Турецкий дебют - Андрей Лучиновский

судя по быстро удаляющемуся шлёпанью босых ножек, убежала.

Я бросился надевать спортивный костюм. Отец появился, когда я, прыгая на одной ноге, пытался просунуть вторую в закрутившуюся штанину.

— Кирилл? — вопросительно склонив голову на бок, спросил он, остановившись в дверях.

— А что сразу Кирилл? — выдохнул я, присаживаясь на стул, чтобы надеть кроссовки, — Я вообще из-за экзаменов сегодня лег только под утро.

— Смею предположить, что вовсе не из-за подготовки к экзамену ты украл у себя сон, а из-за собственной безалаберности, — усмехнулся отец, — Вспомни-ка чем ты занимался вчера с обеда до вечерней тренировки?

Я промолчал — крыть было нечем. Вместо занятий мы с моим лучшим другом Женькой пошли на Симагинское озеро. Для успокоения совести я взял с собой учебники по псионике, надеясь совместить приятное с полезным, но когда мы туда пришли, все мои мысли об учёбе тут же благополучно улетучились. Причина была более чем уважительная — компания загорающих девчонок под предводительством Альхи, дочери графа Фарносова. Их имение находилось на том берегу и озеро считалось границей, но так как пологий песчаный берег был только с нашей стороны, то Фарносовы договорились с дедом, что это будет общий пляж.

Девчонки в этом году закончили школу и теперь отрывались по полной. Не знаю, как они сумели достать шампанское, но почти все из них были навеселе. Единственной трезвой среди них была только Альха, да это и не мудрено. Особенности их дара не позволяли иметь в крови ни капли алкоголя, и при дворе Императора их за глаза называли "вечно печальными". Хотя лично я не видел Фарносовых в печали ни разу. Порой шумные и мило суетливые, любящие привлечь к себе всеобщее внимание — да. Печальные? Не-е-ет.

Вот и в этот раз, увидев нас с Женькой ещё издали, Альха что-то сказала и начала стягивать с себя купальник. Впрочем, две узкие полосочки ткани назвать купальником можно было с большой натяжкой. С визгом и весёлыми выкриками, за ней последовали и остальные девчонки. Насмешливо посмотрев в нашу сторону, Альха подхватила ладонями свои совсем не детские груди с маленькими коричневыми сосками, призывно покачала ими вверх-вниз и… резко развернувшись к озеру, побежала к деревянным мосткам. В самом конце настила, она мощно оттолкнулась от досок и, сделав сальто с пируэтом, красиво вошла в воду. Следом за предводительницей, толкаясь и поднимая тучу брызг, сверкая каплями воды на обнажённых телах, устремилась вся девичья компания.

— Чё делать будем? — повернул ко мне голову друг, — Там сплошные аристо, да ещё и… в натуральном виде. Мне в ту сторону и смотреть-то нельзя, не то что подойти.

Женька был сыном начальника службы безопасности имения, которого ещё дед сделал слугой рода, и дворянского титула, естественно, не имел.

— Брось, девчонки сами начали эти игры. Пошли присядем, хочу посмотреть, как они выкручиваться будут, когда вода немного хмель из них вытянет, — ответил я, стягивая футболку, и заметив, как друг расстегнул штаны, добавил, — Вот только до плавок раздеваться не советую, иначе все увидят твой сильно выпирающий интерес, а им только этого и надо.

Раздевшись по пояс и скинув обувку, мы сели на расстеленное Женькой большое махровое полотенце и, блаженно жмурясь на солнце, начали громко обсуждать достоинства весело плескающихся в воде девиц. Пока из озера не вышла Альха. Ничуть не стесняясь, она подошла к нам, прямо на ходу подхватив с травы широкое полотенце и чуть склонив голову набок, начала вытираться. Скосив глаза на друга, я увидел его отвалившуюся челюсть и толкнул его локтем в бок.

— Это женщина, Женька. Прикольная вещица, рекомендую.

— Хам ты, Кирюха, — заметила девушка, обернув полотенце вокруг мокрого тела, и села между нами, подвинув меня и Женьку своими бёдрами, — У нас завтра сабантуй намечается, приглашаю вас обоих.

— По какому поводу праздник и кто будет? — поинтересовался я.

— Ты совсем дебил, Турчанинов? — хитро сощурившись, спросила Альха, — "Алые паруса" же. Из взрослых будет только охрана, так что…

Она многозначительно замолчала.

— Не можем, Аля. Завтра у сестрёнки именины и ей двенадцать. Понимаешь?

— Ритуал окольцовывания… Печально. Передавай ей мои искренние поздравления, — совсем не радостно сказала девушка, рассматривая своё кольцо на среднем пальце, и вдруг встрепенулась, — Тогда приходите послезавтра, веселья будет поменьше, зато только свои останутся.

— Эмм… — глухо просипел Женька.

— Не менжуйся, я не из тех, кто нос воротит от простых людей, — ответила Альха на невысказанный вопрос друга и в доказательство своих слов, положила свою руку ему на плечо.

— Обязательно будем, Аля. Во сколько сбор и что брать?

— Ты точно дебил, Кирюха. Ты же не на день рождения идёшь и не в поход, зачем с собой что-то брать? Всё будет, — весело ответила Альха и, подмигнув, повторила, — Всё будет.

…

— Алё, братишка, ты тут? — выдернул меня из воспоминаний голос Костика, — Никак вчерашнее приключение вспомнил? Я тебе даже позавидовал.

Увидев мой недоумевающий взгляд, брат рассмеялся.

— Пляж хоть и общий, но он на нашей территории. Ты же сам помогал там камеры устанавливать.

"Чёрт, быстрее бы в Питер вернуться, тут кругом глаза и уши", — выругался я про себя, натягивая второй кроссовок.

Пока его зашнуровывал, отец с братом уже покинули мою комнату. Рванув было за ними следом, я вернулся и переложил Алёнкино кольцо из брюк в карман спортивных штанов. Бережёного бог бережёт, а уж свою малолетнюю сестричку-лисичку я начал опасаться, как только она начала ходить.

Выйдя из дома, я запрокинул голову и потянулся. Стояла прекрасная летняя погода, и утренняя заря разлилась в небе мягким румянцем. Но тут из дома выбежала сестра и все ощущение моего единения со вселенной в один миг куда-то испарилось.

Алёна ещё не была представлена высшему обществу, да и ритуал получения родового кольца гостей не предусматривал, поэтому в этот раз на её праздник никого не приглашали. Этот день праздновали исключительно в тесном родовом кругу. Узнав вчера вечером эту обидную до слёз новость, сестрёнка надулась — ведь покрасоваться таким замечательным подарком было не перед кем; подруги приехать без взрослых не могли. Вот и сейчас эта неугомонная пигалица пристала к отцу со своими меркантильными женскими вопросами. Впрочем, отец быстро её успокоил, пообещав взять с собой в Петербург на следующей неделе. После чего, победно задрав носик вверх, Алёнка гордо удалилась в дом. Мы немного размялись, метнув по паре молний в сторону леса и, перешучиваясь, отправились на обычный маршрут.

Вот так, неспешно переговариваясь, наша троица и бежала примерно с полчаса. Пока со стороны усадьбы не раздался мощный взрыв. Резко остановившись, мы