Взмахни белым крылом - Элизабет Эштон

Кэтрин и сестры Агвилар получили возможность целую неделю наблюдать это замечательное зрелище с балкона семейства Ларалде, где им достались стоячие места. Эдвина предпочла наслаждаться атмосферой празднества, затесавшись в толпе. Дона Луиза оставалась дома, объявив, что уже слишком стара, чтобы толкаться среди зевак и глотать пыль в такую жару. Тут она была абсолютно права: на улицах царили пыль и пекло, а от пронзительных воплей продавцов сладостей, напитков и грошовых сувениров закладывало уши.

Большая часть процессий проходила по городу вечерами. Увидев впервые статую Пречистой Девы Марии Упование, Кэтрин была поражена. Одетая в ослепительно-белое платье из парчи и черный бархатный плащ, она вся сверкала бриллиантами. Цепи и ожерелья, усыпанные драгоценными камнями, обвивали ее шею, на голове сияла золотая корона, а вылепленное из воска лицо в свете множества горящих свечей казалось живым. Аромат, исходивший от охапок розовых и ярко-алых гвоздик, смешивался с благоуханием ладана и мирры и вместе с пылью от бесчисленных ног поднимался кверху. Глядя на такую варварскую роскошь, дикое смешение красок и запахов, Кэтрин невольно подумала, что этот обряд лишь с большой натяжкой можно было считать христианским. Заметив озадаченное выражение лица девушки, стоявший рядом с ней Рикардо – жених Инесс и гостеприимный хозяин балкона – вполголоса произнес:

– Настоящая мешанина, правда? Истинная вера пополам с бурным весельем и желанием подзаработать. Однако многие из этих людей сейчас испытывают поистине религиозный экстаз. – И указал на группу женщин, стоявших на коленях. Их глаза, устремленные на фигуру Пречистой Девы, сияли восторгом и обожанием.

– Все это кажется мне таким... непривычным. – Кэтрин чуть было не сказала «варварским», но вовремя прикусила язык.

Весь город, казалось, сошел с ума – всю неделю напролет, похоже, никто не ложился спать. Непрерывный, назойливый грохот барабанов, рев труб и гвалт проникали даже сквозь толстые стены Каса.

Между тем Сезар так и не появился. И все эти дни, забыв о принятом ею решении, девушка с нетерпением ждала. Наконец, не выдержав, осторожно поинтересовалась у Хосе, неужели ему не интересно полюбоваться шествиями?

Тот слегка пожал плечами:

– Скорее всего, он просто слишком занят в Валдеге.

И Кэтрин невольно задумалась над тем, какое же положение занимает в этой семье Сезар? Насколько ей было известно, он приехал в Испанию, чтобы посмотреть, как ведутся дела на ранчо дона Сальвадора. Может, Сезар простой ковбой, будущий скотовод и стоит на социальной лестнице лишь несколькими ступеньками выше, чем Хуан Гуэрва? В этом случае семья Агвиларов вряд ли может считать его достойным претендентом на руку Пилар. Должно быть, бедняга день и ночь ломает голову над тем, как приблизиться к предмету своей любви? А ослепительная красота юной испанки лишь разжигает в его груди желание принять брошенный ему судьбой вызов.

– По-моему, ваш кузен порой бывает несколько безрассудным, – с деланным безразличием проговорила она.

На губах Хосе мелькнула улыбка.

– Несколько?! Да он просто сумасшедший! Никто никогда не может сказать, что он выкинет в следующую минуту. Дедушка тоже уже понемногу начинает беспокоиться. Хотя моя младшая сестренка доставляет ему гораздо больше хлопот – ведь она попросту провоцирует Сезара. Ему не следовало бы принимать ее всерьез, но, боюсь, уже поздно. Пилар как та леди из поэмы Броунинга, которая бросила свою перчатку на арену со львами. – Он улыбнулся. – Видите, я знаком с вашими английскими поэтами, несмотря на то что дедушке они не нравятся!

– Боюсь, как раз эту я не читала, – со стыдом призналась Кэтрин. – А почему ей вздумалось бросить перчатку на арену, где были львы?

– Потому что она хотела, чтобы ее возлюбленный доказал свою любовь. Он принес перчатку, но швырнул ее ей в лицо.

– Боюсь, эта история относится совсем к другой эпохе, – заключила Кэтрин. – Пилар никогда не решилась бы на такую жестокость. Впрочем, и Сезар не настолько глуп, чтобы принять подобный вызов.

– Испания во многом и сейчас средневековая, – возразил Хосе. – Вы же сами только что в этом убедились, глядя на то, как празднуют у нас Страстную неделю. – Он смущенно огляделся по сторонам, вспомнив, что вопреки существующему в этом доме порядку девушка провела наедине с ним слишком много времени.

Но в эту минуту в дверях, ведущих в патио, показалась дона Луиза, и на лице Хосе отразилось явное облегчение, что не укрылось от внимания Кэтрин. В ее душу впервые закралось легкое презрение к этому худощавому, изысканному аристократу – он же настоящий узник в доме собственного деда, связанный по рукам и ногам древними традициями и запретами! На душе у нее стало тревожно.

В Великую пятницу все женщины семейства Агвиларов в сопровождении Хосе отправились в церковь. Каса опустел, у большинства слуг был выходной. Сальвадор с утра закрылся в своем кабинете, Эдвина читала в зале.

Кэтрин спустилась по лестнице, собираясь посидеть в прохладе патио, и вдруг остановилась как вкопанная, увидев вошедшего в эту минуту Сезара. На нем была лихо сдвинутая на один бок кордовская шляпа, что придавало ему вид беспутного повесы. Сорвав ее с головы, молодой человек поклонился, а когда поднял голову, она увидела в его глазах лукавый огонек.

– Добрый день, моя белая роза!

Лишь неимоверным усилием воли девушке удалось овладеть собой. Сделав равнодушное лицо, она кивнула:

– Доброе утро, сеньор! Вы хотели бы видеть сеньора де Агвилара? Он в кабинете.

– Это может подождать, – бросил Сезар.

Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Кэтрин с досадой отвернулась, проклиная себя за то, что так легко краснеет. В доме стояла тишина, только в патио мелодично пел свою немудреную песенку фонтан да слышалось призывное воркование голубей.

– Всегда кажется, что когда-нибудь они перестанут, – внезапно хмыкнул Сезар, подразумевая голубей, – только напрасно надеетесь. Такого не бывает. У этих птиц в голове одна любовь.

– А мне нравится их слушать, – строптиво отозвалась она.

– А вам никогда не приходило в голову понаблюдать за ними? Самец кланяется и воркует, а у самочки такой застенчивый вид! Она жеманится вовсю, порой даже делает вид, что вот-вот улетит. Но он не сдается, и весь этот ритуал повторяется раз за разом. – Вздохнув, он провел рукой по черным как смоль волосам. – Этот дом просто оазис мира, покоя и тишины посреди того бедлама, что царит снаружи. А вы, Каталина, словно глоток прохладной воды для умирающего от жажды путника. Как поживаете? Я-то думал, что найду вас совсем без сил, вялой и бледной после Страстной недели, а вы выглядите такой свежей, будто только вчера выпорхнули из-за стен монастыря.

– Я действительно немного устала, – призналась Кэтрин. – А почему вы не приезжали? Вам совсем не интересно?

– Я уже бывал в Севилье на Страстной неделе, – объяснил Сезар. – Одного раза более чем достаточно. В Валдеге у меня дел по горло: лазаю по холмам, гуляю, боксирую с Гуэрвой – словом, живу нормальной, не растительной жизнью. А здесь, в Каса, мне кажется, я понемногу становлюсь мягким, как желе.