Фацелия Райс: сердце дриады - Екатерина Ивановна Романова

по крови чистейшим адреналином. Сумасшествие какое-то! А что будет, если я его увижу? Смогу ли держать себя в руках? Или здесь тоже окажусь никчемной жалкой человечишкой?

— Уйди с моих глаз! — фыркнул декан и, кивнув, я опрометью бросилась из кабинета.

Главное продержаться до моего места, а уж там можно дать волю слезам.

По коридорам академии неслась как сумасшедшая, сшибая не слишком расторопных адептов и не обращая внимания на ругань. Лестничный пролет, еще один, светлая галерея с портретами выдающихся выпускников, выход в академический парк.

На улице сорвалась на бег, здесь этим никого не удивишь. Защитники вечно бегают, безопасники — тоже не отстают, про боевиков и вовсе молчу.

Миновав фонтан, свернула на правую яблоневую аллею, пробежала осиновый пролесок и оказалась в собственном кусочке рая в этом диком и уродском мире. Здесь меня никто не найдет. Здесь я могу быть собой.

Скинула кроссовки и прошлась босиком по шелковой траве. Земля всегда дарила мне успокоение, только на природе бушующие чувства постепенно стихают Опустилась на землю и прислонилась спиной к стволу старого дуба, который недавно спасла от гибели. Если за парком еще ухаживают, то дебри от парка до университетской стены — непролазные и дремучие, подходящие для всяких жутких испытаний, предоставлены сами себе. Деревья гибнут и мучаются от постоянного воздействия сильнейших заклинаний. Но что мне, нейтрализатору? Я день за днем впитывала сети проклятий, приворотов и осколки боевых заклинаний, освобождая листву и корневую систему дерева, а теперь спасаюсь под его раскидистыми ветвями от жизненных невзгод.

Слезы текли ручьем и никак не желали остановиться. Еще три года, и я получу диплом. Тогда приютские воспитатели до меня не доберутся, и никто не посмеет меня обидеть. Никто. Никогда. Не. Посмеет!

Воспоминания вспыхивали одно за другим. Как мальчишки из старших групп зажимали меня в углу и заставляли снимать трусики. Как лупили меня скакалкой по голой заднице за малейшую провинность, наслаждаясь видом красной плоти, а воспитатели делали вид, что ничего не происходит. Да они и сами не лучше! Чуть что, ставили коленями на горох и никакие слезы не трогали их черствые сердца. С утра до ночи мы отрабатывали тяжелые повинности, помогая приюту зарабатывать деньги, а ночами готовили, стирали и убирали за собой же, постоянно получая нагоняй. Побои, казалось, длились бесконечно, и в один миг я поняла: хватит. Либо такая жизнь сломает меня, как сломала уже многих, либо я создам себе будущее. Тем более, у меня нашлась помощница — одна из воспитательниц. В обход приютских правил, она с энтузиазмом встретила мое желание вырваться из этого ада, и взялась за мое обучение, словно имела какой-то личный интерес. Она меня учила.

К учебе подходила ответственно, брала дополнительные учебники и много времени проводила в спортивном зале. Нередко доходило до драк. Чем старше становились парни, тем жестче были их игры. А один раз я задержалась в раздевалке и все могло закончиться плохо. Их было пятеро, а я — одна. Повезло, что в тот день в приют нагрянула комиссия. Мои крики услышали, а я отделалась переломом и синяками, потому что не желала отдаваться на милость численно превосходящего победителя.

А потом Арания помогла мне сбежать и поступить в академию безопасности, чтобы ни одна сволочь не посмела меня и пальцем коснуться. К тому же, после выпуска я хорошо устроюсь в жизни, возможно, попаду в "Трайзис" — лучшее частное агентство безопасности во всем Крайте. Только перетерпеть. Справиться.

Слезы все равно душили, и я едва сдерживала всхлипы. Еще так опозориться перед светлым! Не знаю, кто он, но вдвойне стыдно!

— Так вот ваш секрет, адептка Райс? — раздался сверху самый прекрасный голос из всех, которые я когда-либо слышала. Низкий, резонирующий с какими-то особо чувствительными струнами внутри меня.

Повернула голову и уткнулась лицом в белоснежный платок.

— Какой секрет? — всхлипнула, принимая платок и вытирая слезы. Промелькнула идея высморкаться, но это уж будет совсем наглостью. Хотя, не возвращать же сырым, все равно постираю.

А потом он опустился на корточки, и я забыла как дышать. Смотрела в его голубые глаза и видела там летнее небо, расчерченное молниями черных ласточек, звонко кричащих над журчащей рекой. Повеяло прохладой, розмарином и хвоей. Чем-то до боли родным и знакомым, но как будто бы давно забытым.

— Небеса, — выругалась, понимая, как попала.

2

Мужчина не был красив, он был совершенен! В меру суровое лицо, четкие скулы, квадратный подбородок с трехдневной щетиной, густые брови и губы, от которых невозможно отвести взгляд. Ветер трепал его светло-русые волосы, швыряя на лоб волнистые пряди, и я едва сдерживала желание коснуться их пальцами и отвести с лица.

— С моего выпуска мало что изменилось. Адептов по-прежнему ломают.

— Мгм, — шмыгнула носом и все же вытерлась платком. Хорошая же я буду с соплями до колена. Хоть без косметики сегодня — обошлось без черных разводов под глазами. Указала на платок: — Я постираю и верну.

— Не стоит, — отмахнулся он. — Я находил утешение в спортивном зале, молотил грушу так, что она едва с цепи не падала.

Зачем я посмотрела на его руки? На мужчине белая рубашка с жемчужным отливом, рукава подвернуты на три четверти, а руки… это не руки, это произведение искусства! Сильные, мускулистые. Кончики пальцев ломило от невыносимого желания провести по его плечу, бицепсам, ощутить их твердость.

Да за что же мне это?! Столько лет и ни одного архимага не встретила, а тут — на тебе! Я ведь нейтрализатор! Я вообще считала, что на меня свет никак не действует.

— А вас утешает природа. Но слезы, адептка Райс, не выход.

— Я бы в морду дала, но, боюсь, четвертая драка за неделю приведет к исключению. Тем более, с деканом…

Светлый улыбнулся и в его голубых глазах мелькнули смешинки. Сердце забилось в три раза чаще от этой улыбки.

— Зато после выпуска можете сделать это с чистой совестью.

— Если доживу до него, — всхлипнула, понимая, что слезы высохли и реветь уже совсем не хочется.

Хочется выть! От невыносимого томления и невозможности поднять глаза выше губ сидящего напротив мужчины.

Поняла, что откровенно пялюсь на него и опустила взгляд, чувствуя, как теплеют щеки. Не-ет! Если я покраснела — это конец! Я же не краснею. Никогда!

— Вы сильная. Уверен, удостоюсь чести вручать вам золотой диплом. Только договоримся, адептка Райс: вы найдете другой способ справляться с эмоциями. Без слез.

Насилу улыбнулась и кивнула. Чего этот светлый