Два подарка от бывшего - Мила Гейбатова

комплексом неполноценности очень зависимы от мнения своих авторитетов, коими обычно являются их родители. Кажется, это про меня.

Но развод-таки дал глоток воздуха и свободы. А поездка помогает понять, что давно стоило отпочковаться и не испытывать зависимость от авторитарного родителя. Он все равно никогда не бывает до конца довольным моими действиями, а счастья от его скупой похвалы у меня почему–то не прибавляется.

– Хочу глубже проработать, мы вполне можем увеличить прибыль за счет снижения издержек, – отвечаю уверенно.

С отцом не только можно, но и нужно быть уверенным. Когда я пришел с рассказом про Вику он бы не поверил, не стой я на своем.

– Понял. Не лежит у тебя пока возвращаться к нам, понимаю. Но с интрижками не рекомендую экспериментировать, – говорит папа.

Знает меня, хоть и чуткостью не обладает, однако, изучил.

– Слушаюсь, шеф, – шутливо усмехаюсь и отключаюсь.

Не в моем возрасте отцу отчитывать меня за интрижки. Пусть со своей семье разбирается. Не знаю, чего он до сих пор возится со своей женой, она вместе со своим сынком только неудобства причиняет, как по мне. Но да это не мое дело, как и мои интрижки – не его.

Больше не его. Хватит с меня одного неудачного брака. Мы с Викой были вместе всего–ничего, а по ощущениям минимум лет десять. Проблемы в личной жизни очень вредят общему состоянию организма, оказывается.

После работы заглядываю в магазинчик к матери Кати, а женщины там нет. И длится это уже несколько дней подряд. А ее сменщица почему–то отказывается сообщать, когда будет второй продавец, я уж не говорю о том, чтобы рассказать, где мать Катерины живет. Но я упорный, завтра днем повезет, я уверен. Просто нужно сменить тактику.

И точно. Обеденный поход венчается успехом.

– Здравствуйте, – широко улыбаюсь, – это снова я.

В этот раз женщина не столь приветлива, к сожалению.

– Привет. Чего тебе? – бурчит недовольно.

– Хлеб, шоколадку и воду, – тычу на прилавок наугад. – Помните, я говорил, что видел Катю.

– Помню, – ее мать становится еще более недовольной. – Наличкой или по карте будешь расплачиваться?

– По карте. Так вот, я не успел узнать ее адрес, может, вы мне поможете?

– Нет. Катерина не любит гостей.

– Прошу вас, – наклоняюсь к женщине и проникновенно заглядываю ей в глаза, – это очень важно. Я поступил с ней плохо и хотел бы попробовать исправить прошлые ошибки.

Мать Кати смотрит несколько секунд, а потом опускает глаза на мои руки.

– Кольца нет, – говорит она. – Просто не носишь? В командировке снял? – неприятно усмехается.

– Что? – не сразу понимаю, о чем речь. – Вы про обручальное? Я развожусь, до этого носил.

– Разводишься? – она выгибает бровь и скрещивает руки на груди. – А дите с кем будет? Алименты платить будешь или навещать?

– Какое дите? – совсем перестаю понимать, что происходит.

– Твое, законное, в браке сделанное.

Она говорит о ребенке настолько уверенно, что я несколько секунд сомневаюсь, но потом даю себе мысленную оплеуху.

– Так у меня нет.

– Серьезно? – теперь мать Катерины наклоняется ко мне через прилавок. – Уверен?

– Да, – выпрямляюсь.

Что вообще происходит?

– Ладно. Пиши адрес, но бреши, что хочешь, но меня не выдавай. Хотя Катюха все равно поймет, что от меня ноги растут. Глава 29

Адрес у меня есть, уверенность тает.

Вот приду я к матери двоих детей и скажу… Что скажу?

«Прости, извини, хотя тебе давно не до меня, но совесть у меня проснулась, мучает. Пришел облегчить свои страдания, такой вот я милый и хороший».

Ну идиотизм же. Катя назовет меня дураком и прогонит. Что я действительно у нее делать буду?

В итоге с самого утра субботы отправляюсь в детский магазин. Да, мое мнение не меняется, слишком долго я думаю о Катерине, все же удовлетворю свой эгоистичный организм. Но ведь не с пустыми руками ехать, тогда точно будет совсем плохо.

– Здравствуйте, мне бы что–нибудь для детей, – обращаюсь к скучающей продавщице.

– Здесь все для детей, молодой человек, – надменно отвечает та.

Еще и умничает, ты посмотри. Пришла бы она ко мне на работу, посмотрел бы, как она справится.

– Я вижу. Может, поможете, это ваша обязанность, – отвечаю недовольно.

– Конечно, что вам нужно? – подскакивает ко мне другая. – Одежду, обувь, игрушки? Сколько лет ребенку?

– Их двое, и они в коляске, – неуверенно тяну.

– Груднички?

– Простите?

– Только родились? – терпеливо переспрашивает девица.

– Мне кажется, нет. Не такие маленькие.

Вот же действительно я идиот, хоть бы спросил у матери Кати, сколько детям.

– Давайте мы с вами игрушки развивающие подберем, одежду без точного возраста сложно брать.

– Отличная идея, – вздыхаю с облегчением, – и подгузники дайте на вырост.

В голове всплывает, как знакомый, ставший отцом, регулярно жаловался на то, что подгузники детям нужны постоянно.

В итоге выхожу я из магазина не с пустыми руками. Но сразу к Кате не иду. Снова сомневаюсь. Однако, к вечеру заруливаю в ее новый двор. Даю сам себе пинок и выхожу.

Всегда можно просто уехать и забыть о своем позоре, но подарки нужно вручить, зачем они мне. А матери–одиночке они точно пригодятся. В конце концов, продаст через интернет, если совсем все мимо.

Подхожу к двери и нажимаю на звонок. Слышатся торопливые шаги, и уже через несколько секунд…

– Здравствуй, Катя, – неуверенно улыбаюсь, – а я к тебе.

Она стоит растрепанная, в домашней одежде, что придает ей особый шарм. Такая же худенькая, разве, может быть, слегка округлившаяся в нужных местах. Испытываю поистине эстетическое наслаждение, разглядывая ее.

Не о том думаю, человеку не до того, да и у меня иные цели.

– Пригласишь? – снова беру слово, поскольку за порог меня так и не пускают.

– Нет, – мгновенно отмирает Катя, вздрагивая, – тебе здесь нечего делать.

Она явно собирается захлопнуть дверь, но удача снова мне благоволит, из глубины квартиры доносится пронзительный плач. И Катя, как хорошая мать, толкает дверь и убегает, не дожидаясь того, чтобы она захлопнулась.

Захожу внутрь и ставлю пакеты с подарками. Закрываюсь и разуваюсь, попутно осматриваясь. Светленько, чистенько, ремонт свежий, но скромный, такой застройщики часто делают. Вроде как приличный вид создан, а что он из самых дешевых материалов, уже не важно.

– Ну что такое, Мишенька? Сейчас искупаемся, потом кушать и спать. Маша у нас сегодня спокойная, а ты нет.

Катя выходит из комнаты, держа одного ребенка на руках, а второй выползает за ней.

Смотрю, как баран, на них. Странные эмоции всплывают откуда–то из глубины. Не могу их проанализировать, они безотчетные, нелогичные. Но картина Катерины с двумя детьми что–то трогает в моей