Пятьдесят оттенков для Золушки - Джина Л. Максвелл

Но она этого не сделала.

Через десять секунд он провел рукой вниз по стене, вставая ровно и опуская руки по швам.

Рид изучал ее, на минуту пытаясь придумать, как заставить ее действовать, а не думать. Он опять прошелся рукой вверх по стене, приближаясь к ней и проговорив:

— Скажи мне, чего ты хочешь?.

— Я не понимаю.

— Есть причина, по которой мы делаем это. Ты чего-то хочешь. Не думай об ответе. Я хочу, чтобы ты его почувствовала. Теперь, — сказал он, склонившись как можно ближе к ней, — скажи мне, что ты хочешь.

Она облизала губы. Сглотнула, когда его рот все приближался к ней, но все еще оставался вне досягаемости.

— Прямо сейчас?

— Именно в эту секунду.

— Я хочу поцеловать тебя так сильно, что это пугает меня.

Ее ответ потряс его до глубины души. Он думал, что она скажет что-то вроде того, что она хочет своего доктора, но он слишком эгоистичен, чтобы это понять.

— Тогда действуй, — приказал он. Люси притянула его лицо к себе и впилась своими губами в его. На этот раз клубничный вкус ее губ смешался с солью, оставшейся на лице после тренировки. Эта смесь опьяняла, но это было ничто по сравнению с тем, что он почувствовал, когда она провела языком по его верхней губе.

Рид воспринял это как приглашение. Погружаясь языком в ее рот, он как будто бы пробовал сладкую амброзию.

Он очень надеялся, что его боксеры смогут скрыть его растущую эрекцию лучше, чем он сам смог сдерживать себя, и стон, вырвавшийся из его груди.

Она отстранилась, превратившись сразу же обратно в его врача. Хотя обычно ей было легче дышать, когда она осматривала его. Ему нравилась ее забота. Очень.

— Это не очень хорошая идея, Рид. Ты должен более бережно относиться к тем участкам, которые могут причинить тебе боль.

Положив левую руку ей на подбородок, он постарался отвлечь ее внимание от своей травмы.

— Мое плечо сейчас в полном порядке, Лу. Тем не менее я не могу сказать то же самое про другую часть моего тела.

Он терпеливо ждал, когда информация дойдет до ее невинного ума. Но безрезультатно.

— Я не понимаю, что у тебя болит?

Он приподнял левую бровь и ухмыльнулся уголком рта, ответив:

— Думаю о кое-чем пошлом.

Итак она поймет, о чем речь, через три… два… один…

Ее светло-серые глаза слегка расширились, и ее внезапный интерес к потолку показали ему, что он был прав. Он бы рассмеялся, так очарователен был румянец на ее щеках, но сейчас ему совсем не хотелось смеяться. Нет. В его голове вились уже совсем другие мысли. Очень интересного характера.

— Я знаю, что я не в твоем вкусе, Рид. Ты не должен мне врать, чтобы я почувствовала себя лучше. Я уже большая девочка.

Она что, серьезно? Она не думает, что может его возбудить? Этого было уже достаточно, чтобы привести его в бешенство. Отказавшись от занятия глупыми растяжками, он схватил ее за попу обеими руками и резко притянул вплотную к своему телу.

Жестко.

На этот раз она ахнула и уперлась руками ему в грудь в слабой попытке сохранить некое подобие дистанции между ними. К счастью для него, она совсем не старалась, и единственное, что их разделяло, была одежда. И на эту преграду совсем нельзя было положиться. Чтобы доказать свою честность, он выдвинул таз вперед, позволяя своему твердому пенису упереться в чувствительные нервные соединения между ее ног.

— Чувствуешь это, Люси? Не так я реагирую на женщин, которые не в моем вкусе. Поверь мне, есть и другие способы обучения тебя этим вещам. Менее интимные. — Способы, которые он по-хорошему и должен использовать. Но вместо этого он поднял руку и дотронулся пальцами до ее соска, заставляя ее распухшие от поцелуя губы стонать. Даже сквозь материал ее спортивного лифчика и майки он мог увидеть, как ее сосок затвердевает от его прикосновения. Он втянул воздух.

— Я просто не могу заставить себя остановиться.

— Почему? — произнесла она слегка дрожащим голосом.

Почему нет? Это был вопрос на миллион долларов, не так ли? Почему он не мог отойти от нее? Почему каждый раз, когда он представлял ее с другим парнем, а уже тем более с этим подонком-врачом, его внутренности сжимались так, как будто бы его только что ударил в солнечное сплетение какой-то тяжеловес?

— Я не знаю, — честно ответил он. — Все, что я знаю, это то, что я устал бороться с собой, когда ты рядом. Поэтому, возможно, мне и не стоит этому противиться. Может быть, начиная с этого момента, мы будем руководствоваться другим планом.

Он не был уверен, поняла ли она, о чем он говорит, но ее рука отстранилась от его груди и обвила его шею, позволяя ему почувствовать, как прижимаются к нему ее мягкие груди. Ему безумно нравилось прикосновение ее нежного тела.

— Что ты предлагаешь?

Он опустил голову так близко к ней, что казалось, у них было одно дыхание на двоих, их носы слегка соприкасались, пока их губы находились в опасной близости.

— Может быть, лучший способ научить тебя, как соблазнить кого-то, это позволить тебе самой почувствовать себя соблазненной. А потом дать тебе возможность попробовать свои навыки на ком-то, кто не является твоей конечной целью. Чтобы избавить тебя потом от лишних переживаний.

— Как бы генеральная репетиция.

— Точно. А в конце я вернусь домой, чтобы отстоять свой чемпионский титул, как я и хотел, а ты получаешь своего прекрасного доктора, как ты и хотела. Никаких привязанностей и обид. Но в то же время мы выпустим пар и получим неповторимый опыт.

— Я полагаю, что имеет смысл. Это определенно достойный план. — Она запустила свои длинные пальцы в его волосы, откинув голову назад, открыв свою прекрасную шею для его поцелуев и покусываний: — О, Боже.

Молитва была произнесена хриплым шепотом, но достаточно громко, чтобы он услышал и с довольной улыбкой переместился к ее ушку. На вкус она была похожа на соленую карамель, и он никак не мог насытиться этим сочетанием.

— Так что ты скажешь, Люси? — прошептал он ей на ухо, слегка посасывая его.

— Я говорю… — Ее ответ был прерван резким вздохом от того, что он резко прижал ее к стене.

— Что ты сказала? — Рид провоцировал ее начать предложение еще раз, зная, что, черт возьми, он не собирался позволить ей закончить. Ему так нравилось ее прерывать.

— Я говорила, что… ах! — На этот раз он прижался к ее чувствительному набухшему бугорку, жаждущему прикосновений. — Черт возьми, Рид, да, слышишь? Я говорю, нашему новому плану!

— О, ты не пожалеешь, — сказал он и перешел в нападение.

Люси чувствовала себя так, как будто бы только что продала душу дьяволу, и при этом ее это совсем не заботило. Никогда в своей жизни она не ощущала себя такой желанной. Благодаря Риду она чувствовала, как пылала, и для нее было самым большим счастьем отдаться этому пламени.