Бумажная девушка - Гийом Мюссо

Я наблюдал за Мило. Он явно силился сочинить забавную фразочку, которыми обычно сыпал только так. Глядя на все эти статуи и прочие необычные предметы интерьера, можно было придумать тысячи шуток, но мой друг так и не раскрыл рта. И тут до меня дошло: он что-то скрывает.

Тогда я повернулся к Кароль, надеясь найти у нее поддержку и понимание, но она старательно избегала моего взгляда. Моя подруга с деланым интересом рассматривала развешанные по стенам дипломы Софии Шнабель.

После убийства Этана Уайтэкера Шнабель стала главным и единственным «звездным психологом». К ней стекались самые известные голливудские актеры, музыканты, продюсеры, звезды телевидения, политики, дети и внуки знаменитостей.

Кроме того, она вела телепередачу, куда приходили обычные люди, не стеснявшиеся выставить напоказ свою личную жизнь. Они рассказывали в прямом эфире о несчастном детстве, дурных привычках, изменах, съемках в любительском порно и сексуальных фантазиях, тем самым «покупая» несколько минут «консультации звезды» (так, кстати, программа и называлась).

Одна половина Голливуда обожала Софию Шнабель, вторая опасалась. Ходили слухи, что за двадцать лет практики у нее накопились архивы, достойные Эдгара Гувера:[22]тысячи часов записи сеансов психоанализа, где раскрывались все тайны голливудских звезд. Это, конечно, конфиденциальная информация, да и врачебную тайну никто не отменял, но, просочись она в прессу, случилось бы подобие взрыва, который сбросил бы с пьедестала верхушку шоу-бизнеса, а следом полетели бы головы политиков и юристов.

Не так давно произошло событие, окончательно убедившее всех в могуществе Софии Шнабель. Несколько месяцев назад одна из ее пациенток, Стефани Харрисон, вдова миллиардера Ричарда Харрисона, основателя сети супермаркетов «Грин Кросс», скончалась в возрасте тридцати двух лет от передозировки лекарственных средств. После вскрытия в организме обнаружили следы антидепрессантов, успокоительных и таблеток для похудения. Короче говоря, ничего особенного. Вот только дозировки были чудовищными. Брат покойной выступил по телевидению, во всем обвинив Софию Шнабель, затем нанял батальоны адвокатов и частных детективов. Они, в частности, обыскали квартиру Стефани, где обнаружили более пятидесяти рецептов, выписанных на пять разных имен, но все… почерком Софии Шнабель. Репутация известного психолога была под угрозой. Мир, еще не оправившийся от смерти Майкла Джексона, узнал о существовании врачей, готовых поставлять обеспеченным клиентам любые лекарства. Желая покончить с порочной практикой, правительство штата Калифорния подало иск против психолога, обвиняя ее в мошенничестве, но тут же дало задний ход. Никто не мог объяснить этот маневр, ведь у прокурора были неопровержимые доказательства виновности Шнабель. Многие объясняли происшедшее трусостью государственного обвинителя. В результате эта история возвела Софию Шнабель в ранг неприкосновенных.

Пациентом доктора можно было стать только по рекомендации старого клиента. Знакомство с доктором Шнабель ценилось на вес золота, а ее телефон представители элиты передавали друг другу наряду с прочими полезными сведениями, например: у кого найти хороший кокаин? Какой маклер поможет выгоднее вложить деньги? Как достать места в ложе на игру «Лейкерс»?[23]Где заказать девушку-по-вызову-которая-не-похожа-на-девушку-по-вызову (актуально для мужчин)? К какому пластическому хирургу обратиться, чтобы увеличить-грудь-так-чтобы-никто-не-догадался-что-я-увеличила-грудь (это уже для женщин)?

Я впервые попал на прием к Софии Шнабель благодаря одной канадской актрисе, снимающейся в сериалах, с которой Мило безуспешно заигрывал. Шнабель вылечила ее от тяжелой формы агорафобии. Эта девушка, на первый взгляд очень поверхностная, оказалась умной и образованной — именно она познакомила меня с фильмами Джона Кассаветиса и картинами Роберта Римана.

У нас с Софией отношения не сложились. Очень быстро сеансы свелись к простому выписыванию рецептов, что устраивало нас обоих: я платил полную сумму, но проводил в кабинете не больше пяти минут, а она, глазом не моргнув, выписывала любую гадость, которую я просил.

* * *

— Добрый день.

В кабинет вошла доктор Шнабель. Она, как всегда, приветливо улыбалась. Это была часть ее образа, равно как и одежда: приталенный пиджак из блестящей кожи, а под ним рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Некоторые называли это «претензией на стиль».

Мне, как всегда, понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к впечатляющей шевелюре, с которой София пыталась совладать при помощи нелепого перманента. При первом взгляде на ее голову у меня создавалось впечатление, что она нацепила еще теплый скальп кудрявой болонки.

По тому, как она поздоровалась с Мило и Кароль, я убедился, что они уже встречались. Начался разговор. Я не принимал в нем никакого участия, словно родители уже все решили и мне, ребенку, оставалось лишь смириться.

Больше всего меня беспокоила холодность и отстраненность Кароль — и это после той эмоциональной беседы час назад у меня в гостиной! Она выглядела встревоженной и нерешительной и, очевидно, была не уверена в целесообразности этого поступка. Мило вел себя более уверенно, но чувствовалось, что он играет.

Я слушал запутанную речь Софии Шнабель, и тут до меня дошло: лечение сном — это ловушка. За огромным перечнем тестов и анализов, которые мне предстояло пройти, скрывалась очень простая вещь: Мило решил упрятать меня в психушку, чтобы не попасть под суд за долги! Я неплохо знал законы Калифорнии и тут же вспомнил, что врач имеет право потребовать принудительной госпитализации в течение семидесяти двух часов, если считает пациента опасным для общества. А меня легко можно причислить к этой категории.

За последний год я не раз сталкивался со служителями закона, и мои юридические сложности еще не успели забыться. В последний раз меня освободили условно-досрочно, обвинив в хранении наркотиков. Встреча с Билли — а Мило как раз заканчивал пересказывать ее Софии — стала последней каплей. Теперь в глазах любого человека я был свихнувшимся писателем, страдающим психозами и галлюцинациями.

Я думал, меня уже ничем не удивишь, но тут Кароль сообщила Софии о пятнах крови на рубашке и стеклянной двери.

— Это ваша кровь, господин Бойд? — спросила психолог.

Какой смысл объяснять? Она все равно не поверит. Решение уже принято. Казалось, я слышу, как она диктует секретарше:

«Пациент нанес себе или пытался нанести другому лицу телесные повреждения. Ввиду пребывания в измененном состоянии сознания больной не осознает необходимости лечения, что вынуждает нас прибегнуть к принудительной госпитализации…»