Бьёрн Магнуссон - Добрый Волдеморт

— А вам не жалко сына, мистер Люпин? — задумчиво посмотрел на него Дамблдор поверх очков. — Он же так или с ума сойдёт, или вырастет неврастеником.

— Главное, чтобы он вырос человеком, а не остался бездушной тварью! — скрипнул зубами Лайал. — Вы же знаете, директор Дамблдор. По своей работе я достаточно насмотрелся, на то, что способны сотворить эти твари в полнолуние. О, как я мечтаю встретить оборотня, который убил моего сына и стереть его в порошок! Я в него «Остолбеней» кинул, глупец, — горько хмыкнул Люпин. — А надо было «Бомбарду» или даже «Аваду».

— Но ваш сын жив, Лайал, — мягко поправил его Дамблдор.

— Нет, директор, — гневно выплюнул Люпин. — Мой сын мёртв. Чудовище захватило его тело. Мы с женой боимся, что однажды забудем про полнолуние, а Римус превратится и растерзает нас! Поймите, директор! Это как жить с ядовитым акромантулом в доме. Ужас и страдание. Моя жена стала похожа на тень! Знать, что твой ребёнок — бездушный монстр... — мужчина растёр бледное лицо руками и сгорбился.

Дамблдор тяжело поднялся из-за стола.

— Хорошо, мистер Люпин. Я построю для Римуса хижину возле одного старого подземного хода и во время полнолуния буду запирать его там. Если вы того требуете, в его кровать будет встроено заклинание, аналогичное по действию «Круциатусу», но не запрещённое. Ему будет просто очень некомфортно, находиться там, в шкуре оборотня. Я обещаю, что мальчик сможет доучиться, и постараюсь не допустить распространения све́дений о его природе.

— Спасибо, директор Дамблдор, — с чувством произнёс Лайал на прощанье и шагнул в камин, исчезнув в изумрудном пламени.

Альбус Дамблдор снова уселся в кресло и начал задумчиво поглаживать фамильяра.

— Будешь орешки, Фоукс? — спросил он огненную птицу. Феникс радостно заскакал на жёрдочке, и директор тут же насыпал ему в кормушку горсть орехов.

— А ведь это отличный эксперимент, как ты думаешь? — усмехнулся Дамблдор. — Даже если мальчишка не сможет побороть в себе оборотня, я легко могу воспитать из него сторонника, беззаветно преданного делу света. А судя по нездоровой активности Тома Риддла и нашей аристократии, солдатики мне скоро понадобятся.

***

Лондон 1971 год, последние дни мая.

Старые доки совершенно обоснованно считались в полиции криминальным районом. Бедняки, живущие здесь, контрабандная выпивка, наркотики. Тут случалось всякое. Поэтому бобби часто приезжали на вызовы в этот район.

Грязные домишки, в которых ютились местные семьи бедняков. Заброшенные пустыри, школа из старого красного кирпича, где пытались научить детей грамоте и счёту.

В последний школьный день за вонючим засранным туалетом веселилась компания хулиганов. В центре круга бегал от одного до другого старшеклассника, одиннадцатилетний толстый мальчишка и чуть не плача, умолял отдать ему сумку с учебниками. Взрослые подростки радостно гогоча, гоняли его по кругу и иногда отвешивали мальчику пинки.

— Ну что, малыш Питер? Надеюсь, ты понял, что денежки, которые даёт твоя мамаша на обед своему поросёнку, надо было приносить нам? — глумливо ощерился рыжий подросток с кривыми зубами.

Толстый мальчик уже не пытался забрать сумку, а мокрый от пота, тяжело дышал, блуждая затравленным взглядом по своим обидчикам.

— А давайте его девочкой сделаем? — предложил здоровый ирландец, только из-за папы, бандитского авторитета, до сих пор не отчисленный из школы.

— Фу, это ты сам, Дуэйн, если хочешь. А мы посмотрим, — брезгливо скривился рыжий.

— Иди сюда, мой хороший, — схватил Питера за загривок ирландец, а второй рукой принялся торопливо расстёгивать штаны. — Я даже готов заплатить тебе пару пенни, сладкий, если ты хорошо постараешься.

В этот момент от сжавшегося в комочек толстого мальчика разошлась чёрная волна, невидимая обычным людям, и все попавшие под её воздействие подростки повалились на землю. Питер, стоя́щий с зажмуренными глазами, не видел, как в немом крике раскрывались рты его обидчиков, валяющихся под ногами. Как остекленели их глаза. А потом из носа, рта и ушей ирландца, а за ним и у всех остальных, полезли трупные черви. Запахло кровью и содержимым кишечника. А когда Питер открыл глаза, то увидел разлагающиеся трупы, и его тут же стошнило.

В стороне раздались странные хлопки, и на поляну вышли двое неизвестных, в чёрных мантиях, как у монахов, которых как-то видел Питер. Идущий первым человек, весело улыбнулся своему беловолосому спутнику.

— Смотри, Абраксас. Вот что бывает, когда тёмный маг проходит инициацию. Мертвецы, кишки, кровища! Или как в случае с некромантией — трупные черви.

Он, стараясь не наступить на быстро разлагающиеся тела подростков, подошёл и присел напротив Питера.

— Сильно испугался, малыш? — участливо спросил мужчина, сверкнув немного красными глазами.

— Да, сэр, — ответил шокированный Питер тихо. — Я очень испугался. Его острая мордочка сморщилась, но мальчик заставил себя не расплакаться.

— Что теперь со мной будет? — Питер посмотрел в глаза мужчине. — Меня заберут в участок? Я же их всех убил, получается.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил мужчина.