Карты великого мага - Ольга Тарасевич

– Ой сомневаюсь…

Конечно, Денис оказывается прав.

Добравшись до кабинета, я закрываюсь на ключ. Достаю из стола серебристый, довольно тонкий ноутбук. И погружаюсь в интернет-жизнь Бороды.

Судя по датам в хистори, Борода отдал Леше компьютер за день до своей трагической смерти.

Я смотрю на список сайтов, которые открывал мой приятель, и к горлу подступает комок.

Футбольный форум, порно, мамба – прости, Борода. Я не знала, что тебе было одиноко…

Но в основном, конечно, в списке совсем другие ресурсы – сайты магических школ, персональные странички экстрасенсов, сайты с медитативной музыкой, интернет-магазины эзотерических товаров.

Иду в папки с доковскими файлами. Акты экспертиз, сотни – кто бы сомневался. В моем компе точно такое же огромное архивное кладбище. Иногда смотришь на вереницу файлов и ужасаешься – нагрузка на нашего брата невероятная, как только мы успеваем провести такое количество вскрытий!

А вот это что у нас тут такое?..

Открываю папку с фотографиями, и сердце екает.

Снимки, сделанные на мобильный телефон, далеко не самого лучшего качества. И все-таки я могу различить позеленевше-медную ступку для трав и закопченный подсвечник, костяной амулет на темной нитке, колоду карт, овальное зеркало. Предметы явно старые, винтажные.

Неужели мне наконец повезло?

Мне кажется, это те самые фотографии «колдовского наследства» деда. Возможно, Борода сделал эти снимки, чтобы разместить их на тематических форумах; возможно, он хотел их продать и выяснял рыночную цену.

Вот теперь мне надо срочно поторопиться к Денису. Фотографии часто помогали ему очень точно считывать прошлое…

1904 год, Каир

«У моей жены полно достоинств, – мрачно думал Кроули, устроившись в кресле и наблюдая, как Роуз вертится перед зеркалом. Она примеряла уже пятую шляпку, и терпение Алистера было на пределе. – Но, конечно, собираться с ней куда-нибудь – это сущее мучение!»

Он вскочил с кресла и заходил взад-вперед по гостиной.

В такие моменты ему хочется, чтобы Роуз провалилась сквозь землю!

Да уж, не очень-то удачно он пошутил с этой свадьбой!

Регистрацию брака Алистер запомнил плохо: все было как в тумане, и руки дрожали.

После скромной, быстрой церемонии у местного юриста они с Роуз разъехались в разные стороны. Алистер вернулся в Болескин, новоиспеченная жена поехала к матери, чтобы объявить о своем статусе замужней дамы, а затем отправиться прямиком в объятия любовника.

Но последним планам было не суждено осуществиться. Хотя и матушка Роуз, и ее брат Джеральд Келли были заранее предупреждены о предстоящей свадьбе, выяснилось: на самом деле родственники ни капельки не верили, что объявленные намерения будут осуществлены. И регистрация стала для них настоящим шоком. Неимоверную активность развил несостоявшийся муж Роуз, адвокат – он написал множество заявлений с призывами аннулировать брак. Жизнь Роуз стала настолько невыносимой, что ей не оставалось ничего, кроме как отправиться за поддержкой к своему супругу.

Получив печальное письмо Роуз, Алистер не мог и представить, как поступить в этой ситуации. Взять ее жить в Болескин? Нет-нет! Конечно, она очень мила – но ему же надо заниматься магией!

И все-таки он согласился встретиться с ней – в городе, в центральной гостинице.

Алистер собирался обсудить с Роуз подробности развода и отбыть восвояси. Но девушка выглядела такой печальной, что сначала Кроули захотелось угостить ее обедом, потом они отправились на прогулку, и от нежности непривычно кружилась голова, а сердце то испуганно замирало, то колотилось с бешеной силой.

Никогда прежде, отправляясь с женщиной в спальню, Алистер так не волновался.

Секс с Роуз оказался восхитительным. За ее нежной, хрупкой внешностью скрывалась настолько опытная и страстная любовница, что Алистер понял: да это же просто чудо, что у него такая жена!

В Болескин они вернулись вместе. Кроули сразу же сел писать письмо матери, чтобы поставить ее в известность об изменениях, которые произошли в его жизни.

«Жаль, что Вы не присутствовали на бракосочетании, – это была потрясающая церемония, пышный катафалк и вся похоронная процессия напоминали восхитительные похоронные процессии тридцатилетней давности. Преподобный Ф. Ф. Келли прочел такую красивую проповедь над открытой могилой. Он прочел 44-й стих 44-й главы Книги Исайи – «И Господь воззвал к Моисею, и он восстал и поразил его». 36 волынщиков сыграли «голоса, что летают над Эдемом» – как напоминание об Уистлере, которым так восхищается ее брат. Когда бренные останки были благоговейно засыпаны землей при помощи 12 дюжих профессоров эсперанто, таксидермистов и нескольких миссионеров-мормонов (вместе с двумя очень милыми ангелами смерти), облегчающие душу рыдания вырвались из груди собравшихся, слезы горькой радости заструились из их глаз в таком изобилии, что мы смогли начать свой медовый месяц с путешествия на каноэ. Мы совершили это путешествие со скоростью пушечного ядра за поразительно короткое время, равное 2 часам 43 минутам и 21 1/25 секунды. Далее мы проследовали к морям горячей радости и счастья, где сейчас и находимся и где, слава Богу и Небесам, нас всегда можно найти»[15], – быстро написал Алистер, присыпал чернила песком и запечатал письмо в конверт.

Не обладавшая чувством юмора матушка на это письмо не ответила.

Но Алистера отсутствие материнской поддержки волновало мало.

С тем же пылом, с которым он постигал жизнь помещика, теперь он погрузился в Роуз, в ее страстное, требовательное тело, простые мысли и желания.

«Я совершенно счастлив и далек от магии, как никогда прежде, – подумал Алистер во время очередного невероятно вкусного ужина. – Мне надо придумать, как вырваться из этого болота. Иначе еще немного – и я просто завязну в этом счастье. Может, мне надо уехать? Попробую путешествовать вместе с Роуз…»

Жена оказалась замечательным попутчиком. Она никогда не жаловалась, если еда или жилье были недостаточно хорошими; она много и с удовольствием ходила пешком, и, похоже, новые страны и люди доставляли Роуз искреннюю радость.

Но собираться с ней куда-то казалось Алистеру сущим мучением. В такие моменты он, изнывая от нетерпения, жалел о том, что женился. Но потом Роуз наконец определялась с выбором платья или шляпки, улыбалась трогательной, детской улыбкой – и Кроули уже решительно не понимал, как можно было сердиться на такое чудо.

– Сегодня я поведу тебя. Поведу к нему, – Роуз отошла от зеркала и взяла мужа за руку. – Он хочет говорить с тобой. Но он придет к тебе не сам – придет другой от него.

От неожиданности Алистер утратил дар речи.