Непредвиденные встречи - Василий Головачев

Последующие романы, так или иначе продолжающие ранние произведения об УАСС, полны «экшена». Борьба с существами все более и более могущественными выходит на уровень устройства вселенной, па уровень борьбы Законов мироздания. При этом крайне интересно наблюдать трансформацию человечества на фоне этой самой борьбы. Колебания маятника морали и этики человечества при неизменном росте его технических возможностей. Персонажи поздних книг эпопеи «Хроники Реликта» для своих предков из первых книг серии казались бы богами в техническом плане, но далеко не всегда бы выигрывали в моральном. Открывая новый роман писателя, продолжающий серию, нельзя предсказать, что именно мы в нем увидим. И этот факт объясняет неизменный интерес читателя к продолжениям любимых серий …

Мультиверсум

Начиная с самых первых произведений об УАСС, в цикле порой встречались нестыковки с датировками событий, описаниями техники, несовпадения с должностями одних и тех же героев. Однако, все это присутствовало в малых количествах, и восприятию вселенной как единого целого не слишком мешало. Но чем больше разрастались подциклы, тем больше между ними накапливалось противоречий. Вселенная «Реликта» развивалась в одну сторону, вселенная «Черного Человека» в другую, «Джинны» — в третью. Решением проблемы стала идея Древа Времен, сформулированная в романе «Схрон», но раскрывшая свой потенциал только в книге «По ту сторону ОГНЯ»:

«…Наша Вселенная представляет собой одну из Ветвей Фрактального Дендроконтинуума, или Ветвь Древа Времен. […] Каждая Ветвь, или проще — Метавселенная […] — делится на копии каждый последующий квант времени. Копий получается столько, сколько потенциальных вариантов развития может допустить физическая ситуация. Затем последующие копии тоже делятся, и так почти до бесконечности, пока полностью не исчерпаются все вероятностные вариации. В результате Большая Вселенная представляет собой непрерывно растущий «ком мыльной пены» — Фрактал Времен».

Существование множества похожих друг на друга вселенных, где живут практически те же герои, но развитие человечества пошло чуть–чуть иначе, оказалось идеальным выходом. Все мелкие нестыковки объясняются тем, что события происходят в соседних, но не идентичных «пузырях». Любое количество вариантов развития, любые варианты жизни персонажей и, конечно же, возможность создавать кроссоверы с героями из разных Ветвей Древа, что и было отлично воплощено в «По ту сторону огня» и «Палаче времен».

* * *

Пара слов о книге, которую вы держите в руках.

В «Непредвиденные встречи» вошли практически все ранние тексты Василия Головачева, посвященные УАСС. Несмотря на то, что события в них, скорее всего, происходят в разных Ветвях Древа Времен, по ним можно попять общую хронологию вселенной, ведь отличия в мелких деталях не отменяют прямых связей между повестями и рассказами цикла. Именно по такой хронологии и выстроены произведения в томе.

Конечно, одной книгой вселенная УАСС, созданная талантом Василия Головачева, не ограничивается. Существуют многочисленные продолжения, часть из которых в настоящей статье упомянута, часть нет. Чтобы не запутаться во всем этом многообразии, в конце книги приложена библиография цикла с указанием принадлежности всех произведений к различным подсериям.

Мультивселенная цикла не стоит на месте, она развивается на протяжении десятилетий, становится все больше и масштабнее, оставаясь при том столь же привлекательной для читателя. И кто знает, может быть и года не пройдет, как Василий Головачев порадует поклонников книгой, открывающей новую ветвь Древа Времен. Но пока этого не случилось стоит вернуться к истокам и вспомнить тот УАСС, которого больше нет…

Андрей Зильберштейн

В мягкой фиолетовой полутьме ее лицо словно светилось изнутри розовым светом, и необычным казался его овал в черной волне ощутимо тяжелых волос. Странным было лицо, безжизненным, одно выражение застыло на нем - безнадежность. Может быть, темнота гляз скрывала и боль ее, и слезы, но слова были резкими, твердыми и беспощадно чужими. Жестокие слова, от которых замерло движение в воздухе и повеяло холодом… И Филипп сказал почти равнодушно, чтобы прервать этот разговор, чтобы ей было легче - он еще не понимал до конца, не хотел понимать, что она уходит,- чтобы тяжесть вины - да и была ли она виновата? - легла на двоих:

– Хорошо, не будем больше об этом.

Аларика облегченно вздохнула, вскинула голову и снова опустила, теперь уже виноватым движением. И было в этом жесте то, чего больше всего не понимал Филипп, - неуверенность. Непонятный получался разговор: говорила она прямо и энергично, но неуверенными выглядели жесты, неуверенностью веяло от всей ее отрывочной речи.

Молчание заполнило комнату: она не знала, что делать дальше, он пытался понять, почему оказался в таком положении. Почему? Десять лет детской дружбы, десятки ссор и примирений с помощью друзей - оба упрямы и горды, - и любовь… Любовь ли? Может, не было любви?

– Прости,- сказал он, с трудом шевеля губами.- Я, наверное, от природы инфантилен и не могу понять, что происходит. Объясни мне, наконец, это что, так серьезно?

Аларика судорожно кивнула. На слова не хватало сил, а еще она боялась, что решимость ее угаснет совсем и эта агония их любви, которой он не хочет замечать, продлится еще долго, долго…

– Я тебя всегда понимал с трудом,- продолжал Филипп, все еще на что-то надеясь.- Наверное, я слишком медленно взрослею. И все же… вот ведь парадокс - я тебе не верю!

Он подождал несколько секунд, всматриваясь в ее лицо, ставшее вдруг чужим и далеким, и рывком выбросил свое сильное тело из кресла.

– Что ж, прощай. Что еще говорят в таких случаях? Желаю удачи и счастья.

Прошагал до двери, оглянулся, ничего не увидев, и вышел. И только за сомкнувшейся дверью ощутил в груди странную сосущую пустоту, холодную, как ледяной грот, и понял, что это действительно серьезно, серьезней не бывает, и ему до боли в груди захотелось броситься назад, стать на колени и пусть даже не видеть ее, только чувствовать рядом, ощущать ее тепло, дыхание… Но вернуться было уже невозможно, стена там выросла, толстая стена из двух слов: "Люблю другого… Люблю другого! Люблю другого!!" Когда она успела? И кто он, покоривший доселе независимый ее характер? Или это всего-навсего слова, проверка чувства?.. Нет, не может быть! Так жестоко шутить она не способна. Значит, на самом деле существует этот третий, замкнувший тривиальный треугольник! И не поможет никто. Никто! Потому что это, наверное, единственный случай, не подвластный даже аварийно-спасательной службе, когда - человек, помоги себе сам!

Кто-то прошел по коридору. Филипп открыл глаза…

Филипп открыл глаза и виновато улыбнулся, все еще пребывая во власти воспоминаний. Рядом с пультом вычислителя стоял Травицкий и смотрел на развернутый объем мыслепроектора, перебирая на груди пухленькие пальчики. Метровый куб проектора был заткан цветами, и в его глубине в раствор стационарной ТФ-антенны было вписано лицо Аларики.