Гостья из другого мира. Наследница - Натали Палей

правителя, не смел ему указывать или чего-то требовать.

— Я отпущу мальчика, — огромным усилием воли оставаясь в сознании, нехотя процедил сквозь зубы лорд, и уже шёпотом добавил: — Слово чести.

Николас облегченно выдохнул — ни один человек в империи не смог бы обвинить лорда Дарвига в бесчестии.

Глава 1

Олю мучил тревожный сон.

На ней был надет костюм из плотной темной ткани будто из семнадцатого-восемнадцатого веков. А она, словно воин, довольно ловко дралась то на мечах, то на шпагах, а то, спасаясь от погони, неслась на огромном чёрном животном, ранее ею никогда не виданном, низко наклонясь к самой его холке.

Рассмотреть животное не получалось. Она видела его смазано, ощущая горячее тело и слыша тяжёлое дыхание.

Всадникам удалось её догнать и окружить. Взгляд девушки метался с одного лица на другое, но преследователи были в масках, которые не давали разглядеть лица.

Практически одновременно всадники вытащили из ножен шпаги и угрожающе направили на неё. Девушка тоже выхватила оружие, отчётливо понимая, что бессильна против такого количества соперников.

Неожиданно один из мужчин извернулся и острым клинком ткнул Оле в район сердца, застопорившись на кожаном доспехе, который не смог проткнуть. Однако боль от уверенного чёткого удара оказалась очень сильной.

Оля вскрикнула и проснулась. Подскочила на кровати, прижимая ладони к груди, испуганными глазами уставившись в темноту.

В изумлении осмотрела знакомые очертания родной комнаты и с облегчённым выдохом упала обратно на подушку.

«Фух! Я дома! Это всего лишь сон!»

От этого «всего лишь» сейчас по лбу стекал холодный пот, а сердце, к удивлению, действительно болезненно покалывало и бешено билось, оглушая.

«Приснится же такая чушь», — ворчливо подумала девушка, неожиданно вспомнив, что похожие сны стали часто ей сниться, хотя она не являлась поклонником исторических фильмов. Последние сильно надоели ей, поскольку отец только их и смотрел.

Оля откинула тонкое одеяло, спустив стройные ноги на коврик у кровати, и потянулась к кувшину, стоящему рядом на прикроватной тумбочке.

— У, черт! — девушка разочарованно разглядывала пустой кувшин.

Пить хотелось жутко, во рту пересохло, словно в Сахаре, как будто она действительно совсем недавно сражалась на шпагах и мчалась от погони.

Ну, делать нечего, — всё матушка-лень виновата. Ведь видела, как вчера брат последнюю воду выпил, когда зашёл поболтать перед сном, но поленилась пойти на кухню и наполнить кувшин. А Колька, ленивая задница, сразу же слинял, когда понял, что старшая сестра решила напрячь младшего.

Взяв кувшин в руки, Оля вышла из комнаты и осторожно, стараясь не шуметь, стала спускаться по лестнице на первый этаж, на котором располагалась кухня в доме. Часы показывали четыре утра, а, значит, в доме ещё все спали.

Сколько раз она просила отца купить маленький холодильник на второй этаж, где находились комнаты её и братьев, чтобы вот в таких случаях не бегать на первый, но тот категорично заявил, что, если на втором этаже появится холодильник, то они, родители, вообще, забудут, как выглядят она и её младшие братья, Николай и Максим.

Зерно истины в словах отца, конечно, имелось. Интернет, соцсети, блоги, чаты, её танцы, карате парней, школа и универ отнимали всё время. На общение с родителями оставалось только время ужина, потому что завтракали и обедали в их семье все в разное время.

Оля вдруг подумала, что совершенно не помнит, когда в последний раз разговаривала с родителями так, чтобы она рассказала им, что у неё происходит в жизни, а они — что у них.

И это не по их вине.

Это она вечно куда-то спешит и занята. Интересно, как вообще у них дела? Как бизнес? Как спортивные успехи братьев? А в школе?

Н-да.

Стало вдруг стыдно. Семья у них хорошая, но современные реалии делали из неё похожую на другие семьи, которые Оле не нравились. В тех семьях каждый жил своей жизнью, часто ничего не зная о том, что происходит с самыми близкими людьми, сначала полностью погружаясь в работу или учебу, затем в чужую жизнь в Инстаграм, Ватсапе, ВКонтакте и так далее, одновременно умудряясь общаться в многочисленных чатах, которых у каждого было по несколько штук.

За сегодняшним завтраком нужно постараться не уткнуться в телефон, а пообщаться с родителями.

Да, она так и сделает.

Оля с удовольствием представила их удивлённые лица и вдруг замерла, совершенно озадаченная увиденным.

Свет на кухне? В четыре-то утра? И дверь плотно закрыта. Очень интересно, на кого напал ночной жор?

Наверняка на маму, которая с трудом справлялась со склонностью к полноте, вечно сидела на диетах и ходила на фитнес.

А по ночам, значит, навёрстывает упущенное? Сейчас она раскроет эту партизанку.

Оля тихо, крадучись подошла к двери, взялась за ручку, но не успела повернуть и застыла от удивления.

На кухне слышались голоса. Два мужских и один женский. Взволнованные, серьёзные и... расстроенные. И это явно были голоса не из телевизора. Они принадлежали отцу, маме и незнакомому мужчине.

— Он хочет видеть старшего внука, — хмуро произнёс чужой мужской голос. — Обещал, что насильно не будет удерживать его в Эллии. Дал слово чести.

— Ники, но это невозможно! Коленька маленький ещё, — твёрдо ответила мама.

Маленький? Это о младшем брате?

Этот фонарный двухметровый столб маленький? Или она о его мозге? Вот он точно не соответствовал шестнадцатилетнему парню и едва тянул на тринадцать с его любовью к бабочкам, жукам и компьютерным играм.

— Кэти, я только посланник и передаю просьбу лорда Дарвига. Похоже, ему действительно недолго осталось, поэтому он хочет увидеть наследника, — произнёс незнакомый мужской голос.

— Демоны Мрака! — раздражённо процедил... папа?! — Отец должен понимать, что Николай не останется с ним. К тому же мой сын совершенно не приспособлен к моему миру. Ведь я даже не думал... Да какой из него наследник Дарвигов?!

«Что за новое ругательство «Демоны Мрака»? — Оле стало смешно, но она сдержалась от хмыкания, чтобы не выдать себя. — Ну, папа, ты даешь! И кто хочет видеть нашего ботаника-геймера? Кто чей наследник?»— запуталась девушка.

Оля нерешительно потопталась, размышляя, зайти ей на кухню и обозначить своё присутствие или повременить и послушать ещё.

— Ник, чем он заболел? — голос отца прозвучал недоверчиво. — Ему ещё жить и жить. Он прожил-то совсем ничего. Мы с братом родились, когда ему было сто шестнадцать и сто двадцать соответственно. Сейчас отцу всего сто шестьдесят семь!

Оля