Без имени - Demi Urtch

строительство завода по производству тарвия для Сейги.

Вот оно как. Значит, решили не поручать это левым людям. Ну да, использовать Лейба для контроля над процессом сподручнее. Мало ли, какие могут всплыть проблемы по ходу дела.

Значит, у Лейба есть ещё хоть сколько-то времени.

— А потом?

Рури задумывается на пару минут. Она так и стоит на пороге, не проходя в комнату, и выглядит нахохлившейся и отстранённой. Ещё усталой.

— Не могу сказать точно. Много факторов. Как ты поведёшь себя и не только.

— Хочешь сказать, есть шанс, что меня не убьют сразу по завершении? — Лейб усмехается.

— Я так думаю. Зачем? Ты можешь придумать ещё что-то. И многое знаешь.

В том-то и дело. Он знает даже слишком многое.

Лейб мрачно отхлёбывает почти остывший кофе, на удивление приличный. Кормят здесь вообще добротно.

— Мне любопытно, Лейб. Откуда ты знаешь, что Герзе собирался убить тебя? Ты уверен в этом?

— Да уж сказал кое-кто, — зло фыркает Лейб.

Вспоминает насмешливое лицо Ранда. Как там он говорил?

«Думаешь, ты тут самый ценный и можешь вытирать обо всех ноги — только от тебя первого избавятся, как только эта махина заработает».

И ещё много всего…

— Кое-кто? Не Герзе?

— Стал бы он говорить такое! — Лейб в раздражении громко звякает кружкой о стол. — Слушай, какое тебе дело, а?

Сама всячески показывает, как ей безразлична судьба Лейба!

Рури пожимает плечами.

— Любопытно, — повторяет. — Ладно, пойдём. К генератору.

И поворачивается, чтоб уйти.

— Что, закончился уже мой больничный? — Лейб недовольно скрещивает руки на груди.

— Мне сказали, ты чувствуешь себя хорошо.

— Может, меня тогда выпустят из палаты?

Рури оглядывается и приподнимает брови.

— Не вижу необходимости. Тебе не нравится эта комната?

Лейб патетично оглядывает голые белые стены, потолок, скудную мебель — такую же простую и светлую.

— Здесь душно, нет ни окошка и вообще. Чувствую себя как в больнице.

— И что?

— «Что»! Тебе нравится лежать в больницах?

Рури неопределённо поводит плечами.

— Не знаю. Не приходилось.

Вот как? Район, где они жили, был довольно убогим. И всё-таки бесплатная больница там была, хоть большим ассортиментом лекарств не могла похвастать, да и врачами… не славилась, так, хуже, лучше. Лейб лежал там пару раз за юность, один — с переломом, когда навернулся, таская арматурины с заброшки, другой — подхватив какую-то дрянь. У Рури, должно быть, либо бычье здоровье, либо приверженность кустарным методам лечения.

— Пойдём, Лейб. Чинить генератор.

Снова накатывает чувство вроде того, что заставляло отвечать на вопросы о проекте. Только в этот раз будто в грудь засунули верёвку — и тянут.

Лейб матерится сквозь сжатые зубы.

— Не знал, что… маги так… могут.

Почему тогда Герзе никогда на памяти Лейба не использовал ничего такого? Как она сказала — сделка? У Герзе сделок было достаточно, только не похоже, чтоб за их выполнением стояла магия. Герзе применял… разные методы. Не такие.

Рури отвечает неохотно:

— Не все могут.

— Ты особенная?

— Можно сказать. Пойдём, Лейб. Правда. Станет легче.

И он идёт. Рури не боится поворачиваться к нему спиной. Не заговаривает с охранниками. Один раз кто-то из них окликает её, что-то спрашивает на тайчанском. Рури отвечает коротко и сдержанно. Кажется, торопится пройти.

Этих коридоров Лейб уже не помнит, даже если и проходил, когда только попал сюда. Больничная обстановка уступает место всё такой же сдержанной, но более напоминающей какую-нибудь базу. Белый и кремовый становятся пыльными, переходят в оттенки стали и песка. Каким же извращенцем надо быть, чтоб, постоянно видя их на улице, занести ещё и сюда. Герзе, сколько Лейб помнит, отдавал предпочтение винному цвету и тёмному дереву. Роскошно, но не крикливо. Немного угнетающе. Забавно, эти цвета Лейба и окружали дома, хотя он сам никогда не любил красный.

Люди, попадающиеся по пути, выглядят занятыми, иногда переговариваются о чём-то деловито. На Лейба смотрят хмуро. Что поделать, радушно его встречали, кажется, только в барах.

Рури снова натягивает капюшон, прячет руки в карманах, в то время как Лейбу жарковато даже в футболке.

Ах, а ещё теперь видно его татуировку. Точно. Вот почему все так косятся. Действительно, рубашка с длинным рукавом не помешала бы.

— Эй, с тобой всё в порядке? — всё-таки спрашивает Лейб, когда они ещё куда-то сворачивают и остаются одни.

Очередная дверь открывается от сигнала браслета Рури. Интересно, насколько широкий у неё доступ? А Лейб не может выйти даже за дверь палаты без отклика снаружи.

— В порядке, — напряжённо и недружелюбно откликается Рури.

Лейб хмыкает со всей возможной выразительностью.

За дверью оказывается нечто вроде мастерской, хоть набор инструментов, насколько Лейб видит, довольно скромный. Каморка маленькая, стабильно аскетичная и освещённая холодными голубоватыми лампами. Лейб передёргивает плечами.

Уже хочет едко спросить, нельзя было найти место поуютней, когда Рури внезапно говорит:

— Мне тяжело, когда много людей рядом. Но это нормально. Можно сказать, «в порядке».

Лейб удивлённо оборачивается.

— С каких пор у тебя социофобия?

Вообще-то не то чтоб они много бывали в людных местах. Лейб жил своей жизнью — со схемами, бесконечным поиском материалов и запчастей, потом — попытками выручить деньги за то, что из них получилось, а Рури… ну, она тоже как-то жила. Где-то пропадала. Лейб мельком был знаком с некоторыми её друзьями, и с ними она не выглядела чрезмерно тихой или стеснённой.

И Лейб не знает, что с ней было после того, как…

— Лейб, генератор, — Рури окликает неожиданно тяжело и жёстко, а смотрит так, будто он сделал что-то плохое прямо сейчас.

Хотя Лейб вообще ничего пока не успел сделать.

Он растерянно пожимает плечами и подходит к столу, на котором покоится престарелая механическая махина. Копанию в ней Лейб уделяет следующие пару часов. Рури не уходит: нахохлившись, садится сбоку, следит за руками Лейба. Боится, что он соберёт тут что-то не то? Раздражает, хотя одновременно вроде как приятно, что она верит, будто он может сварганить что-то опасное из этой ерунды.

Он и правда может.

В какой-то момент Лейб перестаёт обращать внимание и даже почти забывает, что рядом кто-то есть. Пока Рури не начинает задавать вопросы. Зачем он протирает вот это. Почему раскручивает то. Что ему не нравится в этой детали.

— Хэй, хватит, — не выдерживает Лейб. — Мы договаривались на починку, а не мастер-класс. Я тут не в носу ковыряюсь, дай мне сосредоточиться.

Рури вдруг смеётся, тихо и коротко, но искренне.

— Что? — Лейб насупливается.

— Когда я так прошу, ты не слушаешься. Буду дальше спрашивать. Вот это что, Лейб?

Он в раздражении кладёт на стол