Список приговоренных - Алексей Макеев

Завершая свое повествование, Казаров особо подчеркнул:

– Я так понял, этот Зубильский брал девок с одной только «точки». Видимо, где-то невдалеке от своего дома. Так что, если вам надо их разыскать, ищите, скорее всего, в его квартале.

Закончив разговор с Казаровым, Лев немедленно созвонился со Стасом. Тот отчего-то долго не откликался, но наконец-то Гуров услышал хорошо знакомое:

– У аппарата! Да, Лева, слушаю…

Эта заминка, да еще пусть и едва уловимый, но весьма характерный шорох впопыхах натягиваемой одежды говорили о слишком многом. Теперь уже Гуров, помолчав некоторое время, сдержанно, даже несколько суховато, сообщил:

– Запиши имена девиц, с которыми Зубильский имел обыкновение развлекаться. Значит, это Стукинец Римма и Рычалова София. Прописаны в доме тридцать три, квартира девять, по улице Посольской. Их «точка», предположительно, в том же микрорайоне, где он проживал. Если удастся найти, уточни у них, что это за лысый пузан, с которым у Зубильского произошел конфликт. Ну, все, пока!

Нажав кнопку отбоя, Лев сокрушенно покрутил головой – ну, надо же, этот бабофил хренов уже и здесь ухитрился оскоромиться. Хотя есть что сказать и в адрес «безутешной» Эмилии. Ну, ешкин кот! Не баба – черт в юбке. Ладно, дело их… И Стас уже не ребенок, и она не детсадовских лет. Куда теперь? Только в «контору» – куда же еще?..

И снова под колеса «Пежо» полетели километры шоссе, унося Гурова в сторону Москвы. Осмысливая услышанное и от антикваров, и в Петрово, Лев пытался выстроить хоть какую-то приблизительную версию того, что могло приключиться с усопшим коллекционером антиквариата.

Итак, начать с того, что Зубильский был человеком вовсе не праведного образа жизни, соответствующего и общепринятым житейским нормам, и библейским заповедям. Особенно в части заповеди «не прелюбодействуй». Нет, что ни говори, а дедок и впрямь был и излишне шустрый, и чрезмерно озабоченный. Ему, блин, уже под семьдесят подперло, а он «снимал» себе молоденьких девиц с панели. Не в этом ли причина приключившейся с ним «кондрашки», в итоге которой он «дал дуба»? Правда, еще нужно уточнить, насколько часто он предавался подобным утехам.

Конечно, версия о кончине Зубильского из-за допускавшихся им секс-излишеств и на первый взгляд очень даже дохленькая… Но и отвергать ее с ходу было бы неправильным. Говорят же медики, что для людей преклонного возраста такое вот чрезмерное увлечение молодыми женщинами – прямая дорога к инфарктам и инсультам. Так почему бы не предположить, что и их «подопечный» стал жертвой своих интимных пристрастий? Теоретически это вполне реально. Однако тут опять следует учесть одно «но»! Умер-то Зубильский не в момент свидания с некоей красоткой, а у себя дома, находясь в полном одиночестве. Отсюда вопрос: а такое возможно, чтобы смерть пришла пусть и по этой пикантной причине, но с некоторым опозданием? Тут наверняка есть резон пообщаться с каким-нибудь дельным сексологом, чтобы уточнить все эти нюансы.

И, все же… В любом случае последнее слово останется за Дроздовым. Скажем, если им будет установлено, что старик отправился в министерские элитные райские кущи от действия яда, то про все остальное сразу же можно забыть. Тогда придется прорабатывать варианты того, каким образом дедуля заполучил отраву – с едой, с водой, через инъекцию, через органы дыхания? Да и вообще предстоит искать ответы на массу дополнительных вопросов. Например, каким именно ядом был отравлен Зубильский? Хотелось бы надеяться, что Дроздову это удастся установить, поскольку есть саморазрушающиеся яды, которые, выполнив свою черную работу, почти сразу же бесследно исчезают. Второе. Смерть Платона – это убийство или отраву усопший принял сам? Пусть суицид и маловероятен, но и его нельзя сбрасывать со счетов. Третье. Если кто-то сознательно траванул старика, то каковы могли быть его мотивы? Желание завладеть наследством? Месть? Устранение опасного свидетеля?..

Стоп! А вот это интересный момент! Что, если Зубильского и в самом деле устранили как носителя опасной информации? Он работал в верхних эшелонах власти, имел доступ к секретам самого разного характера. В том числе и личного. Да! Скажем, некий карьерист, в годы его работы подвизавшийся в министерстве, по молодости натворил неблаговидных делишек. Сейчас он на взлете, у него есть все шансы стать крупной шишкой, но… Страшит вероятность того, что кто-то возьмет да и вытащит из «шкафа» таящиеся там «скелеты»?

А этот кто-то – господин Зубильский, тихий пенсионер, любитель антиквариата и юных красоток. Что, если дедуля вдруг возьмет и нечто такое компрометирующее ляпнет журналистам?! Тогда – все, карьере кирдык. И тут остается что-то одно: или с ним договориться, оплатив молчание, или… Правильно! Или убрать, чтобы тот уже никогда, никому и ничего не мог сказать ни за какие деньги. Да, как ни цинично это звучит, а убийство – самое радикальное средство от утечек информации.

Последняя мысль Льву показалась достаточно интересной и логичной. Пересекая МКАД по виадуку и проносясь над нескончаемым потоком машин, бегущим по полосам этой супертрассы, он краем глаза взглянул на часы. Время близилось к пяти.

«Сейчас в контору… Надо будет взять контактный телефон и связаться с бывшим ведомством Зубильского. Придется как следует прозондировать эту шарашку и хорошенько все там изучить – обстановку, нравы, связи, симпатии и антипатии…» – мысленно рассудил он, выруливая в сторону главка.

Когда Лев прибыл в «контору», то первым делом направился в экспертный отдел, чтобы взять там результаты исследований. Однако едва он подошел к двери кабинета экспертов, его сотовый издал характерное пиликанье, которое извещало о том, что его жаждет видеть Орлов. Без особой охоты изменив свой маршрут, Гуров прошел через приемную генерала, где секретарша Верочка, прижав плечиком к уху телефонную трубку и о чем-то тараторя, закладывала бумаги в скоросшиватель. Сопровождаемый ее скучающим взглядом, Лев без стука широко распахнул дверь. Генерал, сидя за столом, с недовольным видом взирал в окно, вслушиваясь в долгие гудки, доносящиеся из телефонной трубки.

– Ал-ло! – войдя в кабинет, окликнул его Гуров.

– А! Ты уже здесь? – обрадовался Петр, кидая трубку на место. – Ну, это хорошо. Давай-ка обсудим ход расследования. Какие-то версии у тебя уже есть? А то меня, понимаешь, до печенок достали с этим Зубильским… Скоро уже сниться будет.

Льву бросились в глаза темные круги вокруг глаз приятеля-начальника, и в голове промелькнуло сочувственное: «Совсем мужика заездили!..»

– Да вот, пока ехал, кое-какие мыслишки появились… – Рухнув в кресло, он с удовольствием вытянул ноги. – Но для начала надо бы взять у Дроздова результаты вскрытия, и тогда уже можно будет всерьез обсуждать какие-то варианты версий. Кстати, к нему я сейчас и шел…

– А, ну так это не вопрос! – Орлов поднял трубку телефона внутренней связи.

Набрав номер кабинета судмедэксперта Дроздова, он распорядился принести результаты всех исследований по Зубильскому. Через минуту в дверь кабинета раздался флегматичный стук, и на пороге появился Дроздов, как всегда углубленный в свои экспертные мысли. Он подал генералу несколько листов бумаги с распечатанным на принтере текстом и устно пояснил: