Бабочка с золотыми крыльями - Ольга Волошина

– Я задергалась?

– Ну не я же!

– Я просто хотела выяснить, зачем ты меня обманывал?

– Кто обманывал? Никого я не обманывал, это твои домыслы. Говорю же, мы с ней уже не встречались, когда появилась ты. Знаешь, милая, тебе просто делать нечего, сидишь дома, пока другие работают, и выдумываешь разные глупости.

– Ничего я не выдумываю, мне Татьяна Павловна рассказала. А работать пойду, вот Алешу в сад устрою. И не об этом сейчас речь…

– Ну, рассказала мать, и что? Мать старая, ум за разум зашел, шарик за шарик зацепился, вот и ляпает что попало. Говорю, ты не так поняла. Чего склоку-то устраивать? Ну, пришла Светка, и че? Захотелось навестить мою мать. Что ж ей теперь, за три километра мой дом обходить? А ты тут скандалы закатываешь, Настена, как глупая, склочная, пустая баба, которой больше делать нечего!

– Ничего я не закатываю, просто решила выяснить, почему…

– Закатываешь! – Олег вдруг заорал так, что зубные щетки в стакане мелко задрожали. – Я же тебя не спрашиваю, откуда у тебя, незамужней девушки, взялся ребенок? А мог бы! Но не буду. Я человек деликатный и благородный, в отличие от некоторых. Ладно, все, давай на этом закончим. Нет, мне, конечно, льстит твоя ревность, но зачем же сцены устраивать, дело прошлое, и нечего его ворошить.

Ничего, похожего на ревность, Ася не испытывала, ей было просто противно, что Олег обманывал ее, встречаясь и с ней, и с какой-то Светой, когда речь уже о свадьбе шла. В то, что свекровь что-то напутала, она не верила, потому что никаких особых отклонений у Татьяны Павловны не замечалось, да и не старая она еще женщина, чтобы путать факты недавнего прошлого. А о бывшей пассии своего сына рассказала только для того, чтобы испортить нелюбимой снохе настроение. И это ей удалось, надо сказать.

Ася отправилась спать. Олега долго не было, и она решила, что он смотрит телевизор на кухне. Маленький телевизор с черно-белым изображением стоял на холодильнике, второй, большой и цветной – у свекрови в комнате. Татьяна Павловна спать ложилась рано, и когда сын хотел посмотреть какой-нибудь поздний фильм, ему приходилось довольствоваться черно-белым экраном.

На душе у Аси было скучно и мерзко, она жалела, что затеяла этот разговор. Зачем, спрашивается? Неужели надеялась, что Олег признается, что обманывал и ее, и Свету? А если б и признался, стало бы ей от этого легче? Мысль о том, что она совершила ошибку, становилась все реальнее и объемнее.

Через час, устав вертеться на смятых простынях, она встала, решив сходить в туалет, а заодно проверить, что делает Олег.

Из кухни, из-за плотно закрытой двери, доносился шум работающего телевизора (передавали какой-то концерт) и приглушенный гул голосов. Притормозив у двери, Ася догадалась, что мать и сын вполголоса спорят, что-то друг другу доказывают.

Утром свекровь встретила Асю кислой миной. Процедила сквозь зубы, не глядя на невестку:

– Зачем Олегу-то про Светку рассказала?

Ася пожала плечами, догадываясь, что Олег сильно укорял мать за болтливость.

– Спросила просто. Хотела знать…

– И глупость сделала, что спросила. Чего там знать? Незачем о таком спрашивать. Пора бы поумнеть уже, Настасья, – обиженно поджала губы свекровь.

Больше о бывшей Олеговой пассии они не говорили. Свекровь дулась на невестку до самого вечера. Зато Океанов, вернувшись с работы, держался так, словно ничего не произошло. Он был непривычно нежным, ласковым, будто теленок, чего с ним давно не случалось, и это окончательно убедило Асю в истинности ее предположений. Олег ее обманывал. Но может, она слишком строга к нему? Что если он не порвал со Светой просто из трусости, из боязни скандала? Трус – еще не значит подлец. А вот она действительно сделала из мухи слона. Не надо было вообще поднимать эту тему.

После ужина Океанов предложил ей прогуляться вместе с Алешей, и это тоже было необычным. По вечерам они никогда не гуляли, во всяком случае, в последние месяцы. И в выходные дни чаще всего сидели дома.

Они расположились на скамейке под старым тополем. Алеша возил по тропинке маленький зеленый танк, к которому была привязана веревочка. Танк постоянно переворачивался вверх ногами, точнее, гусеницами, и мальчик то и дело наклонялся, чтобы придать ему нормальное положение.

Говорить Асе не хотелось. Хотелось просто сидеть молча и смотреть в обесцвеченное небо, озаренное у горизонта красноватыми отблесками солнца, клонящегося к закату, или наблюдать за возней детей в песочнице и воробьями, клевавшими хлебные крошки, щедро рассыпанные у скамьи напротив.

Уютное молчание, ласкавшее Асину душу, разрушил Олег, беспокойно ерзавший рядом и не обращавший никакого внимания ни на закат, ни на воробьев, ни на детей в песочнице.

– Знаешь, Настена, я все понял, – оживленно заговорил он. – Будь у нас отдельная квартира, мы бы жили нормально. Душа в душу. Всегда гадостно, когда родня лезет со своими дурацкими советами.

– Да, ты прав, я тоже об этом думала. А может, вернемся к бабушке с дедушкой, у них все-таки гораздо просторнее? И комната большая.

– Ну нет, ни за что! – неожиданно рассвирепел Океанов. – Хватит с меня указов твоей назойливой бабули, наелся досыта. Слушай, а почему бы твоему деду не похлопотать за нас? Ну, я имею в виду квартиру. Хотя бы однокомнатную дали б. На первое время.

– Да ты что, Олег! – Ася, вскинув брови, повернулась к мужу. – Люди по пятнадцать лет в очереди стоят. Некоторые вон всемером в двушке живут…

– И пусть себе живут, тебе-то какое дело? Какая ж ты наивная, Настька, будто вчера родилась. Или прикидываешься? У тебя дед в больших начальниках ходит, а ты словно и не родная. Словно тебя из детдома взяли. Вот попрут твоего старикана на пенсию, тогда поздно будет. Поговори с ним насчет квартиры, а, Настен?

– Ты не знаешь моего деда, Олег. Да он никогда не пойдет за нас хлопотать. Если б ты был многодетным отцом, или там ветераном войны…

– Скажешь тоже, ветераном. – Олег, хмыкнув, притянул Асю к себе, больно сдавив толстыми пальцами ребра. – Дурочка ты у меня, Настен. Детсад прямо. Хуже Алешки.

Алеша, услышав свое имя, бросил веревочку, к которой был привязан танк, подбежал к ним и вопросительно посмотрел на Олега, затеребил его рукав, но, увидев, что на него не обращают никакого внимания, снова занялся игрушкой.

– Нет, Олег, ты не понял. – Стараясь говорить ровным тоном, Ася мягко высвободилась из его медвежьих объятий. – Даже если я и заведу этот разговор, проку от него все равно не будет, дед только рассердится. Он гордится тем, что ни разу в жизни не пошел против своей совести.

– Ну и остолоп. При чем тут совесть? Ты внучка ему, или как?

Ася поняла, что он не отстанет. Если Олегу хотелось что-то получить, он мог достать так, что она не знала куда деться. В данный момент она так расслабилась, разнежилась под деревом, на нагретой солнцем скамейке, наблюдая, как над крышами домов догорает закат, что ей совсем не хотелось ввязываться в спор, грозивший стать бесконечным.