Попаданка для лорда-ректора - Марго Генер

Спортивные штаны перекосились от влаги, а белая футболка на груди намокла и через нее просвечивается купальник. Хорошо хоть совместный, для бассейна. Блин! Ну капец…

Она привалилась спиной к стене и, закрыв глаза, попыталась привести в порядок дыхание.

— Куда ты так быстро убежала? — раздался голос Стаса совсем рядом.

Когда Лина открыла глаза, он оказался прямо перед ней.

— Какого хрена ты делаешь в женской раздевалке?! — только и смогла выдохнуть она, а неуспевшая улечься паника вновь навалилась — ее мелко затрясло, дыхание зашлось, сердце затарабанило как ненормальное — зачем Стас сюда зашел?!

Он будто читал ее мысли и радовался своему влиянию на нее.

— Ну как, мы не договорили, ты убежала, — проговорил он, а когда Лина попыталась вывернуться, упер ладони в стены по бокам от нее. — Не спеши, Светлова, давай поговорим. Как прикольно у тебя купальник просвечивается. На секунду она замерла (может, действительно хочет поговорить?), но когда его пальцы потянулись к ее лицу, а сам он стал наклоняться, явно собираясь поцеловать, она вскрикнула и сделала первое, что пришло в голову — со всей силы ударила его в пах.

Раздевалку заполнил стон, Стас согнулся пополам, его лицо искривилось, а руки метнулись к ушибленному месту.

— Стерва-а-а… — протянул он болезненно. — Я тебя… ты у меня орать будешь… у…у…у…

Перепугавшись окончательно, Лина отпрыгнула в сторону и в полном ужасе замерла возле зеркала. Ее трясло, она никогда никого не била, и ее не били. Даже в приемной семье. А сейчас приходится защищаться от…

Ее всю била нервная дрожь. В груди все еще тарабанит, в ушах шум, ощущение, что вот-вот потеряет сознание — такая сильная паника, и все из-за этого Стаса! Мамочки, ну когда же это кончится, когда она научится с этим справляться?

Помимо воли по щекам потекли слезы. Неужели еще четыре года придется вот это терпеть? Она же не вынесет.

— Маленькая стерва… — продолжал стонать Стас, держась за пах и упираясь в стену, — я до тебя доберусь… не хотела по-хорошему, будет… у…

Его дыхание все еще прерывалось, видимо, Лина вложила всю свою панику в этот удар. Она попятилась.

Это вот это было по-хорошему?! А что будет, когда он придет в себя? Он ведь ей никогда не простит этого унижения и, если прежде просто донимал, то теперь вообще житья не будет. Он не оставит ее в покое! Блииин… Что же делать-то теперь?!

Спина уперлась в холодное стекло зеркала, а Стас как-то слишком быстро стал приходить в себя и шагнул в сторону, отрезая путь к двери — ну вот, теперь точно бежать некуда.

— П-помогите… — беззвучно пролепетала она похолодевшими губами.

А потом случилось странное.

Из-за спины раздались голоса. Слов она не поняла, но это ладно — откуда голосам взяться сзади?! Там же зеркало!

Додумать она не успела — Стас поднял одуревшие от злости глаза и ринулся на нее, даже не разгибаясь. Лина закричала и дернулась назад, готовясь к самому ужасному исходу. Она даже не сразу поняла, что провалилась куда-то, словно в воду, что облик Стаса размылся и быстро затянулся мутной пленкой, а потом вовсе исчез.

Ее закружило, будто и впрямь нырнула, но никак не может найти правильное для плавания положение. В который раз жгучий ужас паники растекся по грудной клетке, показалось она задыхается.

Лина задрыгалась, задергала руками и ногами. Что происходит?! Что с ней происходит?! Она, наверное, потеряла сознание и сильно ударилась.

А потом круговерть резко кончилась, и она вывалилась на каменный пол, больно стукнувшись коленкой.

— Ай! — вскрикнула она.

Тяжело дыша и ворочая глазами, Лина откинулась назад и села, приложив ладонь к ушибленному месту. Будет синяк. Спасибо, что не лицом грохнулась.

И тут же застыла.

Потому что оказалась в каком-то кабинете, слева потрескивает камин, перед ней огромный дубовый стол, по краям которого две фигуры в капюшонах — одна в сером, другая в черном, а за столом мужчина, какой-то нечеловеческой, пугающей красоты, вперил в нее взгляд.

Он смотрел на нее прямо и почти не моргая своими серо-стальными глазами, и Лина невольно ощутила холодок на коже. При этом взгляд так завораживал, что вместе с холодком ее охватывало какое-то странное, трепещущее чувство.

Лина поморгала, надеясь, что видение исчезнет — да что это? Как это?.. Откуда они взялись и что это за место? Но люди таки остались перед ней.

Чертовски привлекательный мужчина в чёрном то ли пальто, то ли камзоле (это ведь так называлось в фильмах?), воротник и манжеты рукавов расшиты тонкими серебряными нитями. Он широкоплеч, будто качается в зале, черты лица правильные, какие-то нордические, стальные глаза смотрят внимательно и цепко, светлые волосы убраны в низкий хвост на затылке.

— В-вы кто? Где я? — едва справляясь с собственным голосом, спросила Лина. Наверное, от паники у нее случилась галлюцинация, или она точно сознание потеряла.

Фигура в черном капюшоне произнесла гулким, каким-то утробным голосом, от которого Лина вжала голову в плечи:

— Ректор не любит вливания новых студентов в готовый поток.

— Но не отправлять же ее обратно, — парировала серая фигура голосом чуть повыше, но таким же гулким. — К тому же, мы все знаем, почему именно ректор не любит таких внеплановых вливаний. Если бы не ваша фракция, ему было бы куда легче…

Глаза мужчины за столом сверкнули, как два алмаза, он положил ладони на столешницу и проговорил, не сводя гипнотического, какого-то голодного, взгляда с Лины:

— Может, ректор сам решит, что он любит, а что нет?

Две фигуры как-то одновременно оглянулись и чуть склонили головы.

— Разумеется, хозяин, — хором произнесли они, и у Лины от этого дуэта снова пробежали по коже мурашки, причем размером с кошку.

Как? Куда ее занесло? Что произошло? Она, наверное, бредит наяву. Возможно, это какие-то побочные эффекты панических атак, она читала, что бывают субъективные ощущения: одним кажется, что сердце тарабанит, другим, что воздуха не хватает, а у нее, вот, галлюцинации, в которых перед ней какие-то призраки и мужчина, от которого почему-то все внутри будоражится, а к щекам приливает тепло. Мама родная, да что это с ней… Этот взгляд будто оголяет ее прямо тут… Это вообще нормально, что она все это испытывает сейчас?

Фигура в сером произнесла почтительно:

— Позвольте, лорд ректор, я объясню нашей гостье ситуацию.

— Позволяю, — коротко отозвался мужчина, который, судя по словам этого «серого», ректор. Лина вздрогнула от звука его голоса — он даже разговаривает так, что забываешь обо всем, даже паника куда-то делась. А ведь она была. Очень внушительная паника!