Шифр Александра - Уилл Адамс

Что-то в симметрии крестов привлекло внимание Келонима. Они стояли парами, один против другого. Но в отряде было тридцать четыре человека, он и тридцать три воина. Нечетное число. В душе затеплилась надежда. Может быть, уцелел кто-то еще? Может быть, кому-то еще удалось сбежать? Келоним прибавил шагу, торопясь пройти жуткую аллею смерти. По обе стороны — старые друзья и верные товарищи. Но где же его брат? Двадцать четыре креста — брата нет. Двадцать шесть. Он вознес молчаливую молитву богам. Надежда окрыляла. Двадцать восемь. Тридцать. Тридцать два. Брата не было. И не было больше крестов. Келоним едва не закричал от радости. Но не успел. Боль прошила грудь, словно в ребра воткнули нож, когда он понял, что сделал Птолемей. Понял и завыл от горя и гнева. Понял и упал на колени.

Когда ярость наконец остыла, Келоним был уже другим человеком. Человеком, у которого в жизни только одна цель. Однажды он уже предал товарищей, нарушив клятву. Но больше он их не предаст. Вместе жить и вместе умереть. Да. Он перед ними в долгу. И он вернет долг. Чего бы это ни потребовало.

Рифы Рас-Мохаммед, Синай, Египет

Дэниел Нокс лениво дремал на корме, когда кто-то встал между ним и послеполуденным солнцем. Он открыл глаза, увидел девушку и настороженно оглянулся — Макс ясно дал понять, что на сегодня ее зарезервировал за собой Хасан аль-Ассьюти, человек гордый, имеющий вполне определенную репутацию и тщательно ее поддерживающий. Любой, кто посмеет покуситься на то, что он считал своим, рисковал нарваться на серьезные неприятности.

— Что тебе? — спросил Дэниел.

— А ты и вправду бедуин? — поинтересовалась она. — Тот парень, Макс, сказал, что ты бедуин, а по-моему, ты совсем и не похож. То есть я хочу сказать… да, ты тоже смуглый… и волосы, и брови… но…

Слушая сбивчивое объяснение, Нокс думал, что девчонка не зря привлекла внимание Хасана, большого любителя блондинок: очаровательная улыбка, большие, редкого лазоревого цвета, глаза, хорошая кожа с редкими бледными веснушками и розоватыми крапинками от угрей, аккуратная фигурка в светло-зеленом, с желтым, бикини.

— У моего отца мать из бедуинов, — сказал он, чтобы помочь ей выбраться из словесного лабиринта. — Вот и все.

— Bay! Бабуля — бедуин! — Она приняла его объяснение как приглашение сесть. — И какая она была?

Нокс приподнялся на локте, щурясь от бьющего в глаза солнца.

— Она умерла еще до того, как я родился.

— О, извини. — На щеку упал влажный локон. Девушка смахнула его и обеими руками собрала волосы в пучок на затылке. Грудь ее при этом дерзко выпятилась. — Так ты здесь вырос? В пустыне?

Он оглянулся. Они были на водолазном боте Макса Страти, стоявшем на якоре в Красном море.

— В пустыне? — переспросил Дэниел.

Она шутливо шлепнула его по груди.

— Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду.

— Я англичанин.

— А мне нравится твоя татуировка. — Она провела пальцем по синей, с золотом, шестнадцатиконечной звезде на правом бицепсе. — Это что?

— Вергинская звезда. Символ Аргеадов.

— Кого?

— Царской династии Древней Македонии.

— Что? Это где Александр Македонский?

— Очень хорошо.

Она сморщила носик.

— Так ты его фанат, да? Я где-то слышала, что он был пьяница и вообще скотина.

— Ты не тех слушала.

Девушка улыбнулась, довольная тем, что ей возразили.

— Разве? Ну так расскажи.

Нокс нахмурился. С чего начать рассказ о таком человеке, как Александр?

— Однажды его армия осадила город Мултан. Это случилось уже в конце похода. Солдаты устали от войны и не желали драться. Хотели поскорее вернуться домой. Но Александр не торопился возвращаться. Он первым поднялся на стену. Защитники города оттолкнули все остальные лестницы, и он оказался один на укреплениях. Любой нормальный человек в такой ситуации попытался бы спастись, верно? И знаешь, что сделал Александр?

— Что?

— Спрыгнул со стены. На ту сторону. Один. Только так он мог заставить своих солдат последовать за ним. И они пошли за ним. Разнесли на кусочки крепость и успели спасти его в самый последний момент. Раны, полученные Александром в тот день, скорее всего и приблизили кончину полководца, но и к его славе прибавили немало. Он хвастал тем, что шрамы покрывают все его тело, кроме спины.

Девушка рассмеялась:

— Ну и псих.

— Другое время. Знаешь, когда к нему в плен попала мать персидского царя, он взял ее под свою личную защиту. А когда Александр умер, она так расстроилась, что заморила себя голодом до смерти. Своего сына, заметь, она так не оплакивала. Ради психопата такое не делают.

— Ха. — Было ясно, что тема Александра для нее исчерпана. Девушка поднялась на колени и потянулась через Дэниела к переносному красно-белому холодильнику. Откинула крышку и стала неспешно перебирать банки и бутылки. Груди при этом почти вывалились из купальника и покачивались над ним, маня розовыми, как лепестки, сосками. Во рту у Нокса пересохло. Прием, конечно, не новый, но действовал безотказно. Тем не менее мысль о Хасане заставила его стиснуть зубы и отвернуться. Когда девушка села, в руке у нее была открытая бутылка, а на губах играла лукавая улыбка.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

Она пожала плечами. Приложилась к горлышку.

— Давно знаешь Хасана?

— Нет.

— Но ты же его друг, да?

— Он мне платит, вот и все.

— Но он кошерный, верно?

— Не самое подходящее слово для характеристики мусульманина.

— Ну, ты же понимаешь, о чем я.

Нокс пожал плечами. Поздновато спохватилась. Хасан нашел ее в ночном клубе, а не в воскресной школе, и если он ей не понравился, надо было сразу же так и сказать. Все просто. Есть наивность и есть глупость. Девочка не могла не понимать, что делает.

Как раз в этот момент из каюты появился Макс Страти.

— Что тут происходит? — холодно спросил он, подходя ближе.

Макс приехал в Шарм-эль-Шейх в отпуск двадцать лет назад, да так и остался. Египет устраивал его во всем, и портить отношения с Хасаном ему было ни к чему.

— Просто разговариваем, — ответил Нокс.

— Своим временем можешь распоряжаться как угодно, но не моим. Мистер аль-Ассьюти желает, чтобы его гости еще раз спустились под воду.

Нокс поднялся.

— Сейчас все приготовлю.

Девушка тоже вскочила и с наигранным восторгом захлопала в ладоши.