Кодекс Охотника. Книга VII - Юрий Винокуров

голове всплыл образ Сары и ее артефакт абсолютной защиты. Хочу таких штук десять! Есть мысли, как сделать из них нечто интересное, но денег мне не хватит. А если хватит хотя бы на один, то я даже нигде не найду такой артефакт. Они не продаются простым баронам.

Когда я попросил Шнырьку спи… позаимствовать его у нее ненадолго, чтобы внимательно изучить, он назвал меня «больш-ш-шым ш-ш-шутником» и сбежал. Не хочет или не может мелкий его взять. И я его понимаю… Такая мощь.

А мелкий все равно еще слабый… Вот раньше он бы провернул такое легко, со смехом.

Блин, интересно выходит. Я, оказывается, даже меч мог не брать с собой, настолько здесь все просто. Но должен признаться, что есть своя изюминка в этом месте. Не зря меня Архип попросил, по дружески, проверить его. Именно он дал наводку, так как отсюда не вернулась группа вольных Истов, с которой он сотрудничал. Видимо, прикипел он к ним душой, раз обратился ко мне с такой просьбой. А может его сердце требует мести или хотя бы разобраться в том, как это произошло.

Зная уже всю ситуацию, я спокойно стал загружать добро в рюкзак, не особо рассматривая его. Всякие монеты, как золотые, так и оловянные. Украшения цельного типа, но были и сломаные, и разрубленные. Даже кусочки кожаной одежды. Шнырька учится и тащит все, что находит по дороге. Как показал опыт, никогда не знаешь, где найдешь что-нибудь ценное.

Этот кусочек мужской штанины может быть старше, чем сама земля и может стоить целое состояние. А может быть просто мусором, который не так уж и много места занимает.

Мелкий в этот раз был в ударе, и набрал столько всего, что мне пришлось делать три ходки к «Тигру», где спецназеры лишь одобрительно кивали, глядя на все это добро.

Возможно, на этой волне они и стали приятелями с Волком. Вижу, как горят его глаза одобрением и довольством. А еще, они слишком много проводят время с Призраком. Сошлись, мать их, на профессиональном интересе. Что они там, сорок тысяч способов подохнуть обсуждают? Интересно, а много хранится в пространственном инвентаре Призрака? Может в Род я впустил хомяка? Кстати, от него всё ещё нет доклада. А по времени он уже должен быть у Доброхотова.

Разобравшись наконец-то с трофеями, в этот раз я пошел в нужное мне место в Разломе. Здесь было много разных пещер и лазов, которые мне были неинтересны. Моя дорога проходила, можно сказать, по главному проходу, который постоянно выводил в большие помещения, усыпанные песком. Приходилось напитывать ноги специальной методикой, чтобы бежать, как по земле, и не буксовать.

Вообще-то, песок – хорошая вещь, и на нем нужно уметь сражаться. Это, в некотором роде, целое искусство. Тут можно спокойно создать пыльную завесу или ослепить врага. А если рассыпать действующий парализатор по песку, от которого у тебя есть иммунитет, то и битва закончится намного быстрее.

Бегу и никого не трогаю, и никаких проблем пока не вижу. Бежал так минут тридцать, за которые успел заскучать, пока не добрался до своей цели. Впереди находилась огромная пещера, усеянная барханами из песка и торчащими из-под земли каменными сталагмитами. Выглядела она довольно интересно, и по идее, ничего особенного там быть не могло, но оно, я точно знал, было.

Мне оставалось лишь повернуть направо и выйти через извилистый туннель с плоскими шлифованными стенами из известняка. Но это ведь будет слишком скучно. Призываем крыс… Много крыс… Штук пятьдесят, а нет… Перестарался, задумавшись. Вышло пятьдесят одна. Но ничего…

– Назначаю тебя генералом крысиных войск – говорю я пятьдесят первой крысе, которая отличалась от остальных своими размерами и еще тем, что у нее был всего лишь один глаз. Второй она, вероятно, потеряла где-то в ожесточенной битве не на жизнь, а на смерть.

Шесть лет назад

Крысиный Разлом

Отряд людей, который пришел его зачищать, был не слишком собран и ответственен. Этот Разлом давно мешал людям, и они обратились к местным властям, чтобы те помогли его закрыть, как можно быстрее. Те, в свою очередь, обратились с прошением в Центр, а Центр уже выписал награду за его закрытие.

В десять тысяч деревянных был он оценен, что было немалой суммой. Отряд, который принял заказ, очень удивился, узнав, что на закрытие у них есть целый месяц, и так хорошо платят. Плюс была еще доплата за потраченное время. Это стало основным фактом, почему они решили быстро его не закрывать.

Сам Разлом был многоуровневым, вот только люди этого не знали, как и не знали, сколько там существует уровней. Они остановились на первом и считали, что им сказочно повезло. Ведь крысы очень слабы, и они могли спокойно убивать за день не меньше полсотни штук. Такими темпами, они были уверены, что очень скоро его зачистят. Но им захотелось растянуть этот процесс на весь месяц, чтобы получить за это дополнительные деньги.

С того момента Крысиный Разлом стал для них вторым домом, в котором они спали, ели и веселились, а деньги капали.

Так продолжалось ровно двенадцать дней, пока однажды ночью к ним не пришел рейд с нижних уровней, и не сожрал их всех, оставив от них одни лишь кости. Впрочем, кости тоже крысам пригодились, и они утащили их к себе на нижние уровни.

Тем рейдом командовал молодой сын вождя, которому отец поручил эту легкую работу, и парень ликовал. Сколько лет он учился и тренировался, чтобы стать лучшим, чем отец. И часто работал на износ, а здесь все вышло настолько легко и просто, что он даже удивился этому и слегка разочаровался. Но ликование оказалось преждевременным.

У людей было с собой много вкусной еды, которую крысам еще не приходилось видеть, и они принялись пожирать ее, как свой законный трофей.

Вот тогда-то молодой крыс, наевшись, решил утолить свою жажду и отпил из лужи, которую создала странная стеклянная вещь. Из нее вытекала полупрозрачная жидкость, которая была очень похожа на воду, только запах был каким-то странным.

Как результат, нажравшись водки, молодой крыс по дороге домой часто падал, и его лапки постоянно заплетались. Уже почти у самого дома его конкретно так занесло на повороте, когда все перешли на бег, и он на полной скорости влетел в торчащий из-под земли корень. Так бесстрашный воин своего племени, не заработав в бою ни малейшей царапины, потерял свой глаз, напоровшись на корешок.

* * *

– Я ощущаю, что