Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис - Людмила Соколова

Готовя юбилей, за Конюхову подсчитали количество кинофильмов с ее участием. Список оказался весьма внушительным: более 50 названий. А ведь кроме этого она много работала на радио и телевидении, в театре, занималась дубляжом. Это ее голосом говорит очаровательная Милен Демонжо в фильмах о Фантомасе, как и множество других известных актрис.

Сама идея с юбилеем возникла неожиданно: 12 ноября

2001 года ее просто завалили телеграммами. Были среди них и несколько на простых бланках, но с красной полосой наверху «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ». Теплые, нестандартные выражения любви и признательности от президента, известных политиков и членов правительства.

— Я так растерялась… Не знала, что с этим делать… Как поблагодарить всех за внимание и теплые слова? Я никогда свои даты сама не отмечала. После смерти мужа тем более. А тут учредители фестиваля «Киношок» предупредили, что собираются отметить мой юбилей…

Он состоялся 6 декабря 2001 года. Большой зал Дома кино был забит до отказа.

— Все думают, что юбилей — это такая радость, праздник… А я вышла на сцену и сказала: «Ужас! Катастрофа!» Я ощущала себя попавшей в Ниагарский водопад: ухнула с огромной высоты вниз, а потом меня понесло по течению. Я нигде это не прочитала, просто у меня на сцене вдруг родилось это ощущение. Другие относятся к этому иначе. Вот Лида Смирнова вышла и сказала: «А я люблю юбилеи: комплименты, подарки, тебя все любят!..»

Наверное, это правильно… Однажды Ираклий Андронников сказал поразившие меня слова: «Я счастлив, что живу в эпоху Галины Улановой!» И я тогда подумала: «Боже мой! А ведь она жива!.. Как прекрасно при жизни услышать в свой адрес такие великие слова!» Действительно, как сказал Пастернак: «…О человеке надо говорить, пока он слышит!»

Но Татьяна Георгиевна не была бы сама собой, если бы просто благосклонно принимала устные и «овеществленные» выражения любви.

— Я выплеснула такой водопад своих чувств и ощущений по отношению к залу, который пришел ко мне… Меня любит…. Когда закончился вечер, мне сказали: «Ну, ты так носилась на своем юбилее, что тебе можно дать от силы 37!»

Никто не знал, что «носилась» она практически на «автопилоте»: всю ночь просидела над стендом, который назвала в свойственной ей шутливой манере «Мужчины в ее жизни». А это почти два десятка партнеров по кино и театру: Георгий Юматов, Валентин Зубков, Виктор Коршунов, Борис Новиков, Юрий Яковлев, Георгий Вицин, Сергей Филиппов, Лев Свердлин, Владимир Трошин, Владимир Ивашов… самые главные мужчины в ее жизни — муж Володя и сын Сережка. А еще… пудель Лорик соседки по дому и подруги по жизни актрисы Ларисы Лужиной, обожающий Конюхову и от избытка чувств каждый раз при встрече вылизывающий ей лицо. Все надо было продумать, снабдить подписями. И даже кнопками.

— У меня голова трещала, я сходила с ума.

Потому что в самый день юбилея с 2-х часов пришлось и репетировать на сцене, и даже, самой мебель расставлять…

— Когда я услышала раз, другой «красавица-красавица», не выдержала: «Бывает, утром подхожу к зеркалу, и вспоминаются чудные слова Владимира Вишневского: „Мадам, по телефону смотритесь вы лучше!“»

Так было смолоду: чрезмерные по ее мнению восторги принимала в штыки или с иронией. Но все же юбилейные торжества, растянутые почти на месяц, не могли слегка не поколебать ее принципы. Сначала праздник устроил сын, как она назвала — «историю». Потом в Боровом ее юбилей отметил Международный детектив-клуб, членом которого Конюхова является. Она просто онемела, увидев свой огромный портрет. Он был сделан с одного из лучших снимков в ее жизни: она в белой шубке широко улыбается и словно раскрывает объятия миру. Он запечатлел счастливейший момент жизни, когда Татьяна Георгиевна могла сказать: «Жизнь удалась: у меня любимый муж и я родила сына!»

Юбилеи — время не только цветов, подарков и поздравлений, но и грустных итогов.

— Все было на протяжении этих лет: полвека творческой жизни, любовь и расставания, замужества и разводы… Даже клиническая смерть.

Сама решала за судьбу

Успешная и востребованная актриса, она решилась на серьезный шаг: в тридцать лет родить ребенка. Потому что очень сильного этого захотела. Потому что от любимого мужчины, ставшего главным в ее жизни. Но как же трудно было совместить ожидание желанного материнства с профессией!

В «Карьере Димы Горина» она начала сниматься, будучи на пятом месяце беременности.

— Там есть такая сцена: мы приехали на грузовике на встречу Нового года. Моя Галя Березка не могла находиться в кабине — я ведь делала ее по характеру Тани Конюховой — только с бригадой в кузове, под ледяным ветром… А потом борт открывают, и я со всеми вместе «горохом» сыплюсь почти с двухметровой высоты!.. Аж ассистентки взвизгнули: «Она же беременная!» Тут Сергея Аполлинариевича Герасимова, который, как худрук объединения, присутствовал на съемках, чуть кондрашка не хватила!..

Бесполезно было ей советовать поберечься: «надо значит надо». В работе она никогда условий не диктовала. В жизни же свой крутой характер проявляла, от чего нередко страдала сама, да и близким доставалось.

— У меня такой характер: что не понравится — буду стоять насмерть, как камень. Сказала, будет сын, — и утром и вечером повторяла: «Каждую минуту он все больше становится мальчиком» — это я вычитала в «Саге о Форсайтах». И родила сына! Когда я лежала в роддоме, все бегали на меня смотреть, хотя я была изуродована до неузнаваемости: вся в черных пятнах, губы распухли, нос картошкой… Такую жуть представить было невозможно! Когда сестра меня увидела, то закричала от ужаса. А мне все было нипочем!

Театральные гримеры перед каждым спектаклем старательно замазывали пигментные пятна светлым гримом, от чего ее лицо становилось похожим на маску.

Но природу не обманешь: сказывался возраст, и роды были тяжелыми. Тем более что в Ригу к родным, где Конюхова решила рожать, они с мужем приехали на автомобиле, причем она провела за рулем несколько часов. Ноги опухли так, что актрису вытаскивали из машины несколько человек. Она еле добрела до постели, с трудом передвигая негнущиеся ноги.

— Ребенок шел попой. Мне три дня его не показывали. Я сходила с ума и однажды так разоралась, что все испугались и отвели меня его посмотреть. Я в роддоме месяц пролежала.

Врач после родов меня спросил: «Что вы там кричали?» А это было в 1961 году, тогда еще не было никаких публикаций на тему «жизнь после смерти». И я ему стала рассказывать, как поэтапно следила за своим переходом «туда». У меня уже однажды было подобное. Делали мне операцию, и, вероятно, от новокаина у меня был шок. Оказывается, это и есть клиническая смерть. Я чувствовала, что куда-то поплыла по комнате, заглянула на кухню — там мама с мужем сидят. Мама что-то уронила, и оно блямкнуло об пол… Я все помню: как на меня что-то надвигалось, как мое лицо превратилось в каменную маску… Появился какой-то далекий свистящий звук «у-у-у». От глаз как будто протянулись проволочки, которые стали меня куда-то тянуть. Появилась острая боль, и я стала опрокидываться во что-то черное…