Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

Но, видимо, тот, кто занимался организацией избирательной кампании Сэнсома, сам выбрал эту фотографию, отдав предпочтение обычному подразделению в обмен на исключительно американский снимок, на котором к тому же Сэнсом был абсолютно узнаваем. Может быть, человек, похожий на диковинного палестинского хиппи, не вызвал бы доверия в Северной Каролине.

На первой странице стояло полное имя Сэнсома и его воинское звание, написанное с соблюдением всех формальностей: «Майор Джон Т. Сэнсом, Вооруженные силы США, в отставке». Далее сообщалось, что он имеет крест «За выдающиеся заслуги», медаль «За выдающиеся заслуги» и две «Серебряных звезды». Уволившись из армии, он с успехом занимал пост председателя правления «Консалтинговой компании Сэнсома». И снова вся рекламная кампания свелась к нескольким строчкам, в одном месте. Мне стало интересно, что же я найду в самой книге.

Я пролистал ее и понял, что она делится на пять основных частей: юность, служба в армии, далее женитьба и семья, бизнес и политическое видение будущего. Все, что касалось детства и юности, было обычным для подобного жанра. Трудное детство в родном городке, отсутствие денег, никаких излишеств, мать – сильная, надежная женщина, отец работал в двух местах, чтобы свести концы с концами. Я не сомневался, что все это сильно преувеличено. Если рассматривать кандидатов на высокие политические должности в качестве образчиков популяционной группы, тогда получится, что США – это страна Третьего мира. Все выросли в нищете, водопровод был роскошью, обувь – редкостью, а нормальный обед – поводом для ликования.

Я добрался до того места, где рассказывалось, как Сэнсом познакомился со своей будущей женой, и обнаружил там примерно такие же стандартные вещи. Она замечательная женщина, их дети просто чудо. Конец истории. В части, отведенной его деловой карьере, я мало что понял. «Консалтинговая компания Сэнсома» представляла собой группу консультантов, что, в общем, звучало вполне логично, но мне никак не удавалось сообразить, чем же они занимались. Главным образом, вносили предложения, покупали акции корпораций, которым давали советы, затем продавали их и становились все богаче и богаче. Сэнсом, как сам он сказал, заработал целое состояние, но я так и не узнал, о какой сумме идет речь. Лично я чувствую себя прекрасно, когда у меня в кармане лежит пара сотен баксов. В конце концов я пришел к выводу, что у Сэнсома имелось больше пары сотен баксов, но насколько, общественности он не сообщал. Еще четыре нуля? Или пять? А может, шесть?

Я просмотрел ту часть, в которой говорилось о его видении политического будущего страны, но не нашел там ничего нового по сравнению с тем, что писали журналы. Сводилось все к тому, чтобы дать избирателям то, что они хотят иметь. Низкие налоги – пожалуйста. Коммунальные услуги – получите. Мне все это показалось полной бессмыслицей, но в целом Сэнсом выглядел как вполне приличный человек. Я поверил, что он попытается делать правильные вещи – по крайней мере, не меньше, чем все остальные. И что он поступил правильно, выставив свою кандидатуру.

В середине книги тоже имелись фотографии. Все, кроме одной, представляли собой самые обычные снимки, которые прослеживали его жизнь от трех месяцев до настоящего дня. Думаю, такие любой может достать из коробки из-под обуви, хранящейся в дальнем углу кладовки. Родители, детство, школьные годы, служба в армии, будущая жена, дети, деловые портреты… Ничем не примечательные фотографии из тех, что, возможно, имеются в биографиях других кандидатов.

Но вот снимок, который отличался от всех остальных, был совсем необычным.

Это была фотография, которую я уже видел раньше. На ней американский политик по имени Дональд Рамсфелд пожимал руку иракского диктатора Саддама Хусейна в 1983 году в Багдаде. Дональд Рамсфелд два срока занимал пост министра обороны, но в то время, когда был сделан снимок, являлся специальным послом президента Рональда Рейгана. Он полетел в Багдад, чтобы поцеловать задницу Хусейну, похлопать его по спине и преподнести пару золотых шпор в качестве подарка и символа вечной благодарности Америки. Через восемь лет мы отправились надрать Хусейну задницу, а не целовать ее; еще через шестнадцать убили его. Сэнсом сделал под снимком подпись: «Порой наши друзья становятся врагами, а враги – друзьями». Я решил, что это политический комментарий. Или деловая проповедь, хотя в самом тексте не обнаружил упоминания о той исторической встрече.

Я вернулся к военной карьере Сэнсома и приготовился внимательно ее прочитать. В конце концов, в этом вопросе я прекрасно разбираюсь. Сэнсом прослужил с 1975 по 1992 год. Семнадцать лет, на четыре больше, чем я. Но он поступил на службу на девять лет раньше меня и уволился раньше на пять. В основном это был неплохой период по сравнению со многими другими. Пароксизмы Вьетнама закончились, и новая профессиональная армия, состоящая из добровольцев, встала на ноги; к тому же она очень неплохо финансировалась. У меня сложилось впечатление, что Сэнсому в армии нравилось. Его рассказ звучал достаточно внятно, он точно описал базовую подготовку и офицерскую школу, остроумно поведал про свои первые месяцы в пехоте.

Сэнсом получил все доступные специальности и перешел в подразделение рейнджеров, а затем – в только что организованный отряд «Дельта». Как обычно, он сильно драматизировал трудности, выпавшие на его долю на первом этапе: похожие на ад недели, тренировки на износ, борьба за выживание, нечеловеческая усталость. Как обычно, он не написал ни одного критического слова о недостатках «Дельты». Получалось, будто в ней полно солдат, которые в состоянии не спать неделю, пройти сто миль и отстрелить яйца мухе цеце. Но нет ни одного, кто смог бы отличить шиита от похода в сортир[22].

Однако в общем и целом я почувствовал, что Сэнсом достаточно честно все описал. По правде говоря, миссии «Дельты» заканчиваются, еще не успев начаться, а большинство из тех, что все-таки начинаются, проваливаются. Некоторые парни так ни разу и не принимают участия в боевых операциях. Сэнсом ничего не приукрашивал. Он откровенно рассказал о скуке, и редких операциях, и о неудачах. Более того, он ни разу не упомянул о пастухах. В большинстве отчетов отрядов особого назначения, которые составляются после операций, отсутствие положительного результата объясняется наличием пастухов, переходящих с места на место. Парни из «Дельты» попадают в негостеприимные и, в прямом смысле этого слова, ненаселенные районы, но их тут же обнаруживают местные крестьяне, пасущие огромные стада коз. Однако это маловероятно статистически. И учитывая голую местность с точки зрения наличия еды. Козам нужно чем-то питаться. Может быть, когда-то так и было, но с тех пор превратилось в кодовое понятие. Гораздо приятнее сказать: «Мы собрались заняться делом, но тут нас обнаружил пастух со стадом коз», чем «Мы всё просрали». Однако Сэнсом ни словом не обмолвился про бродячих животных или присматривающих за ними сельских жителей. Очко в его пользу.

На самом деле он вообще мало что упоминал. И практически ничего в колонке, отведенной для успешных операций. Судя по всему, они занимались рутинными вещами в Западной Африке, потом в Панаме; после, во время первой войны в Заливе в 1991 году, охотились на «Скады»[23]. Кроме этого – ничего. Только бесконечные тренировки и боевая готовность, за которой следовали отмена и новые тренировки. Мемуары Сэнсома оказались, пожалуй, первыми, попавшимися мне на глаза, где я не увидел никаких преувеличений в том, что касалось частей особого назначения. Более того, он даже принизил значимость и важность их роли. Короче говоря, не приукрасил вещи, а, наоборот, показал части особого назначения в неприглядном виде.