Врата бога. Ашшур в гневе. Часть первая - Вадим Барташ

сблизились и, казалось бы, даже превратились в друзей. Шамаш постоянно околачивался при дворе и не упускал любую возможность, чтобы продемонстрировать свою преданность везунчику. В итоге дело дошло до того, что когда встал вопрос о том, а выполнять ли завещание отца и передавать ли Шамашу Вавилонию или же этого не делать, то, вопреки мнению царицы-матери и своего учителя, Ашшурбанапал на этот шаг всё же пошёл.

Он выделил Шамашу в управление обширную область в Южной Месопотамии со столицей в Вавилоне.

***

С первых дней по прибытии в Вавилонию Шамаш-шум-укин деятельно занялся обустройством своей вотчины. Однако хотя его матерью и была вавилонянка, но он никогда прежде долго не проживал в так называемой столице Мира, и для укоренения в ней ему нужна была опора, то есть люди, на которых он мог бы положиться. И тут прежде всего ему очень помог тесть, отец старшей жены, которая Шамашу непрестанно и почти что каждый год рожала.

Вскоре заслуги тестя оценили, и потомок древних царей из Касситской династии, поддерживавший связи с местной аристократией, с которой он был на короткой ноге, удостоился высшей должности. А эта должность при дворе не только удовлетворила амбиции Набу-ката-цабата, а ещё и окончательно сделала его правой рукой нового царя. Именно этот новоиспечённый визирь подсказал Шамашу, что для завоевания расположения жречества тому необходимо объявить официальным языком Вавилонии, наряду с аккадским, древний шумерский, на котором до сих пор проходили службы в местных храмах. И он помог наладить родственнику тесные отношения с высшими слоями вавилонского общества, а также с крупными финансистами и купцами.

У тестя были давние и прекрасные отношения со многими местными сверхбогачами. И именно благодаря тестю эти толстосумы, то есть представители вавилонской финансовой олигархии, в той или иной мере переориентировались на Шамаша и стали его поддерживать. Впрочем, многие из них ещё не знали, как далеко распространялись амбиции этого Саргонида.

И так, Шамаш постепенно начал претворять в жизнь свои планы (и, между прочим, не только свои), но на первых порах он действовал крайне осмотрительно, чтобы ни в коем случае не вызвать ни малейшего подозрения. И он мирился с тем, что ему часто указывалось на его настоящее место. Ведь даже, казалось бы, такие мелкие вопросы, как проведение тех или иных общественных праздников, или ремонт обветшавших стен, или переустройство некоторых храмов ему приходилось согласовывать с Ниневией или с представителем Ашшурбанапала на месте.

И Шамаш знал, что за ним и за близкими ему людьми ведётся слежка. Причём ведётся она постоянно и неусыпно. В Вавилонии имелась не одна тысяча шпионов Великого царя, и доносы ежедневно отправлялись в Ниневию.

Впрочем, Ашшурбанапал продолжал поддерживать сводного брата и в это время. Он выделял ему достаточно средств на обновление важнейших вавилонских святилищ (Эсагилы в Вавилоне, того же храма Эбарра в Сиппаре или храма бога Энлиля в Ниппуре, и других), а после вторжения в Вавилонию предшественника Теумана, Великий царь наконец-то разрешил Шамашу завести пусть и небольшую, но свою армию. И даже помог её вооружить, использовав для этого ассирийские арсеналы.

Так что не всё так плохо было в отношениях между Вавилонией и имперскими властями, однако Шамаша его зависимость от Ниневии всё больше угнетала.

Он откровенно тяготился ею.

***

Набу-ката-цабат вернулся из Приморья в приподнятом настроении, так как всё, что он задумал, ему удалось провернуть. Князь Набуэль разумеется поначалу колебался и артачился, но затем он вынужденно принял сторону Шамаша и его визиря, и у заговорщиков появился новый немаловажный союзник на заднем подворье, который мог связать руки сидевшему в Уре великану. Тесть Шамаша даже уже согласовал с князем первые их совместные шаги, после наступления часа "X". Теперь, как надеялся визирь, положение заговорщиков в Южной Месопотамии значительно укрепилось, и верный Великому царю великан Бел-ибни, управлявший Уром и Уруком, оказывался в очень непростом положении. Он так или иначе был зажатым со всех сторон. По существу, если бы не удалось то, что сейчас провернул визирь, то тогда бы ни о каком восстании нельзя было бы и мечтать! Всё было бы зыбко.

Рисковал ли Набу-ката-цабат, когда предпринял шантаж Красавчика? В определённой мере. Однако итог его шантажа оказался положительным, и визирь уже не сомневался в халдейском князе. Ему теперь отступать было некуда. И всё было правильно и точно просчитано!

Когда визирь появился в вавилонском царском дворце, ему доложили, что Шамаш-шум-укин приболел и никого не принимает.

«Ну я-то знаю, что у него за болезнь!» – подумал про себя визирь и уже вслух произнёс:

– У меня очень важное дело! Я должен немедленно увидеться с царём!

И евнух, охранявший покои Шамаша, вынужденно отступил и открыл перед визирем тяжёлые дубовые двери. После чего вслед визирю низко поклонился. Как будто именно тот являлся его хозяином.

Набу-ката-цабат вошёл к Шамашу. Ему при этом пришлось переступить через разбитый кувшин и разлитое вино. А так же пришлось перешагивать через разбросанные платья. Он опять застал нетрезвого зятя, да ещё и в кампании нескольких юных наложниц. Те были совершенно обнажёнными и с распущенными волосами, и вовсю старались Шамаша обиходить и удовлетворить его похоть. Девицам было лет по двенадцать-тринадцать, но они громко и развязно смеялись и у них уже имелось то, за что можно было подержаться. Одна из них уселась на царя примерно в области живота, упёрлась обеими руками в него и ритмично двигалась, издавая страстные и пронзительные стоны. Иногда у неё закатывались глаза и она подпрыгивала и тут же раздавался её крик:

– О, о-о! Глубже! Глубже! Не бойся!

А потом уже другой:

– Не останавливайся! Только не останавливайся!

А две других девицы его облизывали и ещё двоих он ласкал за филейные части. Царь Вавилонии был окружён этими девицами, как некая субстанция в жаркий день бывает облеплена мухами.

– Кы-ы-ыш! Пошли во-о-он, потаскухи!– прогнал развязных девиц визирь и уже недовольно обратился к зятю: – И когда ты закончишь со своим пьянством и развратом? В таком состоянии не делаются великие дела! Ты попусту растрачиваешь силы!

– Ну а что, мы уже готовы к этим великим делам? – криво усмехнулся Шамаш и потянулся к кубку с вином.

Набу-ката-цабат отодвинул кубок от Шамаша и не дал ему его осушить.

– Хватит пьянствовать! Я привёз хорошую новость!

– Моего сводного младшего братца хватил паралич или он свалился с колесницы и, наконец-то, свернул себе шею?– криво усмехнулся Шамаш.

– Пока нет! Но, скорее всего, паралич настигнет тебя, если ты по-прежнему будешь так себя вести! Слушай меня, зять, если