Четвертый тост - Александр Бушков

– Да ничего интересного, – сказал Сергей уже почтиспокойным тоном. – Один ткнул в меня пушкой, а другой в это время,подметил я краем глаза, собрался Заурбека нанизать на перышко. Ну что тутсделаешь? Пришлось разъяснить всю неуместность их поведения, пока не охамелиокончательно…

Заурбек спросил хозяйственно:

– Ваши их сумеют качественно закопать?

– Не сомневайся, – сказал Костя.

– Жалко, оружие не взяли…

– И куда бы ты с ним? Не жадничай, у тебя за спинойполно трещоток получше…

– Это общественные. А тот был бы лично мой.

– Логично вообще-то, – заключил Костя, с лязгомпереключая сцепление. – Увы, ничего тут не поделаешь. Нам еще по дороге,чует мое сердце, встретится хренова туча ментов. И тут уж никак автомат невыдашь за деталь национальной одежды. Еще и потому, что одет ты, голуба, отнюдьне национально… Так что перетерпи.

Русские пьянки возникают на свой, неповторимый манер. Это нагнилом Западе тамошние эстеты созваниваются за полгода вперед, чтобы лизнуть завечерок капельку чего-нибудь хмельного. В нашем богоспасаемом Отечестве добраяпьянка похожа скорее на явление метеорита в небесах – только что его не было, ив следующий миг по небу с грохотом и адской скоростью пронесется нечтоослепительное, совершенно неожиданно для человечества, если не считать парочкиумных астрономов, чьи предупреждения все равно никто толком не слушает…

Примерно так на Руси обстоит и с пьянками. Только что стоялаблаголепная тишина, и вдруг – дым коромыслом…

Собираться в квартиру народ принялся часиков в девятьвечера, уже потемну, громко переговариваясь на лестнице, предвкушающе, весело.И очень быстро развернулось на всю катушку – при распахнутых окнах, включенномна полную мощность магнитофоне и полной несдержанности в выражениях.

Так уж вышло, что квартира на третьем этаже, где гуляли вовсю ивановскую, располагалась аккурат над той, где давно и трудолюбивообустроил явку «пан» Скляр, наконец-то осчастлививший своим появлением этикрая. Это у него с потолка сыпалась штукатурка и качалась старенькая люстра.Это ему долбил по ушам рев магнитофона:

В Афганистане,

В «черном тюльпане»,

С водкой в стакане

Плывем над землей…

Остальной репертуар был примерно того же направления – отстарых песен времен Афгана до новых, сочиненных уже после первой чеченскойкампании, иногда неизвестно и кем, но, несомненно, знавшим о событиях непонаслышке. Именно такое музыкальное оформление и должно было сопровождатьпьянку, которую закатил на радостях внучатый племянничек хозяина квартиры,вернувшийся из-за Терека живым и невредимым. Все мотивировано, ребята…

Вообще-то настоящий внучатый племянничек тихонько и безособых подвигов служил себе прапором в Моздоке при тамошнем аэродроме. Но этихтонкостей «пан»

Скляр знать, безусловно, не мог – зато, не исключено, слышалкраем уха, что дедов родственничек служит где-то в Чечне. Наверняка слышал –Скляр, волчина осторожный, не мог не выяснить предварительно, кто в подъездеобитает, чем занят и все такое прочее. Скляр всегда тщательно обнюхивалпространство вокруг своих явок, это-то о нем знали совершенно точно.

Собственно говоря, дедов внучек подвернулся как нельзя болеекстати, обеспечив железную мотивировку. Конечно, если бы его не существовало вприроде, пьянка-спектакль точно так же развернулась бы этажом выше Скляра,только в других декорациях: скажем, день рождения или свадьба или на худойконец просто празднование местной интеллигенцией шестисотлетия русскойбалалайки. Не суть важно. Но «возвращение героического воина с бранного поля»имело еще и то ценное качество, что, безусловно, отметало такие неприятности,как визит милиции, вынужденной сурово напомнить, что шуметь после двадцати трехноль-ноль, строго говоря, не дозволяется. У кого из местных повернулся бы язык,рука бы поднялась накручивать «02», когда они своими глазами видели дымивших налестнице бравого «внучка» и его «сослуживцев», громогласно делившихсявоспоминаниями? Проще уж и благороднее будет перетерпеть, утешая себя тем, чтоподобные шумности не каждый день выпадают. Да и вообще здесь, на рабочейокраине областного центра, из-за подобных соседских гулянок как-то не принятодергать правоохранителей. (В скобках: даже и найдись такой склочник, нарядупришлось бы уехать восвояси, поскольку в гулявшую компанию был грамотно введенсамый настоящий милицейский майор из местных, посвященный в детали лишь в общихчертах, но накрепко усвоивший, что ему отведена роль успокоителя патрульных.)

Одним словом, гулянка продолжалась как ни в чем не бывало ипосле двадцати трех ноль-ноль. Временами курившие на балконе, уже изрядноподдавшие, судя по голосам, устраивали соревнования на самый меткий плевок вцветочный ящик нижележащего балкона или попадание туда окурком. На что, каклегко было предугадать, ни Скляр, ни оба его сподвижника не реагировали,предпочитая отсиживаться в квартире. Проще было промолчать, не встревая всовершенно ненужные нелегалам разборки с пьяной компанией, состоявшей не изсамых спокойных представителей рода человеческого, безусловно нервных идерганых, – уж Скляр-то прекрасно себе представлял, что за народ гулеваниту него над головой и насколько чревато этих ребят задевать всяким там тыловымчистюлям…

Так и шло: громко делились воспоминаниями и впечатлениями,временами срываясь из-за стола сплясать нечто исконно русское с молодецкимтопотом и уханьем, визжали и смеялись девицы, магнитофонные вопли временамисменялись дружным хоровым пением классических застольных шлягеров промороз-мороз и черный ерик…

Это был грамотно поставленный спектакль, конечно. И покаодни безукоризненно исполняли роли, другие, чье присутствие в квартирепосторонними не улавливалось вовсе, работали. К окну Скляра давно уже опустилинеприметный микрофончик и потому имели полное представление о происходящем наявке. Там, внизу, было высказано вдоволь матерных слов как о неожиданномпразднике, так и его участниках, – но, как и предугадывалось, Скляр посленекоторого размышления приказал своему немногочисленному гарнизону сидеть тихои ни во что не встревать. И еще раз кратенько расписал диспозицию на завтра,чем полностью подтвердил первоначальные версии следаков – и о том, что онприлетел сюда как раз встретиться с этой гнидой из штаба округа, и о том, что вквартире складировано немало интересного. Увы, о месте завтрашней встречи так ничегои не услышали…

Что ж, это не смертельно. Место встречи неизвестно, но его,повторяя классиков, изменить нельзя…

Часу в пятом ночи веселье пошло на убыль – иные из гостейстали расходиться, сотрясая подъезд «хрущобы» топотаньем и пением. Оставшиеся вквартире понемногу выключались из гульбы, а там и окончательно умолкли к тихойрадости соседей.

Все равно главное уже было проделано – под маскирующий топотплясок и музыку пара половиц аккуратно убрана, шланг подсоединен к крану, и егосвободный конец выведен к месту, выбранному после надлежащей консультации ссамым что ни на есть мирным специалистом, знавшим все о «хрущевках», особенно отом, как ведет себя свободно льющаяся вода и где она протечет сквозьперекрытия, если не ограничивать ее во времени и напоре.