Бабочки и порочная ложь - Кейли Кинг

с ним спорить. Мой единственный ответ — ввести его на дюйм глубже, прежде чем отступить назад, чтобы я могла еще немного поиграть с его пирсингом. Моя челюсть, которая с тех пор так не работала, болит, но я справляюсь с этим.

Он издает стон, и его бедра наклоняются к моему лицу, заставляя его глубже проникнуть в мой рот. Это звук, который я хорошо знаю и любила. Это свело бы меня с ума, но в лучшем виде. Мой скальп покалывает острая боль, когда он использует пряди моих волос, чтобы удерживать меня на месте. Горячая соленая сперма стекает по моему горлу и покрывает мой язык. Он держит себя глубоко в моем горле, пока выдерживает освобождение. Это просто слишком много, и это снова вызывает у меня рвотный рефлекс, из-за чего у меня слезятся глаза.

Обе наши груди вздымаются, когда он вырывается, но по совершенно разным причинам. Смесь слюны и спермы стекает с моей губы, и прежде чем она успевает упасть на траву подо мной, большой палец Рафферти ловит ее. Его холодные глаза встречаются с моими, когда он заталкивает его обратно мне в рот. Инстинктивно я всасываю палец в рот и провожу вокруг него языком.

— Я знал, что это все еще есть в тебе, — хвалит он. — Моей хорошей маленькой шлюшке всегда нравилось когда я кончаю.

Ненавижу то, что он прав, и поэтому не отвечаю. Да что мне вообще сказать?

Не говоря ни слова, он снова заправляет штаны и застегивает молнию.

— Ладно, пойдем отсюда. Уже поздно, и мне нужно, чтобы ты хорошо отдохнула.

Глава 10

Рафферти

Возраст: 16 лет

Она заходит во двор школы с жалким выражением лица. Что ж, мне может быть только жаль, потому что я вижу это сквозь маску храбрости, которую она носит. Что касается всех остальных, я уверен, что они действительно видят сильную девушку с твердым, мне плевать, отношением. Как бы она ни старалась, Пози Дэвенпорт никогда не станет таким человеком. Самый большой недостаток ее характера в том, что она слишком много заботится, слишком много чувствует.

Вероятно, она унаследовала это от отца. Вы не можете сказать мне, что работа полицейского не связана с впечатляющим комплексом спасителя. Они оба хотят помочь всем и всему, что встречается на их пути. Она самоотверженна в такой степени, что однажды это укусит ее за задницу.

Здесь, в Хэмлок-Хилле, Пози совершенно не в себе. Возможно, она выросла среди нас с Паксом, но она не знает этих людей. Она не знает, как они думают и ведут себя. Прямо сейчас, когда она сидит одна на каменной скамейке с грустным подносом школьного обеда на коленях, я уверен, она думает, что кто-то сжалится над ней и присоединится к ней.

Конечно, она совершенно не права.

Они будут смотреть и шептаться о ней, но туда не пойдут. Не после того, что произошло сегодня утром с Фитцгиббонсом. Сплетни здесь распространяются быстрее лесного пожара. Каждый студент и сотрудник под этой крышей знает, что я почти описал воображаемый круг вокруг нее. Я сказал одному человеку держаться от нее подальше, и тем самым дал понять, что всем следует держаться на расстоянии. Это не было моим первоначальным намерением, но в ту секунду, когда я увидел, как этот придурок Брайс ухмыляется ей, как извращенец, глядя на свою новую жертву, я не смог сдержаться.

Это была ошибка. Мне следовало просто отдать ее волкам, но ущерб уже нанесен. Я просто еще не понял, какие будут последствия.

Ханна, которая сидела напротив меня и нахмурилась с тех пор, как поняла, что все внимание сосредоточено не на ней, закатывает глаза в сторону Пози.

— Я не понимаю, что такого особенного. Мы получаем стипендию для таких детей, как она, каждый год. Почему все так шумят по этому поводу?

Как будто было неочевидно, кому она адресовала этот вопрос, ее пристальный взгляд великолепно подсказывает мне суть. Ханна держит студентов мужского пола за яйца. Они ласково следят за каждым шагом, который она делает в своих итальянских кожаных туфлях на шпильке. Она привлекательна со своими вьющимися рыжими волосами и пышным телом, но ее манера поведения сравнима с ногтями по классной доске. В ее голосе постоянное раздражающее нытье. Я не могу представить, какие звуки она издает в постели. Я надеюсь, что какую бы бедняжку она ни заманила в свою спальню, они вложили средства в хороший кляп.

— Ты беспокоишься, что у тебя сейчас есть конкуренты или что-то в этом роде? — спрашиваю я, откинувшись на спинку стула со скрещенными руками.

Я не совсем понимаю, зачем мне нужен этот разговор. Возможно, это потому, что мне любопытно, что все думают о девушке, которую я знаю всю свою жизнь. Я знаю, что вижу, когда смотрю на нее, но видят ли они что-то другое?

Ее челюсть отвисает от ужаса. Выражение ее оскорбленного выражения настолько преувеличено, что можно подумать, что я только что оскорбил каждого члена ее семьи.

— Конкуренты? Ты не можешь всерьез думать, что стипендиатка находится в той же лиге, что и я, Рафферти.

Все, кто сидит за нашим столом, наблюдают за этим взаимодействием, как на теннисном матче. Они такие же тихие, как будто любой шум может полностью разрушить предстоящее шоу.

— Ты абсолютно права, я нет.

— Спасибо. Господи, я на секунду подумала, что ты говоришь серьезно, — выражение облегчения Ханны мгновенное и ощутимое, но оно исчезло за считанные секунды, потому что сегодня я просто не могу держать рот на замке.

— Я думаю, ты очень далека от того, чтобы оказаться в ее лиге. По внешности и характеру она тебя превосходит. Не говоря уже об общем интеллекте. Скажи мне, ты все еще ругаешься с учителем математики после уроков, чтобы получить проходной балл? Ты уже понял, что тебе нужно сделать, чтобы получить пятерку?

Я нахожу радость в том, как ее лицо становится все более темно-красным, чем дольше я говорю.

Нормальные, хорошо приспособленные люди, вероятно, не находят развлечения в том, чтобы ставить в неловкое положение вечно любящих людей. Я, с другой стороны? Я все больше и больше убеждаюсь в том, что это одно из моих любимых занятий. Опять же, я никогда не утверждал, что я хорошо приспособлен. Нет, я — влажная мечта терапевта и полный кошмар, завернутый в одну красивую упаковку.

Ее верные друзья, сидящие вокруг нее, смотрят на меня широко раскрытыми глазами, но молчат. Между тем,