Византиец. Смоленское направление - Алексей Борисов

Ильич практически достиг берега, когда мы почти поравнялись с ним. Выключив двигатель, я изготовился к стрельбе и выпустил весь магазин в сторону бандитского струга. После громко работающего мотора карабин, снабжённый глушителем, стрелял практически бесшумно. Удачно ли я расходовал боезапас, не знаю. Скорее всего, мазал безбожно, лодочка ведь ходуном ходила. Но, несмотря на все препятствия, перезарядившись, с подключившимся к работе стрелком, только и успевавшим накладывать на тетиву стрелы, плотность огня стала достаточной для безоговорочной победы. Предводитель разбойников, взмахнув руками, перелетел через борт. Одному из метателей крючьев оторвало пальцы на руке, а его подельнику пуля угодила в лоб, выбив затылочную кость вместе с мозгами. Лишившись основной ударной силы, команда на вражеском корабле ударилась в панику. Бандитский струг развернуло, и тут уже сработали арбалеты. Четыре раза я менял магазин, и последние пули впивались в борт уже безжизненного корабля, оставшегося под властью течения реки.

Когда мы на вёслах подошли к застрявшему на песчаной отмели судну Пахома, пираты не проявляли никакой активности. Слышались вопли раненых. Струг, с торчащими из бортов вёслами несло течением к новгородской ладье. Вскоре он замер, накреняясь на левый бок, зацепившись за выступающие из воды ветки давно сломанного дерева. Новгородцы даже не пытались сойти с мели, всё ещё не веря в чудесное спасение. Команда столпилась на корме, всматриваясь на скатившиеся в кучу тела преследователей.

Теперь можно было осмотреть приз. Метров пятнадцать длиной и два с половиной шириной, судно навскидку имело тонн шесть водоизмещения. Резное оголовье форштевня разбойничьего струга расщепилось, в бортах некоторые дырки насквозь, но серьёзных повреждений не было. Немного подлатать, и пяток годков ещё будет бороздить речные просторы. Подплыв к стругу, два бойца шустро перебрались на него.

– Живых больше нет! – крикнул кто-то из абордажной команды, закончив добивать раненых.

Рязанцы подобрали оружие: топоры и пару дубин, обитых железными кольцами. После этого скинули тела за борт, отчего судно качнулось, рассталось с удерживающей его корягой и избавилось от крена. При обыске струга нашли кучу коротких верёвок, мёртвую женщину, прикрытую мешками, и несколько колодок на шею – стандартный набор охотников за живым товаром, как пояснили мне чуть позже.

За это время новгородцы слезли с мели, обошли по воде корабль разбойников и пристроились рядышком. Я перелез на ладью через трофейное судно, попутно осматривая пиратскую посудину. Плоскодонка, с отвесными, источенными жуком, изрядно потрёпанными бортами и заострёнными оконечностями, не внушала доверия. Набойная ладья Пахома Ильича была куда надёжнее, массивнее, правда, уступала в скорости по сравнению со стругом, но это преимущество для меня значения не имело.

– Пахом Ильич, помнишь, я за камни тебе говорил, а ты сомневался, на чём перевозить? Вот баржа, владей.

Долго упрашивать новгородцев не пришлось. Привязав призовое судно к ладье, Ильич направил на него своего помощника, а я поздравил купца с удачным завершением боя, похвалил за сообразительность с рацией и пожелал счастливого пути. С тем мы и отплыли, но не одни. Пришлось брать с собой раненого родственника кормчего. Бедолаге угодил дротик в плечо, нанёсший серьёзную рану. Что удивительно, каменный наконечник располосовал плоть как великолепно заточенная бритва, и крови как бы не литр вытек, отчего бледный новгородец был в полуобморочном состоянии. До базы ехали, не проронив ни слова. Савелий с бойцами были под впечатлением. Украдкой поглядывали за спину, бросая взгляды то на лежащий в моих ногах карабин, то на меня. Уж больно понурым я выглядел. А в душе моей была полная пустота. Я впервые стрелял по живым людям и кого-то наверняка убил. Сразу после боя я об этом не думал. Чувство ответственности за людей, которые пошли за тобой, скрутило нервную систему в крепкий кулак. А вот сейчас, когда всё пошло спокойным чередом – нахлынуло. Нет, меня не выворачивало наизнанку, я не покрывался потом и не трясся от волнения. Я был в какой-то прострации, словно вокруг меня несуществующий мир, а всё, что я делаю, совершает кто-то иной, сидящий внутри, скрывавший до поры до времени своё существование. И если бы не случайный всплеск воды, вызвавший брызги, попавшие мне на лицо, то даже не представляю, как бы я жил со всем этим дальше. Придя в себя, я зачерпнул ладонью воду из реки, омыл лицо, бросил взгляд на карабин и подумал, что не совсем удачно выбрал оружие.

После прибытия, когда все манипуляции с йодом и перевязкой раненого новгородца были закончены, я сидел на складном стульчике у костра, как ко мне подошёл сотник.

– Алексий, что за оружие у тебя такое? Похоже на твои самострелы, а тетивы нет.

Я показал патрон от «Сайги», плоскогубцами вынул пулю, объясняя принцип действия газов, ссыпанный на кору порох поджёг, после чего предложил сделать выстрел по мишени. Рязанец замялся. Тогда я смастерил детскую рогатку из медицинского жгута и выстрелил из неё пулей. Это было более понятно, и Савелий согласился попробовать повторить выстрел. А вскоре, с моей помощью нажал на спуск карабина. Голову чучела просто оторвало. Пуля удачно попала в шест, на котором был закреплён мешочек набитый пожухлой травой, но все эти подробности были не важны. Эффект превзошёл все ожидания. Подглядывавшие за стрельбой воины уважительно загалдели, выкрикивая поздравления. С удачным выстрелом поздравил и я, а вечером, сидя в плетеном кресле на веранде попивая ароматный зелёный чай в компании Бориса, вспоминал прошедший день в средневековье.

События с пиратами поставили под сомнения мою военную подготовку. В тире я стрелял весьма метко, но в реальном бою две трети выстрелов ушли в молоко. А ведь бил менее чем с тридцати метров, и стрел в ответ никто не пускал. Тем не менее, я прекрасно осознавал, что карабин можно применить как оружие обороны всего лишь от нескольких противников. Я же умудрился столкнуться с целой бандой, и неприятности, как известно, имеют особенность только нарастать. Вывод напрашивался сам собою: нужно оружие, которое поразит врага в большом количестве за один выстрел, причём я должен был оставаться в недосягаемости для ответных действий. Автомат хорош, только где его достать? Нарваться на неприятности проще простого. С моими возможностями доступно сделать только пороховые гранаты, а ещё неплохо бы иметь огнемёт, но расстояние, на которое он выпускает струю огня, не превосходит дальности полёта стрелы из самого паршивого детского лука. Нужен совет, и желательно профессиональный, а ещё лучше обзавестись знакомыми с доступом к вооружению; не гражданскому и криминальному, а к самому настоящему, армейскому. Желания иногда сбываются, главное вести поиск в нужном направлении. В конце недели, когда я забирал в Смоленске на оптовой базе самосвал с кирпичом, позвонил Левин. Вроде как случайно он оказался на фабрике по производству окон и предложил пропустить по стаканчику, мол, выкроилось немного времени. Рассудив, что для благого дела тридцать вёрст никак ни крюк, я согласился.

Разговор касался в первую очередь денег. Появилась возможность выгодно вложиться, и меня поставили перед фактом, что практически все средства с того секретного счёта пошли в работу. Не хочу сказать, что я бы лучше распорядился деньгами, напротив, услышанный процент был сопоставим с рискованным банковским кредитом, но то, что всё произошло без моего ведома, несколько напрягало. В итоге вся беседа шла внатяжку, пока на экране работающего в кафе телевизора не пошли кадры документального фильма. Исторические зарисовки рассказывали о предании про византийский огнемёт, и тут Борис рассказал мне один случай. Оказывается, у Фирташа есть младшая дочь, которая замужем за подполковником из ВДВ. Пару лет назад, во время застолья при обмывании новых звёздочек после очередной командировки по горячим точкам, прозвучала история, пересказанная мне во всех подробностях. Суть её в том, что возле какого-то аула, почти в овражке у дороги происходила передача крупной партии наркотиков, и народу там собралось, видимо-невидимо. Наверху о сделке знали, но что-то не поделили и дали команду на уничтожение не только басмачей, но и товара. Боец подполз на расстояние четырёхсот шагов до оных и одним выстрелом из огнемёта «Шмель» зажарил всю банду.