Наследие войны - Уилбур Смит

для каждого из них были времена, когда Кабайя находил слова, чтобы поддержать их в трудные времена или дать им мужество, когда борьба была самой ожесточенной.

Когда они вернулись домой в Восточную Африку и обнаружили, что их военная служба не принесла им ни прав человека, ни достойной работы, Кабайя и его люди обратились к преступлению. Их банда была одной из многих, возникших в кишащих трущобами городках, возникших вокруг столицы Кении Найроби, но она быстро стала самой могущественной. Гангстеры превратились в мятежников, и все же они следовали за Кабайей. Будь то солдат, преступник или террорист, их босс был гением лидерства.

Кабайя отступил назад, оставив молодого человека одного посреди комнаты. Как только он это сделал, его заместитель, Уилсон Гитири, сел рядом с козлом, положив на пол рядом с его правой рукой зловеще острый нож панга с длинным лезвием, которым он - как и все люди Кабайи – был вооружен.

Кабайя был высоким, красивым, харизматичным мужчиной. Он был очень умен, уверен в своей способности завоевывать людей не только страхом, но и разумом, обаянием. Уилсон Гитири был олицетворением злобы. Ростом он был ниже своего командира, но грудь у него была бочкообразная, как у быка. Его лицо пересекали толстые шрамы рубцовой ткани. Его глаза постоянно сужались, он вечно искал возможную угрозу. Его волосы были заплетены в тугие косы, собранные в гребень, идущий от задней к передней части его черепа, как солдатская фуражка. Его присутствие в часовне было актом устрашения.

Рядом с головой козла стояли глиняный кувшин, помятая жестяная кружка и кусок веревки. Гитири налил немного густой, темной, вязкой жидкости из кувшина в чашу, прежде чем поставить оба сосуда на прежнее место.

Несколькими минутами ранее Гитири одним ударом панги отрубил козлу ногу. Он снял кожу с отрубленной конечности, отрезал мышцы от кости и нарезал сырую плоть на двадцать кубиков, которые сложил в деревянную миску. Она тоже лежала на полу рядом с телом животного.

Кабайя взглянул на Гитири, чтобы убедиться, что тот готов.

Гитири кивнул.

Кабайя сказал: "Повторяй за мной эти слова ... Я говорю правду и клянусь перед Богом и перед этим движением единства ... ’

- Я говорю правду и клянусь перед Богом и перед этим движением единства, - последовал ответ, словно прихожанин, идущий по стопам своего пастора.

Клятва началась, когда Кабайя заговорил, и молодой человек повторил следующие строки::

Что я пойду вперед сражаться за землю,

Земли Кириньяги, которые мы возделывали.

Земли, которые были захвачены европейцами

А если я этого не сделаю

Пусть эта клятва убьет меня ...

А если я этого не сделаю

Пусть эта клятва убьет меня ...

Гитири встал, держа в одной руке жестяную чашку, а в другой - деревянную миску. Он протянул миску. Кабайя взял кусок сырого окровавленного мяса и предложил его молодому человеку, сказав: "Пусть это мясо убьет меня..."

Молодой человек, чьи глаза то и дело устремлялись на Гитири, словно он не смел упустить его из виду, заколебался. Кабайя впился в него взглядом, на этот раз более свирепым и требовательным. Молодой человек взял мясо, повторил: "Пусть это мясо убьет меня", - и положил его в рот. Он дважды прожевал, поморщился и проглотил его одним глотком.

Гитири протянул ему чашку. Кабайя взял ее и сказал: ‘Пусть эта кровь убьет меня ... ’

Молодой человек повторил эти слова и отпил глоток крови из жестяной кружки.

Другие племена кикуйю в зале смотрели с благоговейным ужасом и восхищением, как две отдельные нити их культуры сплетаются в единый связующий шнур.

Торжественные клятвы на крови издавна занимали центральное место в жизни кикуйю, хотя в прошлом они ограничивались старейшинами, входившими в высшие советы племени. В течение последних семидесяти лет они были обращены в христианство и были знакомы с обрядом Святого Причастия: кровь Христа и плоть Христа, выраженная в вине и облатке. Это было более темное, более глубокое, более африканское общение. Он говорил с самой сердцевиной их существа, и все, от самого маленького ребенка до самых белоснежных бабушек и дедушек, знали, что любая клятва, данная при таких обстоятельствах, была священной, нерушимой клятвой.

Кабайя нараспев произнес последние строки клятвы, и молодой человек повторил за ним ...

Клянусь, я не позволю белым людям вечно править нашей землей ...

Я клянусь, что буду сражаться до смерти, чтобы освободить наши земли ...

Клянусь, я скорее умру, чем предам это движение европейцам ...

Да поможет мне Бог.

Кабайя отпустил молодого человека, и тот направился обратно к основной массе своих людей. Кучка других подростков ухмыльнулась ему и зааплодировала своему другу. Но он не разделял их радости. Он посмотрел в глаза Кабайи и понял, что слова, которые он произнес, были смертельно серьезны. Он будет жить только до тех пор, пока повинуется им.

Один за другим избранные скваттеры приносили клятву, некоторые с энтузиазмом, но большинство потому, что были слишком напуганы, чтобы отказаться. Осталось привести к присяге только пятерых мужчин и женщин, когда Кабайя указал на мужчину средних лет и сказал: Как тебя зовут?

‘Джозеф Румрути,’ - сказал мужчина.

Он не был ни высоким, ни крепко сложенным. У него были тонкие, костлявые конечности и маленькое пузо. Его голова была почти лысой, а борода почти седой. Когда он произносил свое имя, то делал это так робко, словно извинялся за само свое существование.

‘Я его жена, Мэри Румрути,’ - сказала женщина рядом с ним. Как и ее муж, она казалась кроткой и покорной.

Кабайя усмехнулся. - Мария и Иосиф, да? Твой мальчик Иисус сегодня здесь?

Мужчины с обеих сторон рассмеялись остроумию своего предводителя.

‘Нет, сэр, у нас нет сына, - сказал Джозеф. - Господь не счел нужным благословить нас детьми.

‘Хм,’ буркнул Кабайя. - Итак, Иосиф ... Мэри ... тебе пора принести торжественную клятву. Повторяй за мной ...

‘Нет, - сказал Джозеф так же тихо, как и раньше.

В зале воцарилась напряженная, пугающая тишина.

- Я слышал, ты сказал “Нет”? - спросил Кабайя.

‘Совершенно верно,’ ответил Джозеф. - Я не могу принять вашу клятву, потому что я уже дал клятву в церкви, перед Богом, что не буду иметь ничего общего