Испепеляющий ад - Аскольд Шейкин

— Я?

— Вы, вы. Для всех присутствующих это так прозвучало. Желаете удостовериться? Давайте снова господ, которые вас слушали, соберем и спросим… Так вот. Оного полковника в числе соратников генерала Мамонтова нет полтора месяца. Начальником штаба корпуса состоит полковник Генерального штаба Петров… Не скрою: оба эти обстоятельства для вас очень, очень нехороши. Льют воду не на вашу мельницу. Своевременно заткни фонтан, советуют в таких случаях. Вы свой фонтан, увы, не заткнули.

Ликашин его во что-то впутывал. Начал он это делать с первой минуты их сегодняшней встречи. Во что? Зачем? Было пока неизвестно. Но спорить, требовать объяснений не имело смысла. Ничего не даст. Сказал устало:

— Там, знаете, ветер дул, валил снег. Пойди, разбери. Простого казака от генерала в двух шагах не отличишь. Да еще красные снарядами бьют. Шкуро, говорите, Постовский… Шкуро меня матюками обложил, к штабу Постовского и близко не подпустили: "Лезете с контрактами, а тут не до вас". Вот и все мои там разговоры.

— Об этом надо было честно поведать. Вас бы поняли.

— Просил: давайте лично вам прежде расскажу, обсудим.

Ликашин уселся на свое место за столом, опер на ладонь голову, спросил:

— Что вы намерены делать дальше?

— Вчера отправил приказчика в Таганрог. Открою магазин. Портовый город, таможня, — ощущение досады от сознания, что эта чиновная сволочь лихо его «подсадила», причем совершенно неясно ради чего, все сильнее овладевало им. — Буду с заграницей торговать. И время такое: все надо быстро делать.

— Правильно, — согласился Ликашин. — На лету хватай. Пока пироги не остыли. Однако мое предложение вам: снова в дорогу.

Решительно отказаться? Или прежде вызнать подробности? Но ведь если хоть что-нибудь спросишь, вроде ты согласился.

Все же произнес:

— И куда?

— В этот раз в Екатеринославскую губернию.

— Куда? — повторил Шорохов.

— В Екатеринославскую губернию, на Украину. Край хлебный, богатый. Любому заготовителю — рай.

— Рай-то рай, — Шорохов встревоженно смотрел на Ликашина. — Но там сейчас гуляет батька Махно.

— Гуляет, — весело подтвердил Ликашин. — На этом и строится весь расчет.

— И туда ехать?

— Не к Махно лично. В контракте будет указано: вся губерния. Прибудете, узнаете, в каком направлении Нестор Иванович намеревается выступить, назовете эту местность в телеграмме в Управление. Ну и так далее. Дорожка накатана. Шпагата не просите. Повторяться нельзя. Скажем, сообщите: "Мешает деятельность конкурентов-заготовителей. Прошу оказать поддержку, подтвердив мое преимущественное право". Можете, конечно, что-то закупить. Бросите на это какие-то тысячи. Если потребуется, впечатление произведет.

— Но прежде-то мы с вами заранее знали, какие станции будут захвачены, — Шорохов говорил медленно, чтобы поспеть обдумать, что именно предлагает Ликашин.

— В том вся штука, что с батькой Махно так не получится. Он сам не знает, куда на следующий день свою армию двинет.

— Значит, там я должен буду начать с того, что займусь разведкой. А любой махновец меня за одно то, что я заготовитель штаба Донской Армии к стенке поставит. А я в его глазах буду еще и шпион.

— Вы не понимаете, — вкрадчиво начал Ликашин. — Вы были отсюда на север. Нажглись на этом. Виноваты перед Донской Армией? Да. В чем? В первою очередь в том, что стремились зерно, заготовленное для нашего Управления, передать комиссарам.

— Вы что! — Шорохов едва сдержался, чтобы не обрушить кулак на зеленое сукно ликашинского стола.

— Как — что! В присутствии многих лиц, или, скажем, свидетелей, всего четверть часа назад вы заявили, что при подходе красных к вашему складу стали тушить пожар. Это может быть истолковано только так: чтобы в случае, если красные вас захватят, заручку у них иметь.

— Я заявил? Это вы заявили.

— А вы не опровергли. Значит, это были ваши слова. И хотя дела ваши были правильные, все же закрадывается сомнение: а если бы вас герои — марковцы не выручили? Как бы вы себя повели? — он игриво помахал рукой. — Итак, вы были на севере. Теперь качнулись в другую сторону. На юг. С отчаяния. Только бы подальше от комиссаров. Пусть даже в губернию, где пошаливают махновцы. Тут не подумаешь, что вы красным подыгрываете. Махно сейчас ведь и с ними воюет. В таком деле, как наше с вами, два раза одно и то же повторять нельзя.

— Но ведь это Махно!

— Махно. Однако только аванса на вашу долю по этой поездке будет три миллиона. Многие бы хотели.

— Спасибо. На верную-то смерть.

* * *

— Вы неправильно оцениваете свое положение, — сказал Ликашин. — "Желаю — не желаю". Вам остается только желать. Иначе — военно-полевой суд. Сегодня же. Многие так сгорели. Заметьте: отдел этого учреждения в нашем здании. Подъезд другой, но и по внутренним коридорам можно пройти. Всего два-три слова. Я их скажу? Не обязательно. Вас многие слышали. И в суде вы не со мной будете дело иметь. Если сами туда поспешите, чтобы опередить, так ведь подпись на контракте чья? Кто телеграмму в Управление посылал, что заготовка полностью выполнена? Уверяю вас, одного того, что вы в присутствии чинов нашего отдела о генерала Мамонтове мололи, достаточно, чтобы под сомнение поставить, а были вы вообще в этих Щиграх, Колпне?

Шорохов молчал. Только бы не сорваться. Бессмысленно.

Ликашин продолжал:

— Веревочка. Начни тянуть, конца ей не будет. Если будет, так на конце-то петля.

— Но ведь надо еще, чтобы батька Махно занял городишко достаточно крупный! Чтобы он в вашу оперативную сводку попал.

Ликашин всем своим видом выразил полное удовлетворение:

— Вижу: согласились. И правильно. А последнее обстоятельство пусть вас не беспокоит. Отыщем. На самой подробной карте. Была бы только от вас депешка. И чтобы Махно потом эти селеньица занял. Риск? Да. Но и деньги немалые. Иуда продал Христа за тридцать сребреников. Сын божий! Мессия! Тут, позволю себе напомнить, денег будет поболее. Да и голову его разве с вашей сравнишь?.. И выезжать завтра. Крайне — послезавтра. Договорчик вам сейчас принесут. За авансом в главную кассу сходите. Потом вернетесь ко мне. Что еще? Вы, возможно, подумаете: "Не сойти ли на ближайшей станции?" В нети, как говорится, податься. Должен предупредить. В таком случае вы поставите себя вне круга людей порядочных. Мало того. Поручился мне за вас Николай Николаевич. Кто это, надеюсь, не позабыли. В его глазах вы тогда очень многое, пожалуй, даже все потеряете. Будет весьма огорчительно. Не так ли? Разумеется, розыска, суда, наказания вам тогда не избежать. В нашем Управлении не простаки. Полагать, что любой приди, получи миллионы, иди дальше — наглость, — говоря Ликашин горделиво потряхивал роскошной шевелюрой, приглаживал бородку. — Мне моя голова, уверяю вас, тоже дорога. Их превосходительство генерал Ярошевский, как помните, агента Молдавского упоминал. Так вот, на этих днях господину Молдавскому будет выдан аванс — шестьдесят миллионов рублей! Основание: ни малейших отклонений от правила договорено — сделано. Это ныне и есть честность. И один практический совет. Сегодня же обратитесь в отделение частной клиентуры Государственного банка, представьтесь титулярному советнику Петру Корнеевичу Серегину, сошлитесь на меня. Он вам поможет арендовать сейф.