World of WarCraft. Traveler. Путешественник - Грег Вайсман

Арам отправился обратно к указанным ею ящикам. Ящики не были запечатаны наглухо, и он сковырнул с одного крышку, чтобы удовлетворить свое любопытство. Внутри обнаружились старые выщербленные топоры на потрескавшихся, а то и сломанных деревянных рукоятях, острия клинков и даже ржавые гвозди. Арам окинул взглядом трюм отцовского корабля. Трюм был полон подобного случайного хлама, бесполезного мусора, не нужного ни одному человеку в здравом уме. Однако именно этот бесполезный мусор и был основными товарными запасами Грейдона Торна. «Волноход» бороздил воды Азерота, заходя и в порты Орды, и в порты Альянса, и в любые прочие, попадавшиеся по пути. Торговля капитана Торна была делом темным. Мелкая партия там, мелкая сделка сям… Арам вновь покачал головой. Как все это могло приносить выгоду, он совершенно не понимал.

В четыре приема мальчик перетаскал ящики в грузовую сетку, каждый раз провожая взглядом груз, поднимавшийся наверх, к свету дня. Все это о чем-то напоминало – но о чем? Этого он никак не мог уловить. Выкинув из головы дремлющие воспоминания, он полез наверх, следом за ящиками.

Выбравшись на палубу, он немедленно был вознагражден внушительным шлепком по спине, лишившим его паруса ветра, и жизнерадостным возгласом:

– Доброго утречка сыну Грейдона!

– Пожалуйста, не называй меня так, – ответил Арам, переведя дух.

Обернувшись, он вовсе не удивился, увидев открытую улыбку первого помощника капитана «Волнохода» – широкоплечего рыжебородого дворфа Дургана Однобога, ростом лишь чуточку выше полутора метров, зато весившего не меньше восьмидесяти килограммов. Видеть улыбку Макасы Араму доводилось нечасто, но какое-либо другое выражение на лице Однобога он видел еще реже.

– Слушаюсь, Арамар! – с фальшивым раскаянием в голосе ответил Однобог. – Конечно, ты человек не чей-то там, а свой собственный. Невелик, конечно, человечек, но все же…

Арам широко улыбнулся дворфу, взирая на него с высоты своих ста шестидесяти пяти сантиметров. Он знал, что для своего возраста высок ростом, и имел все основания надеяться вырасти еще выше. Но старший помощник с таким удовольствием поддразнивал своего юного друга, называя его маленьким человечком, что Араму и в голову не приходило выражать недовольство его забавой – в основном потому, что Однобог нравился ему больше, чем кто бы то ни было на борту «Волнохода», включая и его собственного отца, капитана Грейдона Торна.

– Книжечка-то с собой? – весело поинтересовался Однобог.

В ответ Арам хлопнул по заднему карману брюк.

– Как всегда!

– Добро́. Может, сегодня увидишь что-нибудь, достойное ее страниц. Мы отдали якорь. Твой старик велел тебе отправляться на берег.

На долю секунды Арам вновь ощутил то самое желание. Желание швырнуть отцовский приказ прямо в морду – в самую морду ему, великому и могучему капитану Грейдону Торну. Его отношения с отцом были… так сказать, непросты. Но, честно говоря, сейчас Араму до смерти хотелось снова ступить на твердую землю, и бунтовать не было никакого смысла. Кроме того, в голове прозвучал голос его матери, Сейи: «Не стоит отрезать себе нос назло собственному лицу, дитя мое». Претерпев еще один дружеский, но болезненный шлепок по спине, Арам оставил Однобога и направился к трапу.

Не дойдя до конца трапа пары метров, Арам прыгнул вбок и приземлился на отлогий берег, круто уходивший в воду. Здесь не было ни порта, ни пристани – лишь небольшая естественная бухта на побережье Пустошей, позволявшая «Волноходу» подойти почти к самому берегу. Бочонок и ящики уже лежали на песке, под присмотром Макасы Флинтвилл и отца Арамара, капитана Грейдона Торна.

До ста восьмидесяти сантиметров росту Грейдону не хватало лишь какого-то волоска. Был он строен, но мускулист, густые темные волосы и густая темная борода едва начали седеть, принимая оттенок его светло-серых глаз. Много раз сломанная, его переносица скривилась причудливым зигзагом. Но при виде сына в серых глазах Грейдона появилась улыбка, подхваченная и едва заметно дрогнувшими уголками рта.

– Готов? – спросил он Арама с усмешкой в голосе.

– К чему? – насупился в ответ Арам.

Как обычно, чем больше улыбался отец, тем меньше Арам был склонен отвечать тем же.

Но на сей раз капитан, очевидно, не заметил этого. Улыбнувшись открыто, он повернулся к Однобогу, наблюдавшему за берегом с борта корабля, и кивнул. Первый помощник трижды ударил в судовой колокол, и все, кроме Арама, устремили взгляды к опушке леса, подступавшего к самому берегу.

Ну, а взгляд самого Арама метался между отцом с Макасой и лесной опушкой. От него не укрылось, что Макаса вооружена до зубов. За спиной у нее на ремне висел щит – железный диск, обитый несколькими слоями гасящей удар сыромятной кожи, через плечо был перекинут отрезок железной цепи, к поясу пристегнута абордажная сабля, в опущенной левой руке – длинный железный гарпун, воткнутый тупым концом в песок. На поясе у отца, напротив, не было его обычной абордажной сабли, зато опирался он на весьма впечатляющую боевую дубину из звездной древесины и железа, легко достававшую ему до пупа. Отметив все это, Арам тут же почувствовал: нет, он не готов – до такой степени, что сошел на берег едва ли не голым. Да, блокнот для зарисовок был при нем, но лучше бы он взял вместо него свою абордажную саблю!

И тут Арам почувствовал – скорее, почувствовал, чем услышал – шорох листвы. Из лесу на полосу гальки, отделявшую заросли от песчаного берега, выступило существо – да не одно, а множество! Все они были похожи на собак, покрытых бурой шерстью в желтых подпалинах и черных пятнах, не слишком прямо державшихся на задних лапах, облаченных в рваные одежды из грубой шерстяной ткани и разрозненные детали железных доспехов. Имелось при них и оружие. Множество оружия! Дубины, копья, топоры, боло, и снова дубины, «украшенные» острыми железными навершиями и шипами.

– Кого же мы видим? – спросил Грейдон.

– Гноллов, – почти беззвучно выдохнул Арам.

Обычно он терпеть не мог подобных отцовских вопросов, но в этот миг был зачарован так, что и думать забыл об обидах. С детства Арам слышал много слухов, ходивших об этих чудищах в Приозерье, но живых гноллов не видел еще никогда. Составленному Грейдоном описанию видов они соответствовали исключительно точно – вот только добрый капитан не потрудился указать внушаемую ими разновидность страха.

Грейдон снял поношенный кожаный плащ, позволив ему упасть на песок. Компас, висевший на золотой цепочке вокруг шеи, капитан спрятал под белую рубашку. Затем он сделал шаг вперед и, крякнув, вскинул тяжелую дубину на плечо. В ответ гноллы… рассмеялись. По крайней мере, для ушей Арама это прозвучало, как смех. Начавшись с громкого леденящего душу клекота, звук достиг вершин громкости и пошел на убыль, сменившись разрозненным фырканьем, перешедшим в частое громкое дыхание – точно так же пыхтел их домашний пес Чумаз, примчавшись домой после беготни вдоль берега озера Безмолвия.