Нормальных семей не бывает - Дуглас Коупленд

— Так и сказал?

— Именно так.

— Правда?

— Да.

Уэйд понял, что его матери страшно нравится быть загадочной.

На следующее утро Ники позвонила Дженет — та уже получила комнату в полное свое распоряжение. Она сладострастно нежилась в постели, оттягивая носки, крутя ступнями и наслаждаясь ласковым прикосновением простыней.

— Как ваш стоматит?

— Сегодня получше.

— Поздравляю. Знаете что? Я тут скоро с ума сойду в этом «Мусипуси». Местечко вроде морга. Тед уехал в Диснейуорлд с остальными. А я как подумаю про этот Диснейуорлд, меня прямо воротит.

— Может... — начала Дженет, — съездим куда-нибудь, пообедаем вместе?

— Да, я бы не против. Я за вами заеду на машине Теда. Как насчет Ее Святейшества — тоже пригласим?

Бет рвало в ванной.

— Ее с утра подташнивает, так что вряд ли это удачная мысль. — Дженет помолчала. — Надо бы позвонить Пшш.

— Чего ради?

— Ради галочки. Она может оказаться матерью моего внука.

— Не знаю... у меня от нее мозги набекрень. И потом это ее имя...

Дженет позвонила в номер Пшш.

— Пшш, это Дженет. Ты уже сегодня ела?

— Нет, — почти беззвучно ответила Пшш.

— Мы с Ники собираемся куда-нибудь выпить по чашечке кофе. Подкрась глазки, накинь что-нибудь чистое — я буду ждать внизу через полчаса. Успеешь?

— Я не крашусь.

— Но все равно — поедешь с нами?

Молчание.

— Да.

Щелк.

Через полчаса Дженет уже сидела в машине Ники возле главного входа, где народ так и сновал, как на Пенсильванском вокзале. На Дженет были плотно облегающие черные очки в стиле рок-звезд и голливудских агентов семидесятых и молодежный костюм. По внешнему виду я могла бы сойти за двадцатипятилетнего продавца бакалейного магазина в Сент-Поле, Миннесота.

— Гвендолин будет?

— Гвендолин?

— Пшш так глупо звучит.

— Легка на помине.

Пшш запрыгнула на заднее сиденье, что-то бодро промурлыкав в качестве приветствия.

— На самом деле у меня сегодня отличное настроение, — сказала Пшш, — так что извините, если я не слишком вежлива.

— Ну и что новенького? — спросила Ники.

— Брайан уговаривал поехать с ним в Маусвенцим. Просто умолял. Противно смотреть.

— Парковщик такой красавец, — поспешила сменить пластинку Дженет.

— Ерунда. Просто вы слишком озабоченная. Вот и все, — ответила Ники.

— Наконец-то! Хоть кто-то сказал, что я не бесполое существо!

Тронулись. Дженет смотрела на мелькавший за окном пейзаж.

— Сегодня больше никаких насовских затей? — спросила Ники.

— Нет. Полная свобода.

— Хм.

Машина застряла на светофоре, со всех сторон стиснутая трейлерами и белыми и красными прокатными колымагами.

— А Сара у вас толковая, верно? — подала голос Пшш.

— Верно.

— И пробивная?

Дженет задумалась.

— Мне кажется, что, даже если ты космонавт, тебе приходится в той или иной степени сталкиваться с предательством и ударами ниже пояса. Подумать хотя бы о сотнях людей, которые не прошли отбора для полета на шаттле. — Дженет впала в привычный ей назидательный тон. — Но знаешь, они выбирают космонавтов за уравновешенность, как собачники собак, так что космонавты — это что-то вроде космических ньюфаундлендов.

— Вы думаете, они выбрали Сару только из-за ее увечья? — спросила Пшш.

— Ты — единственный человек, который говорит это вслух, — ответила Дженет.

— Вполне естественный вопрос.

Согласна. Я так устала от людей, которые обо всем молчат. Это напоминает мне то время, когда я росла. Молчание душит.

— Так как это было? — спросила Ники.

— Что как?

— Ну, с Сарой. Почему у нее нет руки и так далее. Дженет сконцентрировалась, чтобы дать точный ответ.

— Когда я росла, мне все твердили, что я должна хорошо себя вести и хорошо выглядеть. Так что мои понятия о собственных достоинствах основывались на моей внешности и моих манерах. Мне даже кажется, я никого по-настоящему не знала за всю мою молодость. А потом я ходила с Сарой по магазинам или сидела на площадке, где люди видели, что у нее нет руки, и за единый миг, как при вспышке, я по их реакциям видела их насквозь — добрые они, или злые, или глупые, или какие-нибудь еще. Я долго даже понять не могла, что именно мне открылось. Вся эта новая информация обрушилась на меня помимо моей воли. Я этого не хотела! И все же этой информации было не избежать. Я постаралась не обращать на нее внимания и ничем ни с кем не делилась. Вопреки тому, что сейчас говорят, шестидесятые были очень, очень отсталым временем.

— А ты когда родилась, Пшш? — вмешалась Ники.

— В восемьдесят втором.

Молчание Пшш после ее краткого ответа отбивало охоту к дальнейшим расспросам.

— А что вы скажете о Брайане, Дженет? — спросила Ники.

— Не возьму в толк, почему он не стал, ну, скажем, брокером. Вид у него в самый раз, только прическу поменять нужно.

Пшш метнула в Ники злобный взгляд через зеркало заднего вида, а Дженет ответила, что Брайан всегда был сам по себе.

— Расскажи-ка нам свою историю, Пшш, — попросила она, повернувшись.

— Мою историю?

— Да. Откуда ты? Про свою семью. Ну, всякое такое.

— Я из Летбриджа.

— Летбридж — чудесное местечко в Альберте. Так там живет вся твоя семья?

— Отец — да. А мать — в Новой Шотландии с парнем, который делает макеты кораблей. С ней не вижусь.

— Чем занимается твой отец?

— Преподает теорию марксизма в местном университете.

— Значит, марксизма.

— Да. И в башке у него полно всякого мусора.

— Я думала, ты сама что-то вроде экстремистки.

— Может. Но с ним так тяжело. Он до сих пор верит во все это коммунистическое дерьмо, сегодня это все равно что верить в охоту на ведьм. Глобализация — вот настоящий злой дух. Глобализация, смешанная с наукой. У папули настолько мозга за мозгу заехала, что он ничего не хочет знать кроме своего жалкого презрения к среднему классу — извиняюсь — к буржуазии.

Дженет решила сменить тему:

— Ну, а ты, Ники? Расскажи нам о себе.