Феодора - Пол Уэллмен

к источнику боли. Многие умирали от кровотечения, инфекции или шока, но за оставшихся в живых на рынке давали втрое больше, чем за обычного раба. Богатые и умные домоправительницы охотно покупали евнухов для личных услуг. Лучшие парикмахеры, массажисты, секретари, как правило, были бесполыми. Они были чрезвычайно удобны, обладали мягким характером, никогда не становились соперниками мужьям или любовникам, им доверяли самые интимные тайны и поручения.

Разумеется, не все евнухи были рабами. В столице существовала специальная школа и что-то вроде сообщества таких людей. Некоторые занимали весьма высокие должности, как, скажем, покойный Амантий, служивший императору Анастасию и имевший огромное влияние на государственные дела. Не секрет, что бедные семьи специально подвергали мальчиков оскоплению, пытаясь этим обеспечить ребенку место на государственной службе. Постепенно в Константинополе сформировалась многочисленная и влиятельная община евнухов, и ее члены вели свои дела гораздо успешнее обычных горожан, потому что никогда не терпели неудач из-за женщин и были избавлены от тех безумств, на которые толкает мужчин любовь.

Феодора испытывала брезгливую жалость к подобным созданиям, но побаивалась их. С рабом, появившимся у двери, она держалась холодно.

— Что тебе нужно?

Он поднял на девушку печальные глаза.

— Хиона, моя госпожа, приказывает тебе явиться к ней.

Да, Хиона никогда не просила, а приказывала и повелевала, и Феодора ожидала услышать именно такой приказ. В последние месяцы ее не раз звали в дом фамозы, чтобы помочь в подготовке различных торжеств. Девушка обладала хорошим вкусом, особым театральным чутьем, живым воображением — жизнь у Македонии пошла на пользу маленькой деликате. Хиона ни разу не похвалила ее, признавать чужие достоинства было не в ее характере, зато Феодора успела приобрести в городе репутацию умелого устроителя всяческих увеселений.

В ненависти к Хионе девушка поклялась ни разу больше не переступать порога ее дома. Однако визит евнуха и приказ Хионы внезапно изменили ее намерения, способ отомстить явственно представился ей.

Она сказала слуге:

— Передай госпоже, что я уже иду.

Наспех подкрасившись без помощи Теи, Феодора заспешила по направлению к особняку фамозы на площади Афродиты. Она приготовилась долго ожидать в приемной, но ее тут же провели прямо в купальню.

Хиона относилась к тому сорту людей, которыми безраздельно владеют алчность и тщеславие. У нее было роскошное чувственное тело и холодный расчетливый ум. Иногда она тоже посылала подарки на пьедестал мраморной Афродиты, но при этом просила богиню помочь ей найти старика с кучей золотых солидов, а не пылкого молодого любовника. Безумия настоящей любви она не испытывала никогда, но умела мастерски изображать экстаз и воодушевление, и многие были от нее в восторге.

Если она не была занята с любовником, то посвящала остальное время своему телу. В заботах о коже и фигуре она дни напролет терпела голод и жажду, предаваясь массажам, умащиванию и причесыванию.

Сейчас над нею трудились армянские парфюмеры-евнухи, которые тщательно обрабатывали ее кожу, участок за участком. Хиона лежала, раскинувшись на кушетке, нагая, с закрытыми глазами, рабы же, словно механизмы, разминали и массировали ее плоть.

Когда Феодора вошла, работа не прекратилась ни на миг, Хиона приоткрыла глаза и лениво повернула голову.

— A-а, это ты…

— Да, я.

Хиона перевернулась на живот и снова опустила веки. Феодора еще полчаса стояла посреди комнаты, наблюдая за происходящим и не напоминая о себе. Наконец евнухи закончили и за работу взялись парикмахеры. Теперь Хиона сидела на кушетке и могла удостоить Феодору взглядом.

— Ты выглядишь неплохо, милая.

— Спасибо.

— Если бы ты знала, какое несчастье родиться брюнеткой! Тебе не повезло. Мужчины предпочитают блондинок. Но, надеюсь, ты своего не упускаешь.

Феодора кивнула. Контраст между ними был разительный: крупная, роскошная блондинка и хрупкая миниатюрная темноволосая девушка. Но истинный ценитель красоты без колебаний остановил бы свой взгляд на брюнетке с блестящими глазами, бриллианте чистейшей воды, в то время как зрелая матрона напоминала ремесленную поделку. Однако, хотя Антонина в порыве гнева и сравнила Хиону с перезрелой кормилицей, фамоза обладала пропорциональной, пусть и чересчур массивной фигурой, и была по-своему привлекательна.

— Я надеюсь, ты слыхала, что я даю пир через неделю?

— Разумеется.

— Да и как было не слышать? Об этом толкует весь город.

Хиона упивалась сознанием собственного величия и значительности.

Феодора промолчала.

— Я пригласила гостей, — продолжала Хиона, — немного, соберется только самое изысканное общество. Человек двадцать. Самые богатые и влиятельные мужи столицы. Понадобятся и девушки. Как насчет твоих подружек, Антонины и Хризомалло? Пять золотых солидов за вечер их устроят? Ну и подарки, которые они сумеют заслужить.

— Думаю, они придут с радостью.

— Очень хорошо. Что касается тебя, то я хочу, чтобы ты помогла мне все это устроить. Это должно быть нечто необыкновенное, выдающееся, поэтому я и послала за тобой. Десять солидов.

— Спасибо, вполне достаточно.

Тем временем рабыня занялась лицом Хионы.

— Ты кое-что понимаешь в этом деле, — продолжала Хиона покровительственным тоном. — Постарайся же, пусть будет необычный спектакль.

— Музыканты и танцоры?

— Конечно.

— Может быть, фокусники, если я отыщу что-нибудь новое? А как насчет борцов или акробатов?

— Нет, их не надо. На маленьких пирах они ни к чему. Запах пота, много шума, они обязательно покалечат друг друга, лишние хлопоты. Мое пиршество должно быть элегантным, в чем-то подобным хозяйке.

Последнюю фразу Хиона произнесла с глубокой серьезностью.

Феодора подумала, что каждая куртизанка столицы платит из своего кармана за удовольствия ненасытной фамозы. Вслух же она произнесла:

— У меня есть одна идея — необычные живые картины.

— Какие?.

— Из греческой мифологии. Афродита, богиня любви, рождающаяся из морской пены. Мне кажется, это подойдет для самого изысканного общества.

— Афродиту буду изображать я?

— Только вы и сможете сыграть эту роль.

— Мне придется заучивать что-то на память? Я этого не люблю.

— Нет-нет, ничего не надо заучивать, репетиций тоже не потребуется, разве что для невольниц. Танцорами я займусь сама. Ваша роль будет чрезвычайно проста.

— И я буду главной фигурой в этой картине?

— Конечно! Все глаза будут устремлены только на вас.

— Великолепно!

— Позвольте, я расскажу подробнее, как я это себе представляю…

— Детали меня не интересуют. Ты сама справишься.

— Благодарю за доверие. Итак, музыкантов, танцоров и все репетиции я беру на себя. Девушек для ваших гостей тоже подобрать мне?

— Нет, я уже решила, кого пригласить. Из ста лучших в Константинополе я уже отобрала двадцать.

— Очень хорошо. Вы можете быть уверены, что представление будет иметь грандиозный успех.

Хиона самодовольно засмеялась и прикрыла глаза, а рабыня принялась подкрашивать ее светлые ресницы.

— А ты неглупа, Феодора, кое-что понимаешь в своем деле. Разумеется, в городе найдется