Дикая Охота - Уна Харт

Когда промзона закончилась, открылся вид на Фьёльби. Дома дремали под белыми шапками – я никогда раньше не видел столько снега. Там, где мы с Грейс выросли, он выпадал редко. Здесь же сугробы были хозяевами положения.

Городок трогательно жался к горному кряжу, покрытому лесом и нависающему над Фьёльби, как темный стражник, оберегающий жителей от напастей. Вдали виднелись опоры канатной дороги: маленькие рогатые жуки на белоснежном поле.

Из этого городка можно было варить глинтвейн, таким он казался апельсиново‐винным, наполненным духом Рождества. Гирлянды разноцветных фонариков украшали кирпичные дома с пестрыми ступенчатыми фасадами и черепичными крышами, разгоняя густые синие сумерки. Сугробы походили на шапочки зефира, а подсвеченные витрины магазинов выглядели сделанными из леденцов.

– Где тебя высадить? – спросила Салли.

Хороший вопрос! Хотел бы я сам знать… Благодаря геотегам в инстаграме Грейс я примерно представлял, в каком районе они с теткой живут, но точного адреса у меня не было. Не мог же я просто выйти из машины и спрашивать всех подряд, не знакомы ли они с Грейс Берг, у которой пропала мама.

– Где-нибудь в центре города, если можно. Я бы хотел зайти в кафе и зарядить телефон, а то у меня батарея на нуле.

Салли так резко крутанула руль, что я ударился плечом о боковую дверцу. Судя по глухому звуку с переднего сиденья, Стен тоже приложился.

– Салли покажет тебе лучшее кафе в городе, – пробормотал он. – Ей ли не знать – сама там работает!

«Лучшее кафе» пряталось между двух темных домов и выделялось только благодаря светящимся окнам. Наверное, летом здесь выносят наружу столики и посетители греются на солнце, попивая лимонад. Название на вывеске стерлось, зато остался год открытия: 1955. Ничего себе, долгожитель! Повезло этому заведению, что оно не разорилось и не уступило место какой-нибудь сетевой забегаловке, которые все на одно лицо.

– Тебе сюда, – подсказал Стен. За время поездки он слегка протрезвел, и стоило машине притормозить, как принялся опять наглаживать колено Салли, которая осталась к этому совершенно равнодушна. Хотел бы я поговорить с ней с глазу на глаз, спросить, не нужна ли помощь… Но, скорее всего, она ответит, что это не моего ума дело.

Поблагодарив, я выбрался из машины. Контраст между салоном и улицей оказался ошеломительным. Не помню, когда в последний раз мне было так холодно! Снег, выглядевший через окно мягким и пушистым, мгновенно залепил глаза и рот. Колесики чемодана тут же увязли. Пришлось схватить его в охапку и брести к дверям кафе, проваливаясь в сугробы по щиколотку. Кроссовки немедленно промокли насквозь. Да уж, не рассчитал я с одеждой…

Когда я вошел внутрь, в глаза тут же ударил яркий свет. Кафе было забито до отказа – должно быть, во Фьёльби не так много мест, куда можно пойти повеселиться. За круглыми столиками сидели компании из трех-четырех человек, тесно прижимаясь друг к другу плечами. На стенах висели фотографии посетителей: ни одной знаменитости, хотя обычно владельцы не против прихвастнуть тем, что у них побывала Мадонна или у Red Hot Chili Peppers сломалась машина как раз напротив. Но здесь со снимков смотрели обычные люди. Они сидели за такими же столиками, смеялись, болтали и наверняка очень удивились, что кто-то их сфотографировал.

У барной стойки собрались парни и девушки помоложе. Одни разговаривали, другие молча пили пиво, сдувая плотную пушистую пену. Поодаль я заметил группу громко спорящих людей в неоново‐оранжевых жилетах.

Свободных мест почти не осталось, но мне удалось отыскать незанятый стул в углу у стойки, да еще прямо рядом с розеткой. Вот это удача! Я кое-как пробрался туда, поставил чемодан к стене, чтобы не мешался, и вскарабкался на сиденье. Поискав в кармане переходник, подключил к нему телефон, сунул вилку в розетку…

Ничего не произошло. На всякий случай я пошевелил разъем, но впустую. Если тут и было напряжение, исходило оно только от меня.

– Послушай, ты всерьез думал, что в такой вечер единственное свободное место окажется возле работающей розетки? Да ты мечтатель!

Я обернулся и увидел парня, похожего на молодого лиса. Странная внешность: кожа тонкая и белая, как молоко, россыпь веснушек разбежалась по переносице и щекам, а взъерошенные волосы – такого густого медного оттенка, который встречается только у по-настоящему рыжих людей. Возраст определить было сложно. Мне показалось, что если парень и старше меня, то лишь на пару лет. Уже не школьник, но еще и не тот, кому продают алкоголь без удостоверения личности.

На незнакомце красовалось черное пальто с золотыми пуговицами и эполетами в стимпанковском стиле. Эффектно, но тоже явно не по погоде. На стойке перед ним стояла кружка пива. Ага, значит, ему все же больше двадцати…

– Я просто всегда надеюсь на лучшее, – ответил я, и внезапно телефон ожил. На черном экране замигал значок заряжающейся батарейки.

– Или ты тот еще везунчик, – уголки губ веснушчатого приподнялись. Было в его поведении что-то слишком развязное, чтобы сойти за обычную болтовню с незнакомцем. Могло показаться, что он заигрывает, но обычно парни со мной не флиртуют.

– Не думай, что я навязываюсь, – внезапно добавил он. – Я просто очень дружелюбный и люблю знакомиться с новыми людьми. Тем более что ты не местный… Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на Тимоти Шаламе?

Подобное я слышал впервые. То, как сосед по стойке произнес «очень дружелюбный» и «люблю знакомиться», вовсе не звучало так уж невинно.

– С чего ты взял, что я издалека? – задал я самый дурацкий из всех возможных вопросов. Ну, конечно, с чего бы ему так думать? Единственный смуглый человек в кафе, где все посетители выглядят так, будто лет сто не видели солнца!

– У тебя чемодан с собой. К тому же был бы отсюда, не надел бы кожаную куртку, – усмехнулся парень. – Я тоже понятия не имел, что тут можно околеть от холода… Кстати, меня зовут Финн.

Рука у него оказалась тонкая и прохладная, и смотрел он так, будто нырял в мои зрачки и плавал там, как в пещерном озере.

Телефон у меня на коленях уже начал нагреваться, и я положил его на стойку. Еще немного, и можно будет включить. Тем временем я и сам согрелся. Хорошо бы еще заказать что-нибудь горячего, но денег было впритык…

Перед Финном стояла тарелка обглоданных бараньих ребрышек. Официантка, заметив это, быстро заменила их новой порцией, ничего не спросив, – видимо, он сразу заказал добавку. От блюда исходил аромат специй, на мясе блестели капли жира. Желудок у меня тут же стянуло тугим узлом.

– Хочешь ребрышек? – спросил Финн, указывая на тарелку. Этот вопрос прозвучал так, что у меня от стыда вспыхнуло лицо. – Я поторопился с заказом. Все равно один так много не съем.

– Он врет, – рядом с плечом Финна возникла девушка, такая же рыжая, как он, и с тем же лисьим выражением лица. Не настороженным, как у настоящего дикого животного, а насмешливым, как на картинке из детской книжки. Но сама незнакомка явилась скорее уж со старой пин-ап открытки: волосы были заплетены в две свободные косы, ярко накрашенные веки подчеркивали необычный зеленый цвет глаз, а помада на губах слегка смазалась. К здешней зиме девушка подготовилась лучше, чем ее спутник: на ней были теплый свитер со штанами и высокие сапоги, похожие на обувь для верховой езды.