Я не хочу! - Лора Вайс

А у меня уже испарина на лбу выступила, спина взмокла, ладони похолодели, боль в голове достигла опасной отметки.

Однако Влад опять замолчал, потом и вовсе встал, обошел стол и опустился передо мной на корточки, отчего еще и желудок скрутило.

— У тебя холодные руки, — коснулся их своими.

— Потому что я еще чуть-чуть и прямо тут лягу, — пробормотала кое-как.

— Поверь, мне сейчас не легче. Алиса, ты знаешь, я тебя никогда не брошу, никогда не предам, не дам в обиду и сам не обижу. Я буду с тобой, пока дышу.

— В смысле? — кажется, связь с реальностью на каком-то из его слов оборвалась.

— Когда тебе исполнится восемнадцать, мы поженимся, — и с его волевого мужественного лица испарились все эмоции, глаза стали тем самым мелководьем…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что? — уже просто просипела.

— Я люблю тебя, — взял за руки, сжал их, — осознал, когда не стало Иры, как бы кощунственно это ни звучало.

— Что за бред? — точно приросла к стулу. — Ты мне как отец был… тебе сорок семь.

— И что, что сорок семь? Разве я старик? — грустно усмехнулся.

Да, не старик. Его бы фигуру со статью да каждому. Как и здоровье. До сих пор пробегает по шесть километров каждое утро, вечером пропадает по два часа в спортзале. Но какого хрена?! Любит?! Замуж?! Что за беспросветная дичь? Может, я вообще сплю?

— Алис, — произнес непривычно вкрадчиво, — я понимаю, сейчас для тебя все сказанное кажется чем-то из ряда вон, мне самому так казалось… первое время. Просто, перевари эту информацию.

— Да что ее переваривать? — как очнулась от забвения. — Это невозможно! — подсочила, забежала за стул. — Это бред! Чушь! Влад, что ты вообще несешь?! Какое замужество, какая любовь?! Ты себя вообще нормально чувствуешь? — всмотрелась ему в глаза, вдруг правда, какое помутнение.

— Я полностью здоров, Алиса, — поднялся следом, — и с головой у меня все хорошо.

— Раз так, то объясни ради бога, какого хрена все это значит?

На что он поморщился, не любил сквернословия.

— Это значит то, что я сказал. Ни больше, ни меньше. Ты будешь моей женой. И даю слово, ты будешь счастлива. А сейчас мне пора. Вечером еще поговорим.

Я, молча, проследила за тем, как он взял пиджак, перебросил его через руку и направился к двери.

Способность ходить и думать ко мне вернулась только после хлопка входной двери. Но вместе со способностью пришла и паника, самая настоящая паника. Меня колотило, что аж зуб на зуб не попадал. Я не верила в то, что услышала. Мозг активно пытался стереть из памяти этот разговор, оградиться от него, абстрагироваться. Это что же получается? Моя жизнь закончилась? Как вообще такое возможно? Влад никогда не оказывал мне каких-то особенных знаков внимания. Или я просто не замечала? Он бывший следак и прятать эмоции умеет хорошо. Выходит, все то время, которое мы проводили вместе — куда-то шли или смотрели телевизор, или ели за одним столом, он меня хотел?! Само собой, я не с луны свалилась и знаю, такое случается. Отчимы пристают к падчерицам. Но Влад! Он же не такой! Он серьезный мужчина, надежный, правильный! Или я стала жертвой своих же иллюзий насчет него?

— Алис? С тобой все хорошо? — защебетала Лидия Петровна. — Какая бледная! Дрожишь вся! Ужас! Что случилось?

— Ничего, — пробормотала все еще сипло.

— Да как же ничего? Я уходила, все было в порядке.

— Поспорила с Владом. Ему не понравился мой институт.

— Эх, — покачала головой, — до чего он сложный человек. Как есть отставной солдат. Или так, или никак, — разрубила воздух рукой.

— Да, сложный, — с трудом взяла себя в руки, — до вечера, Лидия Петровна, — и поплелась на улицу. Там меня ждал водитель, он же охранник, он же нянька если надо. Влад приставил ко мне Демьяна сразу после смерти мамы, чтобы вне дома я была под постоянным надзором.

Кажется, теперь я начинаю понимать, откуда такая забота. Откуда такое раздражение на мои и без того редкие свидания с одноклассником. Мы с Димкой Вестниковым всего-то пару раз сходили в кино, можно сказать, по-дружески, и несколько раз посидели в кафе, а возмущений от отчима было столько, будто он меня с ним каждый раз в койке заставал. И как же всегда бесился, когда я оставалась с ночевкой у единственной подруги. Вроде и не запрещал, но при этом всем видом показывал, что я веду себя слишком вольно. Оказывается, он просто боялся, что я могла достаться другому. От этой мысли к горлу подступила тошнота. Нет, нет, нет… Этого не может быть…

— Доброе утро, Алиса, — кивнул мне Демьян. — Все по плану?

— Доброе, — бросила, не глядя на него. — Да.

Выходит, все они в сговоре! У Демьяна приказ следить за мной, а у Лидии Петровны какой приказ? Кормить сбалансировано, чтобы не нажрала бока? Влад же любит стройных и спортивных. Мама у меня как раз такой и была, когда они познакомились. Господи, на каком бы суку удавиться. Я не хочу в это верить! Не хочу!

Машина тем временем тронулась. И пока мы ехали, я пыталась сообразить, что делать дальше. В одночасье моя жизнь, мои мечты, моя свобода оказались под угрозой и угрозой серьезной. Влад слишком многое может себе позволить. Он вхож в дома к людям власть имущим и всесильным, среди которых немало конченых подонков. Иногда сам рассказывал, кому приходилось помогать, от чего у меня волосы на голове шевелились. Говорилось все это с неким налетом назидания, мол, видишь, какие ублюдки везде, потому будь осторожна, не проверив человека, не верь. А что в итоге? В итоге он сам недалеко ушел от этих ублюдков. Взрастил себе невесту! И как мамы не стало, дал ход своей больной фантазии. Я просто не могу позволить ему сделать то, что он задумал! Я скорее сдохну, чем лягу с мерзавцем в кровать! С этого момента надо быть максимально острожной в словах и действиях. Ни в коем случае не истерить, не угрожать, не умолять, ибо Владислав Анатольевич не терпит трех вещей — женских истерик, угроз и упрашиваний.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍