Алхимик - Роман Романович

близкие! Чтобы на голову не падали кислотные дожди и не приходилось думать о том, что ты, возможно, один из последних разумных людей в мире, и что это всё — закат когда-то великой цивилизации.

В том мире я родился у женщины из небольшой семьи. Хотя слово семья не совсем верное. Скорее община. Сборище людей, занимающихся выживанием. Их было семнадцать человек на момент моего рождения. Когда мне исполнилось десять — осталась половина.

Тогда ещё существовали поселения и даже целые города. Ими правили тираны и деспоты. Как по мне, друг от друга они ничем не отличались. Все как один хотели выжить и пускали в ход любые средства, чтобы укрепить власть и забрать чужие ресурсы.

Когда мне исполнилось восемнадцать, началась последняя война. Она закончилась спустя семь лет. Тогда же пал последний город и оплот людей, планета пошла в разнос. Я остался один и бродил по миру, пытался что-то исправить, но ничего не вышло. В итоге вернулся к руинам своего дома, но вскоре ушёл оттуда.

Я впитал всё, что могла дать семья алхимиков. Долго считал себя гением, последней надеждой человечества… Как много в этом было гордыни!

В той жизни я отдавал всего себя учебе. По двум причинам: больше всё равно делать было нечего и от этого зависело выживание. Как мое, так и семьи. Это утратило смысл. Родичи погибли, и даже пожелай я продолжить род людской, не смог бы этого сделать. Болезни, войны, насилие, разрушение планеты сделали так, что женщин в радиусе десятков километров от меня не осталось.

Да уж, мрачное было времечко. Если говорить прямо, я задолбался так жить. Мой бунтарский дух вопил от гнева и отчаяния, не желая тратить свою жизнь на медленное угасание. Навыков хватало, чтобы выживать, но не чтобы дать новую жизнь. Идея свалить в другой мир была безумной. Она захватила меня и… Имеем то, что имеем.

Когда я оказался здесь, моё желание сбылось. Мне дали возможность просто жить. Не страдать, не выживать, а просто жить, наслаждаться любовью семьи и лаской матери. Это были счастливые месяцы.

В глупости своей я даже подумать не мог, что это кто-то отнимет, всех родичей убьют, а меня запрут в лаборатории. Иначе бы снова отдал всего себя учебе. Но что не сделано, то не сделано. Речь вообще о другом.

Алхимия — это точность. Для точности нужна идеальная моторика рук и развитое пространственное мышление. Не говоря уж об умении вести сложнейшие расчеты. Когда мы зашли в магазин, я увидел наборы карандашей и бумагу… Тут-то и вспомнил, что люблю рисовать. Это не просто мне нравилось, а ещё и развивало нужные навыки.

Так чего же я, дурья башка, упустил эту часть жизнь? Мог бы ещё у Соколовых начать, но как-то забил.

— Тёть Оль, — потянул я женщину за рукав. — А мы можем купить альбом?

— Ты рисуешь?

— Да. Нужен альбом и карандаши. Или хотя бы один карандаш.

— Хорошо. Может, сразу несколько взять?

— А можно?

— Конечно, — улыбнулась она.

Я не хотел финансово напрягать семью, которая ждет ребенка. Расценки мне были неизвестны. Может, здесь альбомы стоят дороже, чем Гвоздевы зарабатывают за год. Но нет, жизнь преподнесла сюрприз. Все нужные материалы оказались достаточно дешевыми, чтобы не нанести сокрушительного удара по семейному бюджету.

Моему счастью не было предела. А уж когда я увидел ластик и понял, что он может делать, так и вовсе. Познал какое-то новое чувство. Предвкушение невероятного кайфа.

В тот же вечер в качестве благодарности я нарисовал портрет Ольги.

— Да у тебя талант! — то ли удивилась, то ли растерялась она.

Идеальный глазомер и точность, ничего больше.

— Спасибо, — потупился я. Как замечал не раз, если играть роль подростка, взрослые относятся к тебе лучше. Может, потому что я и есть подросток?

— Что же ты не сказал. Взяли бы материалы получше.

— Да и эти сойдут, — подавил я в себе желание отправиться обратно в магазин прямо сейчас, чтобы забрать это «получше».

Терпение, только терпение.

Глава 6. Школа

Если бы меня кто-то спросил, что это за здание, я бы сказал: какой-то бункер или склад. Уж точно не жилое место. Массивная серая коробка с робкими попытками украсить это чудо яркой краской. Но попытками давними и провальными.

Меня одели в парадный костюм, в котором было до омерзения неудобно. Сидел он нормально, но в таком не пробежишься, не сможешь драться и воевать. Впрочем, это же вроде школа, дом знаний, тут не должно быть угроз, так ведь? Хотя, если жизнь чему и учила меня раз за разом, так это тому, что опасности поджидают где угодно.

Ещё мне цветы вручили. Сказали, чтобы передал классной руководительнице.

— Ты, главное, веди себя мирно, — говорил Сергей перед выходом. — Звать тебя для всех Эдуард Гвоздев. — Мы всё же решили сменить имя, чтобы не искушать судьбу. — Ты мой племянник. Ну, да мы с тобой это обсуждали уже. Главное, проблем не создавай. В драки не лезь, учителям не груби и не…

— Показывай ничего, что не может показать обычный школьник, — закончил я.

Сергей нервничал больше всех. Этот здоровый мужик волновался, а его жена сидела, как статуя, с каменным лицом. Я же на поход в школу смотрел с любопытством, как на новое приключение. Любопытство сохранялось, пока я не увидел толпу школьников, когда мы подъехали, выбрались из машины и подошли к школьному двору. Да тут их под сотню… И почему сразу так волнительно стало?

— Не робей, — хлопнул меня по плечу Сергей. — Если будут проблемы, рассказывай, придумаем, что делать.

— А какие проблемы могут быть?

— Ты в школу не ходил, что ли?

— Дома обучался.

— Тогда тебя ждёт много увлекательных открытий, — как-то излишне мрачно добавила Ольга.

— Ну, это же школа. Тут учатся. Что может произойти плохого? — я сам не верил в свои слова, смотря на эту гудящую толпу. Далеко не все пришли в костюмах. Отчего я ощутил себя ещё более странно и дискомфортно.

— И правда… — ответил задумчиво Сергей, почесав макушку.

Для ориентировки в этом детском безумии предприимчивые люди расчертили на асфальте номера классов. Мой назывался 9А, что бы это ни значило. На нужном квадрате уже собралось с десяток учеников. Все моего возраста, мальчики и девочки в равном соотношении. Ну, так было, пока я не подошёл. Сергей и Ольга подтолкнули меня в их сторону, а сами предательски отступили на безопасное расстояние. Понимаю и не виню их. Самому сбежать хочется.

— Эдуард Гвоздев? — поинтересовался