Ратибор. Победа или смерть - Александр Фомичев

с Жилей явно нависла гроза. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы в сие действие не вмешалась третья сила.

— Эй! — возмущённый могучий окрик сотряс таверну. Раздался он оттуда, где сидели двое ратников. — Вы чего, совсем очумели, секиру Перуна вам в задницы⁈ А ну, закончили галдеть да безобразничать! Извинились по-шустрому перед Феофаном и дочей его, возместили вред, им причинённый, пока я не встал в печали да не замарал о вас руки, ошмётки фекалий собачьих, шмели вы недоразвитые… — данная пламенная речь принадлежала одному из двух витязей. Тому самому, что был поздоровее.

— Ты лучше сиди, дылда рыжая, пока тебя на вертел не насадили вместо порося! — купец Крямзий, что восседал посреди стола, за словом в карман не лез.

В другой раз, находясь при трезвом уме и ясной памяти, он бы поостерёгся так говорить с незнакомцем, бывшим явно не простым работягой, а умелым воином, чей внешний вид у любого разумного (а главное, трезвого) человека не вызывал ни малейшего желания затевать с ним ссору. Но Крямзий находился уже порядком под винными парами, и его интуиция, на которую он часто полагался, ибо та редко его подводила, на этот раз была залита вином с медовухой и тихо себе дремала где-то в уголках его пьяной души.

— Сиди тихо, аки мышь, и не пищи там, образина! — Крямзий пребывал в ударе. По крайней мере, так ему казалось самому.

За столами торговцев раздались короткие смешки, но они быстро заглохли, когда желавшие поддержать своего хозяина купеческие слуги бросили взгляд на «образину». В харчевне воцарилась гробовая тишина. Слышно лишь было, как Феофан, кряхтя себе под нос: «Зря, ох зря», пытается подняться. Жиля подбежала к нему и с горем пополам помогла отцу отковылять в сторону. Те из столиков, где сидели редкие постояльцы и которые находились по прямой траектории от двух бойцов до лавочников, мигом опустели. Местные хорошо знали обоих воителей. Потому и поспешили убраться с их пути. И лишь один работяга, бородатый мужичок средних лет, изрядно во хмелю, что восседал чуть в стороне, от гостей недалече, окинул пришлых торговцев сочувственным взором и глубокомысленно произнёс шёпотом, но так, чтобы за купеческими столами его услышали:

— Ента вы сейчас зря сказали, чужаки! И цвет волос зря его упомянули, не любит он этого… Да и вообще с Ратибором так никто разговаривать не смеет, даже сам князь! — после чего недобро хмыкнул и продолжил: — Бежали бы вы, что ль, или лучше в ноги падали ему в раскаянии искреннем, если, конечно, здоровьем не богаты…

Витязь, которого пьянчуга назвал Ратибором, медленно встал, и окружающим показалось, что ещё чуть-чуть, и он упрётся головой в потолок таверны. Только сейчас стало окончательно понятно, насколько он огромен и могуч. Ростом за два метра, косая сажень в плечах. Одет он был в стандартную для русичей подпоясанную кожаным ремнём простую плотную полотняную рубаху, которая не могла скрыть могучего телосложения и чуть ли не трещала по швам на таком великане, а также в просторные шаровары да кожаные сапоги. Когда он поднялся, то полностью заслонил здоровенное окно трактира своей широченной спиной. По странному совпадению и солнышко на улице в этот миг заслонила небольшая тучка. В наступившем полумраке складывалось впечатление, что этот гигант закрыл собой светило и заодно подпирает макушкой потолок. Каждый посетитель «Четырёх копыт», кто сейчас во все глазищи смотрел на этого здоровенного воина, дивился его природной, какой-то невероятной первобытной мощи. Но взгляд тут же отводился. Ибо встречаться глазами и связываться с таким громилой мало кому хотелось. Если только глупцам… Пьяным пришлым глупцам… Кстати, о них…

Ратибор (а именно так и звали нашего рыжеволосого великана) молча и неспешно двинулся к столам купцов. Хмурое выражение его лица не предвещало ничего хорошего, богатырь был мрачнее тучи, что сейчас спрятала на улице солнце.

— А ты, я погляжу, не уймёшься никак⁈ — Крямзий аж протрезвел от вида направляющегося в его сторону угрюмого исполина, но продолжал храбриться. — Проблем захотел⁈ Ну что же, будут тебе проблемы! Знакомься тогда… Надеюсь, вы подружитесь, хе-хе…

Перед Ратибором, перегораживая ему проход, встали из-за стола барышника два матёрых мужа. Были они ниже рыжего гиганта как минимум на голову и в плечах далеко не так широки, но телосложения тоже крепкого. Охрана торговца оказалась тут как тут.

— Знакомься, — купец довольно осклабился, — мои верные бесподобные телохранители: два брата, Брек и Крум. Доблестные воители, между прочим! Не слышал о них? Не лыком шиты, как понимаешь! Лучшие в своём деле! Я бы вообще сказал: лучшие из лучших! Наши чемпионы по борьбе…

Договорить он не успел. Ратибор быстро взял Брека и Крума своими могучими руками за головы да со всего маху стукнул друг о дружку. Раздался глухой звук, когда черепушки двух чемпионов встретились в воздухе, после чего два тела безвольно обмякли и осели на пол, не подавая более признаков жизни. У Крямзия и его свиты челюсти отпали от удивления. Они не верили своим глазам! Ведь это их лучшие воины!

Со скамьи, скорее по инерции, вскочил третий охранник, о чём наверняка опосля пожалел, когда очнулся, ибо Ратибор тут же всадил ему в физиономию хук левой, после чего незадачливый боец отлетел метра на четыре, перевернув стол со стоящими на нём кувшинами с вином да всякими яствами. Но всего этого «шустрый» телохранитель Крямзия уже не чувствовал, ибо отключился ещё в полёте своего бренного тела. Ратибор окинул грозным взглядом мигом притихших, враз протрезвевших купцов. Желающих ещё вскочить больше не наблюдалось. Тогда он не спеша подошёл к ним, схватил Крямзия, сидевшего на другой стороне столика, за грудки и притянул к себе:

— Ты кого на вертел нанизывать собрался, крыса ты плешивая⁈ Это ты меня, как порося, собрался пошинковать? Мне ты проблем устроить хотел, помойная ты псина? Дерьмо облезлого ишака, да я куда за меньшее бошки откручивал! — Ратибор нависал над торговцем, как извергающийся вулкан над кучкой навоза, и никто из находящихся в кабаке ни за какие коврижки не согласился бы поменяться сейчас местами с Крямзием.

В это время восседавший с края стола ещё один охранник оправился от шока, после того как увидел, что произошло с тремя его товарищами, начал медленно вставать и одновременно осторожно потянулся за своим кинжалом, торчащим у него из-за пояса. И в тот же миг в шею ему упёрлось холодное остриё одноручного меча.