Ученье — свет, а неученье — тьма - Павел Вяч

паршиво? Вроде бы ничего не пил… А что я вообще делал?

Эта неожиданная мысль требовательно потянула ниточки памяти, и от хлынувших в мозг картинок я негромко застонал.

Закалка… Денебери… Уведомления Сети… Мальчишки… Парни Аша… Кавалерийский прорыв с посохом на перевес… Нагрянувшие в лазарет стражники… Стоп, лазарет!

Всю сонную муть как рукой сняло, и я, закряхтев, принял сидячее положение, с трудом разлепил глаза и посмотрел, кто так настойчиво меня будил.

— Ну наконец-то! — недовольно буркнул Аш, но мне показалось, что в его голосе промелькнули нотки облегчения. — Ты как, Саш?

— Хреново, — честно признался я. — Каждая клеточка тела болит. Но это все ерунда. Мне нужно в лазарет! Есть раненые? Псы… атаковали?

— Мда уж, — Аш покачал головой, — не успел в себя прийти, а все мысли о лазарете… Ты помнишь, что вчера произошло?

— Вчера?!

Ух ё… Это что ж такое получается, с момента моей сумасбродной атаки уже сутки прошли?!

— Вчера, — с кривой улыбкой подтвердил командир. — И какая тебя муха укусила? Ты вообще, какого ксура за стену-то полез? Да ещё и так… ярко.

— Не знаю, — я с силой потер лицо руками и посмотрел по сторонам. — Мы, что, в кабинете Асира?

— В нем самом, — кивнул Аш. — В общем, слушай, какой у нас сейчас расклад.

И чем дальше говорил командир, там мрачнее становился я.

Вчера, после моего выступления — кстати, до сих пор не понимаю, почему Касание Госпожи так сильно на меня подействовало — песьеголовые взяли паузу. И в этом не было ничего удивительного.

Мало того, что несколько манипул и целый Пожиратель канули в лету после встречи с одним-единственным защитником, так ещё и отряд Аша не только вытащил меня, но и не понес при этом потерь!

В общем, по словам Аша, вчера в лагере песьеголовых летели головы.

Разборки среди псов продолжались до обеда, а затем злые легионеры пошли на штурм. И вот на этом моменте мне стало дико стыдно.

Я валялся в отключке, а псы с остервенением штурмовали стены. И если на западной части стены все было более-менее ровно — четыре целителя, как-никак! — то у нас все было не так радужно.

Да, маги выкладывались изо всех сил, не допуская псов к стене, да, воины использовали тюбики при серьезных ранах, но все равно было тяжело.

Ашу даже пришлось перекинуть в наш лазарет Дана и придать ему в помощь Соню.

Девушка, к слову, время от времени сбегала из лазарета на стену, и в эти моменты сияние её ауры надежно оберегало наших воинов.

Предприняв две попытки, псы откатились, оставив под стенами свыше семи сотен убитых товарищей. Но и наше положение было не лучше.

Две сотни раненых за сутки. И около семидесяти погибших.

Аш и не подумал обвинить в их гибели меня, но этого и не требовалось.

И я сам знал, что это моя вина.

Выиграв временное преимущество, я оставил гарнизон без целителя, и это оказалось фатальной ошибкой.

Во время третьего захода псы взяли стену.

И гарнизон отступил на заготовленные ранее позиции, а именно в расположение резервистов.

И хоть умом я понимал, что моей вины в этом нет, какая-то часть меня гадко шептала: «Это все я. Это из-за меня…».

— Не вини себя, Саш, — Аш, прекрасно поняв мое состояние, похлопал меня по плечу. — Давай, приходи в себя и топай в казармы, мы там лазарет развернули. Сейчас ничего срочного нет, но… сам понимаешь.

— Да я прямо сейчас! — я резко поднялся и тут же осел обратно от накатившей на меня слабости.

— Ты давай горячку не гони, — нахмурился Аш. — Ты после вчерашнего герой. Столько псов перебил… Можно сказать, ты стал символом города. А символ, сам понимаешь, должен быть непоколебим.

Аш немного помолчал и дружески похлопал меня по плечу.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — воин тяжело вздохнул. — Но если винить себя за каждую смерть, то быстро сгоришь. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я поэтому и вцепился в Зидана. Он стратег по призванию, для него мои бойцы — это шахматы. Он, конечно, старается уменьшить потери и сохранить ребят, но… ему легче, понимаешь?

Я понимал.

Бывают лидеры, которые идут к своей цели несмотря ни на что, а бывают такие парни, как я и Аш. Которые просто хотят сделать этот мир лучше.

— Каждый из тех, кто остался на стене, готов умереть, — негромко продолжил Аш. — И каждому есть за что сражаться. И знаешь, — Аш невесело усмехнулся, — я думаю, что те резервисты, которые пошли под Лар’Тарго, рано или поздно вернутся. Они уже возвращаются. Потому что понимают, что Шизора волнуют только власть и деньги.

Что-то в словах Аша было… Ведь одно дело сражаться за свою семью, другое — за интересы кучки моральных уродов, которым плевать и на тебя, и на твою малую родину.

И я не знаю, кем нужно быть, чтобы не понимать этого после того, как Лар’Тарго сожгли своих же граждан!

— В общем, — Аш не стал развивать тему про Лар’Тарго и вернулся к более актуальной проблеме. — Все мы знаем, на что шли и за что получали повышенное жалование. И те псы, которых ты уничтожил вчера, могли убить сотню наших ребят. Да и штурм начался бы раньше. Поэтому приходи в себя и возвращайся в лазарет.

Приходи в себя — сказать-то легко…

— Серьёзно, Саш, — Аш, наклонившись, посмотрел мне в глаза. — Это война, здесь умирают люди. А ты не бог, чтобы всех спасти и защитить. Ты вчера и так совершил невозможное. Если бы не твоя вылазка, мы бы не успели перегруппироваться и отойти.

— Да-да…

— Серьезно, — воин нахмурился. — Та заминка, которой ты воспользовался для атаки, была предшествием масштабного штурма. И если бы не ты, псы бы взяли стену ещё вчера утром. И погибло бы не меньше. Про моральный дух и вовсе молчу. Одно дело грамотно отойти на заранее подготовленные позиции, другое — отступать в беспорядке.

— Моральный дух? — вздохнул я. — Псы взяли стену, какой может быть моральный дух? Да нас сейчас зажмут с двух сторон и всё.

— Если ты выйдешь из штаба в таком настроении, как сейчас, то обязательно зажмут, — согласился Аш. — А если