Убийца Бога - Дуглас Ричардс

Ван Хаттен усмехнулся.

– Разумеется, я имел в виду всю вашу группу, – невинно ответил он. – Я в распоряжении Центра совершенствования научных исследований.

– На самом деле, – заметил Гриффин, – его не существует. Всякий раз, когда мы работаем с новым рекрутом, мы выдумываем для нашего фиктивного исследовательского центра новое название.

– Настоящее название нашей организации – «Икар», – сказала Кира.

– «Икар»?

– Ага, – усмехнулся Дэш. – Мы решили, что такой радикальной и тайной организации нужно название. А «Аль-Каида» уже занято.

Ван Хаттен рассмеялся.

– Мы с Джимом Коннелли хотели подобрать что-нибудь менее символичное, не настолько комиксоидное, – продолжил Дэш. – Но у нас тут бал правят гики[4], и мы оказались в меньшинстве.

– Понятно, – ответил ван Хаттен. – Должен признать, это действительно гиковское название. Но если немного подумать, оно очень неплохое. Икар. Грек, который поднялся слишком близко к солнцу. Поучительная история об опасностях гордыни.

Кира кивнула.

– Мы решили, оно нам подходит, – сказала она. – Напоминание о том, что не следует увлекаться. Раз уж гордыня преобладает над прочими чувствами во время усиления, неплохо иметь в памяти какой-то маячок.

– Итак, добро пожаловать в «Икар», – объявил Гриффин. – Мы очень рады, что к нам присоединяется человек такого калибра.

Трое оставшихся членов группы согласно закивали.

– Спасибо, – отозвался ван Хаттен.

Физик обернулся к Дэвиду.

– Вы упомянули, что дела идут не слишком гладко, – уже серьезно сказал он. – Что вы имели в виду?

Дэш на мгновение задумался, будто решая, с чего начать.

– Вербовка идет медленнее, чем мы ожидали, – ответил он. – Поиск состоявшихся ученых, которые могут пройти наши тесты, оказался сложнее, чем мы думали. Мы можем понизить планку – в конце концов, мы вчетвером ей не соответствуем, – но даже единственная ошибка может обойтись нам слишком дорого.

– А дешевые и эффективные путешествия со сверхсветовой скоростью оказались трудноразрешимой проблемой, намного серьезнее, чем мы предполагали, – добавил Гриффин.

– Ага, – весело подтвердил Дэш. – Пока даже дорогие и неэффективные ССВ-путешествия кажутся невозможными.

– Мы наивно думали, что достаточно в несколько раз усилить разум любого хорошего физика, – сказала Кира, – и революционные решения у нас в кармане. Но из этого ничего не вышло. Несколько присоединившихся к нам физиков добились потрясающих успехов во многих областях. Но с ССВ все оказалось… намного сложнее. – Она сильно нахмурилась. – А ведь всё – буквально всё – зависит от решения нами этой проблемы.

– А почему вы так уверены, что я с ней справлюсь?

– Мы не уверены. Но в этой области вы лучше всех. Так что мы надеемся.

– Спасибо за комплимент. Но что, если я тоже не справлюсь?

Кира вздохнула.

– Есть еще одна возможность, над которой я работаю, – ответила она, болезненно скривившись и явно не желая рассказывать дальше.

Ван Хаттен терпеливо ждал продолжения.

– Существует более высокий уровень усиления, – произнесла Кира. – Намного более высокий.

– Намного? – с сомнением переспросил ван Хаттен. – Это невероятно. Я только что испытал на себе ваше усиление и не представляю, как его можно превзойти.

– Не превзойти. Сдуть. Пока вы не пережили первый уровень, его тоже невозможно представить. Но второй…

Глаза Киры расширились, и она восхищенно потрясла головой.

– Я находилась на нем всего пять минут. Но мой разум работал с такой скоростью, что эти минуты воспринимались как пять дней. Я не в состоянии вспомнить бóльшую часть своих мыслей, но знаю точно: этот уровень настолько же превосходит первый, насколько первый превосходит нормальный разум. Вдобавок у него есть огромное достоинство – это состояние настолько трансцендентное, что в нем не остается места для социопатии и мании величия.

– Фантастика, – произнес ван Хаттен.

Кира опустила взгляд и отвернулась.

– Что-то пошло не так? – тихо спросил физик.

Миллер с болезненным выражением кивнула.

– Я едва пережила его, – ответила она. – Пару минут после окончания эффекта я чувствовала себя отлично, а потом тело просто не выдержало. Разогнанный до такого уровня разум сжигает все ресурсы. Вы уже сами знаете, как организм после усиления требует глюкозы. А там все было намного хуже. Это полное истощение… буквально всего.

– Мы помчались в больницу, – сказал Дэш. – И едва успели доехать, как Кира впала в кому. Как потом выяснилось, почти на две недели.

Казалось, он заново переживает те события.

– Она справилась, но все могло закончиться совсем иначе.

Его рассказ был неполон, но остальное касалось только его и Киры. Достигнув запредельного уровня интеллекта, познав каждую клетку своего тела, Кира обнаружила, что беременна, хотя на этом сроке ни один тест не справился бы с диагностикой. Но эти пять минут настолько истощили ее тело, что оно не смогло удержать в себе новую жизнь. А позже они с Дэвидом неохотно, но пришли к выводу – с детьми придется подождать. Решение болезненное, но верное. Как ни скромничай, она и Дэвид играют ключевую роль в истории человечества. И как бы им ни хотелось стать родителями, их ответственность слишком велика и не может позволить такую роскошь.

– А если предварительно обеспечить человека питанием и всем прочим, чтобы предотвратить истощение? – спросил ван Хаттен. – К примеру, за несколько дней до усиления начать ставить капельницы. Разве это не может быть решением?

– Мы думали об этом, – ответил Гриффин. – А учитывая важность ССВ-перемещений и отсутствие прогресса в их разработке, физик из нашей команды вызвался добровольцем.

Он помолчал.

– Мы изо всех сил старались отговорить его, хотели убедиться, что он абсолютно уверен. Но он настаивал. По его словам, шанс заглянуть в мысли Бога стоит риска.

Он мрачно покачал головой.

– И у него не вышло. Несмотря на предварительные капельницы. Несмотря на все медицинское оборудование, которое мы заготовили. Когда он вернулся к норме, то широко раскрыл глаза и прошептал: «Ответ очевиден», а потом впал в кому. И уже из нее не вышел.

Глаза Киры больше не сияли, и выражение ее лица ясно говорило: в случившемся она винит себя.

– Мне очень жаль, – произнес ван Хаттен. – Но, Кира, это не ваша ошибка. Он знал о риске. Я испытал первый уровень и хорошо понимаю, почему он вызвался добровольцем. Его смерть – трагедия, но последние пять минут его жизни…