Наследник олигарха - Чингиз Абдуллаев

– А сколько процентов акций у Гомозкова?

Тамара удивленно взглянула на него.

– Чуть более двадцати, – произнесла она, – а большепятидесяти процентов акций принадлежали вашему покойному родственнику. Сегоднястоимость этих акций около миллиарда долларов. Хотя специалисты считают, что вбудущем акции существенно поднимутся в цене. Вас еще что-нибудь интересует?

– Спасибо. Вы будете с нами ужинать?

– Нет. – Она чуть нахмурилась. – Я должна только встретитьвас и проводить. На этом мои функции исчерпаны.

– Большое спасибо. Я хотел с вами посоветоваться. Может, вынайдете мне хорошего секретаря? У меня столько проблем, а я пока ничего незнаю. Где найти такого помощника, как вы?

Тамара улыбнулась. Она наконец услышала то, что давно хотелауслышать.

– Мы говорили на эту тему с Иосифом Борисовичем, – соообщилаона. – Он тоже считает, что вам нужен дельный помощник, способный ввести вас вкурс дела. Но сегодня никому нельзя доверять. Вы не просто наследник Глущенко,вы становитесь одним из самых богатых людей в мире. Поэтому он просил менявременно поработать с вами. Если вы согласитесь, я могу несколько месяцев бытьрядом. Нам еще нужно съездить во Францию, просмотреть много документов. А уменя юридическое образование.

– Очень хорошо, – кивнул Ринат. – Сколько я вам долженплатить?

Она повернулась к нему и лукаво прикусила нижнюю губу. Потомнемного насмешливо произнесла:

– Я думаю, мы сумеем договориться о моем гонораре. Во всякомслучае, я буду обходиться вам дешевле вашего друга. И не попрошу вас покупатьмне машину. Если вы сами этого не захотите, – добавила она после секунднойпаузы.

– Договорились. – Он прошел в зал ресторана, и она показалаему на столик у окна, где его уже ждали.

Ринат подошел к мужчинам, которые поднялись при егопоявлении. Гомозков был коренастый, седовласый, с крупными чертами лица.Гребеник, напротив, был худощавый, подвижный, имел мелкие черты лица и немноговдавленные зубы. Оба знакомились с главным акционером, крепко пожимая ему руку.Затем все расселись за столом, и Плавник начал беседу. Леклерк иногда переводилнекоторые детали разговора своему коллеге. Речь шла об акциях Глущенко,находившихся в доверительном управлении до тех пор, пока не будут оформлены всенеобходимые формальности для получения наследства.

Предупредительные официанты быстро появлялись и так жебыстро исчезали. Ринат помнил, что вилку нужно держать в левой руке, а нож вправой, но Гомозков взял вилку в правую руку, пренебрегая этикетом, и Ринатрешил, что может себе позволить обходиться без ножа, орудуя одной вилкой.

– Кроме акций нефтеперерабатывающего предприятия, вашпокойный родственник владел еще несколькими компаниями. В том числетранспортной компанией во Львове, – сообщил Плавник.

– Нет, – возразил Гребеник, – он ее продал за полтора месяцадо своей смерти.

– Как это продал? – не понял Леклерк. – По нашим документамэта сделка не проходит.

– Продал, – подтвердил и Гомозков. – Он мне говорил об этом.Сказал, что компания приносит одни убытки…

– По нашим документам чистая прибыль транспортной компанииза прошлый год составила полтора миллиона долларов, – осторожно заметил ИосифБорисович.

– Возможно, – кивнул Гомозков, – но он решил ее продать.Может, он рассчитывал на большую прибыль.

– Сколько могла стоить такая компания? – спросил Дрюмо, струдом подбирая слова.

– Я думаю, миллионов тридцать или тридцать пять, – сообщилГребеник. – У них были совсем новые автобусы. И свои филиалы в Ивано-Франковскеи Днепропетровске.

– Может, даже чуть больше, – добавил Гомозков, – миллионовсорок. Так будет точнее.

– У нас нет никаких сведений о продаже компании, – призналсяЛеклерк.

– А почему он должен был сообщать адвокатам о продаже своейкомпании? – усмехнулся Гомозков. – Это его собственность. Хочет – продает, а нехочет – оставляет у себя. Или ваши законы запрещают продавать свою компанию?

– Вы не совсем понимаете, – вежливо сказал Леклерк. – Дело втом, что мсье Глущенко имел французское гражданство и был обязан сообщать о покупкахи продажах такого рода, чтобы платить налоги. Если он получил, кроме полуторамиллионов долларов прибыли, еще и сорок миллионов долларов за свою компанию, тоналоговые службы нашей страны должны были узнать об этом первыми. Но у нас нетникаких сведений о продаже компании.

– Тогда не знаю, – растерялся Гомозков, – может, он хотелсообщить об этом потом. Или перевести компанию на другое имя. Он иногда такделал.

Дрюмо что-то быстро сказал Леклерку. Тот сразу спросил:

– Вы говорите об акциях металлургической компании в НижнемТагиле?

– Да. Он перевел их на другую компанию еще в прошлом году.

– Верно. Но мы считаем, что он не имел права на подобныедействия. Нам удалось установить, что это был не перевод акций, а фактическаяпродажа с тем, чтобы избежать налогов. Он сначала перевел акции в некую фирму,созданную специально для отмывания денег, а затем перепродал их основномувладельцу акций. Сумма сделки составляла около ста миллионов долларов, ноникакие налоги уплачены не были.

«Кажется, мой родственник был законченным жуликом, – подумалРинат. – Хотя чего я ожидал? Нельзя сделать такие деньги за несколько лет, этовсем понятно».

– Мы проведем комплексную проверку всего имуществапогибшего, – сообщил Леклерк, – но в любом случае все налоги должен будетуплатить его наследник. И боюсь, что сумма долга государству будет непомерновысокой.

– Не совсем, – радостно вмешался Плавник. – Дело в том, чтоэто Глущенко был французским гражданином, а мсье Шарипов является российскимгражданином, и мы можем применить в данном случае налогое законодательствонашей страны.

– Но он получает наследство французского гражданина, – мягковозразил Леклерк.

– Российскими акциями, – еще радостнее сообщил Плавник. – Незабывайте, что мсье Шарипов может отказаться от части акций в пользу другогороссийского гражданина, и тогда это будет передача прав от одного гражданинанашей страны другому.

– Согласно французскому законодательству, приоритетнойявляется форма наследования, при которой… – начал Леклерк.

– Подождите, – вмешался Ринат, – я уже понял, что нужнобудет платить огромные налоги. Но мне кажется, это ваша забота, господаадвокаты, сделать так, чтобы я уплатил как можно меньше. Вы ведь получаете своипроценты именно за свою работу.

– Грубо, но точно, – неодобрительно заметил Плавник. – Яхочу дать вам совет, господин Шарипов. Не нужно никогда так разговаривать сосвоими адвокатами. Мы ваши друзья, партнеры, если хотите. Ваши основныесоветчики и защитники ваших интересов. А вы считаете нас нанятыми рабочими,которые должны починить вашу покосившуюся дверь.