Самсон - Маша Сандлер

она высоким, острым голосом, словно чайка вскрикнула. — Где он?

Едва медведь услышал этот голос, он оскалился, глаза загорелись.

Я повернул смарт к нему камерой, так чтобы доктор Доббс его увидела.

— Самсон, — сказала она. — Самсон. Это ты? Вижу, что ты. Никитенко, дайте ему смарт.

Но медведь уже сам потянулся и почти вырвал смарт у меня из рук.

— Самсон, — продолжала доктор Доббс, — этот мальчик написал мне, что ты в России? Как ты там оказался? Впрочем, я это узнаю. С тобой всё хорошо? Тебе хорошо?

— Да, — ответил медведь. — Да, мама.

Вот это да! Я ушам своим не поверил сначала, но он ещё раз повторил это «да, мама», потом провёл осторожно, нежно пальцем по экрану. Но из-за этого движения соединение прервалось, экран погас.

Медведь зарычал и отшвырнул смарт в сторону.

— Тише! — только и успел сказать я, подобрал поскорее телефон и открыл дверь.

В коридоре было тихо, только из бокса одинокой теперь енотки доносилось едва слышное поскуливание.

И в этот момент позади меня раздался звук, показавшийся мне оглушительным.

Я обернулся — медведь стоял у стены и со всей мочи бил в неё кулаком.

— Что там за дурнина? — раздался грозный голос Савы, я стремглав выскочил и поскорее закрыл за собой дверь бокса.

Сава вышел в коридор, стукнул, проходя мимо, ногой по двери в бокс енотки, чтобы та замолчала.

— Чего тут? — спросил он меня, подойдя ближе. Вот вроде бы я с ним не ссорился, а всё равно испытывал к нему безотчётную, внутреннюю какую-то неприязнь. И он это чувствовал — и недолюбливал меня в ответ.

— Ничего, я смарт уронил, они и расшумелись.

Сава хмыкнул, с удовольствием глядя на мой смарт, по экрану которого разбежались паутиной трещины.

— Расшумелись — значит, сейчас успокоим. — Он повысил голос: — Тишина в боксах! Кому сказал!

Он перехватил в руке резиновую дубинку, которой частенько орудовал и которую животные боялись как огня, и пошёл в первый попавшийся бокс — это был бокс Чарли, а он-то совсем не шумел. Оттуда тут же раздалось жалобное хныканье.

К счастью, бить ни в чём не повинного, кроткого Чарли не стал даже такой зверь, как Сава. Он прошёлся для устрашения по всем боксам и задержался только у гризли. Его он наверняка снова бы избил и вряд ли послушал меня, попробуй я вступиться. Но, на счастье, в блок вернулись Алёна и Вилли и послали Саву на склад, готовить клетки и всё прочее для перемещения животных по лабораториям, а меня усадили доделывать таблицу. Так что всё обошлось.

— Что это с твоим смартом? — спросил меня Вилли вечером, когда мы вернулись в общежитие.

Я рассказал ему, что зашёл к медведю и снял его на видео, пока их с Алёной не было. И про звонок доктора Доббс рассказал, хотя и без подробностей.

— Значит, ты снял его разговор? Это очень хорошо, потому что, похоже, профессор Громов торопит Медузу и медведя могут забрать в лабораторию до того, как карантин закончится.

— Как так? Это же против правил!

Вилли, хотя по нему было заметно, что он совершенно не одобряет такого положения дел, ответил:

— Учёные ради высоких целей могут нарушать правила.

Как мы с Вилли ни старались, мой смарт отказался включаться, и у меня даже отвёртки подходящей тут не было, чтобы попытаться его вскрыть и вытащить карту памяти, где, как я надеялся, сохранилось видео с медведем. Нам пришлось воспользоваться помощью Анки и Ксанки, которые всех в Конторе уже знали как родных.

— Конечно, знаю, кто тебе поможет, — сказала Анка (она была в жёлтых носках, когда я вызвал её в коридор из комнаты). — Это Алекс из техотдела. Он спец.

— Отлично! Познакомишь меня с ним завтра?

— Ну… не знаю… — Анка наклонила голову и смотрела на меня не мигая — точь-в-точь ящерка на муху.

— Ты чего? — спросил возмущённый такой несправедливостью Вилли. — Ему же помощь нужна.

— Это-то понятно. Если бы смарт был твой — без вопросов помогли бы, — ответила она. — А так — есть условие.

Вот это да! Никогда прежде близнецы не выдвигали никаких условий — всегда быстрые, ловкие и готовые прийти на помощь. А тут на тебе! Но по особенной прищуринке в Анкиных глазах я почувствовал, в чём тут дело.

— Ну говори, что за условие, — сказал я мрачно.

— Завтра скажу, — ответила Анка. — Утром без пятнадцати восемь выходи в коридор, тут и скажу.

И она юркнула обратно в свою комнату, захлопнув перед нами дверь.

Всё ясно. Ровно без пятнадцати, чтобы ни в коем случае в свою распрекраснейшую лабораторию не опоздать, Цейхман выходит из комнаты.

— Хотят, чтобы я с предательницей помирился.

— А ты разве не хочешь? — спросил Вилли. Раньше не замечал за ним большой любви к Маше.

— Не хочу. Знать её не хочу. Но если они так, то ради дела… Как там ты говоришь-то: «Учёные ради высоких целей совершают всякие гадости».

— Вообще-то я сказал не совсем так.

Мы вернулись в нашу комнату, я ещё немного безнадёжно повозился со смартом, пока Ви категорически не потребовал выключить свет.

Я никак не мог заснуть. Лежал, глядя в темноту комнаты, на стены, по которым гуляли блики от фонаря за окном. Слушал всё ту же, заунывную, надоевшую этим летом до ужаса, дробь дождя по жестяному подоконнику…

Вилли теперь знал, что медведь говорил со мной, и про то, о чём он разговаривал с доктором Доббс, что зверя, оказывается, зовут Самсон, хотя сам он предпочитает рычащее имя, которого не выговоришь. Но я так и не придумал, как рассказать про то странное, что произошло в самом конце. Про то, что медведь назвал Лайлу Доббс мамой, про то, как изменилось его лицо потом, как он швырнул мой смарт и долбил кулаком в стену. Как хотите, пусть Алёна Алексеевна — настоящий ветеринар, доктор, и знает гораздо больше меня, но никакая это не «стереотипия», никакое это не привычное движение от скуки. Это самое настоящее горе.

— Вилли, Вилли, — позвал я шёпотом, — ты спишь?

— Да, — ответил он с тяжким вздохом.

— Дай мне, будь другом, хоть с твоего смарта проверить почту. Быть может, эта доктор Доббс написала мне что-нибудь ещё.

Ви ещё раз вздохнул, но всё-таки вытащил смарт из-под подушки и протянул мне.

— Только не урони, как свой, а то совсем без связи останемся…

Письмо доктор Доббс действительно мне написала, да не одно, а целых три. Первое — в тот же самый момент, когда прервалась связь. В нём она спрашивала, что случилось, и просила перезвонить. Во втором, отправленном на час