Долгожданная кража - Владимир Зингер

мы расстались друзьями. Случайно оказавшиеся на крыльце РОВД сотрудники с интересом посмотрели на моё помпезное появление. Да-да, именно помпезное, ибо «ушастый» ещё не скатился в категорию «недомашин», а гордо стоял в одном ряду с другими автомобилями и был почти так же недосягаем для простых смертных, как и остальные легковушки.

Оказавшийся тут же на крыльце мой экс-наставник Титанов успел спросить:

— А ты же ведь вроде рулить не умеешь?

Я только широко улыбнулся в ответ, прокладывая дорогу внутрь райотдела, мол, думай, что хочешь. Мне было некогда. При входе я взглянул на часы, висевшие над окном в дежурку. Стрелки показывали без двух минут четыре. Успел!

Глава 8

В поисках пальто

Нина смирно сидела на стульчике около моего кабинета, что-то читала, и никто её не обижал. Уже хорошо! Она поднялась мне навстречу, а я разулыбался во всю ширь своей физиономии, совсем не так, как подобает строгому оперработнику при второй встрече с потерпевшей, повесившей ему «глухаря».

— Давно ждёте, Нина? — Мне было чертовски приятно произнести её имя.

— Нет — нет, не беспокойтесь, всего каких-нибудь пять минут. — ответила она и взмахнула толстой тетрадью, которую держала в руках. — Вот, изучала…

Удалось увидеть только ничего мне не говорящее слово «семантика» на обложке. Умница какая, не теряет времени даром.

— Прошу! — я распахнул дверь, и пропустил Нину в кабинет. Она прошла совсем рядышком, погрузив меня в едва уловимый, давно утраченный, но, как оказалось, совсем не забытый аромат её волос.

Говорят, где-то на далёких южных островах живёт племя папуасов, не ведающих грамоты, но зато больших талантов в создании стойких ароматов из подручного сырья, всяких там корешков — паучков. Так вот, чтобы сохранить в памяти какое-нибудь событие, они создают порошок со специальным, только для этого случая, запахом. Из только им известного дерева делают маленькую колбочку с плотно притёртой пробочкой и засыпают туда приготовленное снадобье. А когда им приходит на ум вспомнить об этом событии, они открывают соответствующую колбочку и вдыхают законсервированный там аромат. А дальше происходит чудо — память их уносит в те времена, воспоминания о которых получаются даже более яркими, чем если бы это было описано на каком-нибудь папирусе. Полный эффект присутствия, так сказать, достигаемый каким-то совершенно иррациональным образом.

Я стоял у дверей и чувствовал себя тем самым папуасом, окунувшимся в прошлое (или будущее?), во всё сразу, целиком, и от этого казалось, голова моя не выдержит наплыва впечатлений и разлетится на куски.

Кое-как справившись с эмоциями (надеюсь, Нина ничего не поняла), я уселся на своё место и казённым голосом заявил:

— Что ж, Нина, нам с вами предстоит большая работа. Давайте ещё раз пробежимся по обстоятельствам происшедшего. Вдруг какая-то важная деталь оказалась упущенной. Начнём, пожалуй, с примет пальто.

Я достал из сейфа «дело» по краже, состоящее пока что всего лишь из трёх хилых листочков, и важно положил их перед собой.

— Итак, пальто демисезонное, размер примерно сорок шестой, цвет зелёный, материал кримплен, фасон — «трапеция» или по-другому — «колокол»…

Дальше я ничего произнести не успел. Нина встрепенулась и как-то даже испуганно посмотрела на меня.

— Алексей, откуда вы знаете про фасон… ну, про «трапецию» эту?

Я, в свою очередь, недоумённо уставился на неё.

— А что не так?

— Да понимаете, я вчера весь вечер маялась, что впопыхах не сказала вам про то, как пальто выглядит, а вы не спросили. Сказала только, что пальто индивидуального пошива. У меня подруга в ателье работает. Вы ответили: ага, понял, зелёное, индпошива, что-то там черкнули себе на бумажку — и всё.

Да уж, вчера я, видимо, был сильно не в себе от обрушившихся на меня эмоций, если не записал такие очевидные приметы похищенного. Нина смотрела прямо на меня, но выражение её глаз я понять оказался не в силах. Мы молча переглядывались друг с другом, наверное, целую минуту. Наконец она уверенно произнесла:

— Я точно помню, что своё пальто словами «трапеция» и «колокол» я вчера здесь у вас не описывала. Да вы загляните в свои бумажки…

Я заглянул. Не было в них таких слов.

— Вот видите? — уличила меня Нина.

— Ну и что? — не сдавался я, уже догадываясь, что маленько влип.

— А то, что фасон моего пальто именно так и называется — «трапеция» или, по-другому, «колокол». Равномерное расширение от плеч к низу подола. И мужчины, если им специально не сказать, таких вещей в голове никогда не держат. Так откуда у вас это?

Она опять уставилась на меня, и тут её, похоже, осенила какая-то догадка. Нина округлила глаза и, ещё не веря себе самой, тихонько произнесла:

— Это может значить только одно — вы моё пальто видели и знаете, как оно выглядит. Вы что, видели меня в нём, следили за мной? А может быть…

Сейчас она скажет: а может быть вы его и украли, подумал я ошеломлённо. А что, не самая плохая версия. Украл, потому что фетишист и извращенец. По этой же причине не позволяю разговаривать с другими сотрудниками, боясь разоблачения. Всё сходится. Надо как-то выкручиваться.

Нина между тем закончила начатую фразу:

— А может быть вы его уже нашли? — И с надеждой посмотрела на меня. Мне стало стыдно. Какой же я остолоп — так подумать про девчонку. Я отрицательно покачал головой.

— Нет, Нина, к сожалению, нет. Но зато сегодня с утра я забежал к вам в институт и успел поговорить кое с кем из ваших сокурсниц. Вот они-то мне и рассказали…

— А вот и нет! — торжествующе воскликнула Нина. — Неправда ваша, Алексей Николаевич! Нигде вы не были!

— Это ещё почему? — удивился я,

— Да потому, что если вы были в институте, то знали бы, что у нашей группы сегодня нет занятий — профосмотр, и никого из наших девчонок там нету!

Тьфу ты, как неловко получилось! Теперь отвираться ещё сложнее будет. Не могу же я признаться, что в нашей семье история знакомства бедной студентки и молодого опера будет повторяться на каждый свадебный юбилей, а то и чаще. Будут показываться фотографии, где Нина с подружками в этом самом пальто, и она будет хвастаться, что у неё пальто было по тем временам самое модное в мире — из кримплена, а не из какого-нибудь позорного драпа.