитро улыбнулся, вернулся, наклонился и прошептал ей на ухо:

– Судьбы других людей, дитя.

Она испуганно отпрянула и часто заморгала. Ночной гость выпрямился, вновь развернулся и, шагая по крови и пеплу, ушёл прочь, скрываясь во тьме. Девочка осталась одна. Среди душного, сгоревшего в огне воздуха, с холодной нефритовой кистью в руках. Треск древесины почти стих, но запах гари и крови до сих пор бил в нос. Где-то вдали стрекотали цикады.

Девочка подняла голову и хотела заплакать, но слёзы словно испарились. Ни единой слезинки. Ничего. Лишь глухая пустота в сердце и холодная нефритовая кисть в руках.

Глава 1

Две красные нити судьбы

В городе Квансан, в провинции Кён, наступила ночь. Уставшие за день фермеры возвращались домой, где их ждала семья. Жёны же, в свою очередь, покорно ждали мужей, приготовив вкусный рис и закуски. С заходом солнца город затихал. Оставалось лишь одно место, где ночь означала начало действия и представлений: маленький квартал красных фонарей, стоящий на самой окраине города. Он светился в темноте и разбавлял серость городка Квансан своими яркими красками и тёплым светом, исходящим от висевших на доме кисэн[2] фонариков. С наступлением ночи квартал гудел и оживал. Он наполнялся запахами уличной еды и выпивки. Звуками каягыма[3] и флейты, доносившимися из домов кисэн. Ночь разливалась по кварталу и заполняла всё вокруг.

Лиён, сидевшая в своей комнате и смотрящая в окно на жизнь квартала, вновь выслушивала недовольства наставницы Ким, которая на протяжении уже двенадцати лет повторяла одно и то же:

– Лиён, сколько раз говорить: если ты на особенном счету у нашего хозяина, это не значит, что ты можешь воротить нос от основной работы. Среди других девушек ходят сплетни. – Наставница Ким недовольно поправила яркую, расшитую цветами юбку и строго посмотрела на Лиён.

– Я не собираюсь выплясывать перед этими вонючими похотливыми мужиками! – фыркнула Лиён. Она демонстративно подпёрла рукой подбородок, продолжая всматриваться в прохожих, смеющихся на улице.

Подол её алой словно кровь юбки чхима[4] укрывал деревянный пол. Необычное чогори[5] выделялось даже на фоне яркой юбки. Широкие рукава закрывали руки девушки. На алом шёлке красовались вышитые чёрные ласточки с широко расставленными крыльями.

Наряды Лиён всегда имели красный цвет и шились на заказ. Иногда вышитые ласточки ловко перелетали с чогори на алую юбку. Девушки завидовали, видя, какой искусный наряд всегда носила Лиён, а мужчины восхищались и желали заполучить гордую и недоступную кисэн в красных одеяниях. Часть её чёрных волос цвета воронова крыла была туго связана в пучок на макушке, а остальные волосы спадали на плечи. В волосах вместо привычного всем пинё[6] торчала тонкая нефритовая кисть.

– Посмотри на себя! – вновь возмутилась наставница Ким, проглатывая окончания слов. Так происходило всегда, когда она злилась. – От тебя так и веет высокомерием и зазнайством.

– Господин Ан говорит, что я сокровище, приносящее ему кучу денег, – гордо вздёрнула свой маленький носик Лиён, откинув лежавшие на плечах волосы. – Наверное, поэтому эта куча денег за столько лет до сих пор не позволила мне выкупить свою жизнь.

Наставница Ким тяжело вздохнула и, подойдя ближе, взяла в свои ладони руки Лиён.

– Дорогая, в этом мире, наполненном гнилыми, жадными людьми, не стоит быть похожими на них. Ты не сможешь спрятаться среди толпы, они всё равно тебя раскроют. Возможно, этот маленький уютный мирок, в котором ты живёшь сейчас, безопаснее, чем-то, что находится за ним.

– Вы вновь взялись за своё? – Лиён вытянула пальцы из ладоней наставницы и встала. Провела руками по юбке, выравнивая ткань, и заправила за ухо прядь спадающих на глаза волос. – Поверьте, они даже не захотят ко мне приближаться.

Наставница Ким посмотрела в глаза Лиён и тут же отвела взгляд.

– Видите, даже вы спустя столько времени опасаетесь смотреть мне в глаза.

Наставница тяжело вздохнула, развернулась к выходу и напоследок произнесла:

– Ты можешь не танцевать и не прислуживать гостям, но прошу: сыграй хотя бы на каягыме. Ради меня. Кажется, не только твои глаза необычны, но и твои изящные руки. И ещё: сегодня у тебя особенная гостья. Она дочка министра. Будь с ней повежливее. Прошу.

Наставница Ким слегка склонила голову и покинула комнату.

Лиён шумно выдохнула и наконец смогла расслабить спину. Её жутко бесили все правила, что ей вбивали с восьми лет, как только привезли в дом кисэн. «Держи спину ровно, не говори лишнего, будь послушна и покладиста…»

Но быть послушной у Лиён не выходило. Ночами ей снились кошмары, а днём от неё прятались другие девочки-ученицы. Они разбивали и так расколотое на куски сердце Лиён. Она желала дружить. Но для других была уродливой, отличающейся от них. Чем старше становилась Лиён, тем твёрже становилась мысль, что в этом мире можно полагаться лишь на себя. Другие потребуют что-то взамен: деньги, время, чувства… И если ты не можешь дать им желаемое, они уходят и предают. Поэтому Лиён решила не создавать связи. Если нечего разрывать, то и страдать не придётся.

Она достала из волос нефритовую кисть и ловко покрутила между пальцев. Ручка из зелёного камня удобно ложилась в ладонь. Щетина на кисти даже спустя столько лет осталась в первозданном виде. Однажды кисть хотели забрать и даже пытались украсть, но она всегда возвращалась. Лиён выкидывала её в сточную канаву, сжигала в костре, но кисть оставалась целой. И только когда наставница научила