Пусть танцуют белые медведи - Ульф Старк

— Покой, — ответил отец, и это прозвучало торжественно — под стать костюму. — Вот чего я хочу. Немного покоя.

Ну, этого-то ему не видать как своих ушей!

Да, не самое удачное начало.

— Ваша очередь!

Из класса выскочил Пень, таща за собой свою мамашу. Она смущенно улыбнулась нам и торопливо отвела взгляд, чтобы мы не заметили ее покрасневшие глаза. А Пень тем временем скорчил рожу, давая понять, что те, кто собрались там за дверью, поджидали нас в полной боевой готовности.

Они туда все набились — вся похоронная команда.

И все разом подняли головы, когда мы вошли. В середке был мой классный руководитель — Асп. Слева от него сидел психолог, тот самый парень, что любит хлопать всех по плечу и проникновенно заглядывать в глаза. А справа скалила зубы завучиха.

— Присаживайтесь, — пригласил Асп и уставился на отца: тот забыл выкинуть окурок, и он так и торчал в углу рта. Учителю явно не понравилось, что кто-то курит в классе. От раздражения у него задергался правый уголок рта.

— Мне очень жаль, — процедил Асп и кивнул на сигарету.

— Да что ты! — проговорил отец удивленно и выпустил облачко дыма прямо в лицо Аспу, словно хотел подать дымовой сигнал, возвещавший, что он-де готов выслушать, что так опечалило учителя.

— Так в чем дело? — поинтересовался отец, заметив, что Асп не реагирует.

Он уселся на низенький стульчик, который был явно ему мал, и попытался втиснуть ноги под парту. Он не сводил взгляда с Аспа, сочувственно наблюдая за его гримасами.

— Ну же, выкладывай, — подбодрил отец.

— Что вы имеете в виду? — пробормотал Асп.

— Вот те на! Да не тяни ты! Что там тебя так расстроило? Да ты, похоже, совсем скис, парень.

Асп скорчил парочку странных гримас, а потом запихнул в рот жвачку без сахара: он вечно жевал, когда у него начинался тик.

Завучиха намотала прядку волос на палец и, казалось, едва сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху. Психолог сочувственно заглядывал Аспу в глаза. Видать, решил, что тот и в самом деле несчастный страдалец. Впрочем, он обо всех так думал.

Я легонько толкнул отца, но он лишь раздраженно засопел: дескать, не мешай. Он всегда готов подставить грудь, если кому надо поплакаться.

— Кончай, — прошептал я. — Он просто намекал, что здесь нельзя курить. Ни чуточки он не расстроен.

Все же я еще кое-что соображал.

— А что он тогда ныл, если у него все в порядке? — прошипел отец и затушил сигарету, фильтр которой уже начал тлеть и вонять. Он раздавил окурок в кофейном блюдечке: их специально поставили, чтобы создать приятную атмосферу, а еще пирог, крошечные чашки и в придачу цветастый термос.

— Хотите кофе? — улыбнулась завучиха.

— Вот-вот, это пойдет вам на пользу, — подхватил психолог, словно речь шла о вечерней раздаче лекарств в больнице.

Он протянул отцу тонюсенькую чашечку. А мне в утешение досталась кружка тепловатого безвкусного малинового сока.

На время все успокоилось. Каждый молча потягивал свое пойло. Лицо Аспа перестало дергаться.

— Ну вот, — заговорил он немного погодя, — давайте прямо к делу. Согласны? Так вот, Лассе отстает по всем предметам. А об успехах и говорить не приходится. Чего только мы не делали, но он так и не ассимилировался в коллективе, да и в занятиях усердия не проявил.

— Не стимулировался, — произнес отец и нахмурил брови.

Аспу не понравилось, что его перебили. Он снова усиленно задвигал челюстями.

— Выходит, его не стимулировали, — повторил отец.

— Отчего же, мы пытались… — возразил Асп. — С чего вы взяли? Как вы можете такое говорить?

— Вы же сами сказали, — удивился отец.

— Ничего подобного я не говорил! — завопил Асп. — Я лишь указал, что у Лассе много проблем. Он не вписывается. Не успевает на занятиях. У него плохая посещаемость. И вообще множество проблем.

Я почувствовал, как у меня все сжалось в животе. Мне явно было не по силам переварить смесь из малинового сока и Асповых обвинений.

— Мне надо в туалет, — простонал я и выскочил из класса, где Асп меж тем заливался соловьем, перечисляя мои неуды по каждому предмету. Я-то уже смекнул, к чему он клонит. Прежде чем смыться, я бросил последний взгляд на отца. Он совсем сник. Дергал узел своего звездного галстука, словно это был шнур для экстренного открывания дверей в автобусе, и неотрывно следил за движениями Асповых челюстей. Ясное дело: добром это не кончится.

— Вы что, хотите сказать, что он полный придурок?

Голос отца был слышен даже в коридоре. Когда я вернулся, папа стоял посреди класса. Лицо его побагровело, а попытки остановить разогнавшийся автобус привели к тому, что он изо всех сил затянул узел, отчего голова его явно шла кругом.

— Вовсе нет, — пропищала завучиха и примирительно улыбнулась.

— Возможно, причина в том, что он слишком подвижный мальчик, — вставил психолог, проникновенно глядя отцу в глаза.

Асп тем временем был занят извлечением изо рта жвачки. Он положил ее подле себя на сиденье. Она стала похожа на мышиные мозги. Отец продолжал размахивать кулаками.

— Ладно, — орал он, — пусть он не гений. Может, ему не по душе вся эта зубрежка. У меня с уроками тоже не ладилось. Пусть так. Но он не идиот!

И он со всех сил хрястнул по скамейке. Его кулак, словно топор мясника, со всего размаху обрушился прямо на жвачку.

— Успокойтесь вы, бога ради! — простонал Асп и покосился на то место, где прежде лежала жвачка.

— Пошли, — сказал я и потянул папу за пиджак. — Нам пора.

— Минутку, — пробормотал отец.

Он пытался отлепить от руки жвачку. С его поднятой ладони свешивались тонюсенькие ниточки. Видок у него был классный. Отец был на целую голову выше Аспа и всех прочих. Ноздри его раздувались, но в остальном он казался вполне спокоен. Лишь тряс правой рукой, перепачканной в жвачке. Психолог попытался было успокоить его.

— Иногда полезно дать выход своим чувствам, — заявил он и похлопал отца по плечу.

— Верно, — кивнул тот.

— Это все равно что вскрыть нарыв, — добавил психолог и еще раз похлопал его по плечу.

— Ага, — согласился отец.

Наконец-то он собрал все нити от жвачки в комок и зажал в кулак. Асп тоже поднялся. Папа не шевелился. Он не сводил глаз с Асповой челки.

— Потом чувствуешь облегчение, — продолжал психолог.

— Точно.

Прежде чем психолог успел вскинуть руку для еще одного правого свинга в отцовское плечо, тот ринулся на Аспа и залепил ему жвачкой в волосы.

Потом папа взял меня за руку и решительной походкой победителя направился к выходу. В дверях он обернулся и сказал: