Мы будем на этой войне. Не родная кровь - Сергей Лобанов

– Движение гражданского транспорта до особого распоряжения приостановлено.

– Да что происходит, товарищ лейтенант?

– Следуйте за мной.

Савельев покорно пошёл за офицером, к пулемётному гнезду из мешков.

– Можете присесть, – сказал лейтенант, кивнув на лежащее на земле бревно.

– Благодарю, – ответил Андрей Николаевич и остался стоять.

Офицер удалился, оставив Савельева в гордом одиночестве.

Примерно за час непонятного ожидания возле импровизированного поста скопилось до десятка различных автомобилей. Из-за непростого и опасного времени совсем мало стало желающих ехать куда-то.

Всем водителям лейтенант приказывал выйти из машин и находиться неподалёку от пулемётного гнезда.

Водители сразу узнавали Савельева, но из приличия держались поодаль. Потом один всё же подошёл, поздоровался и спросил:

– Вы не знаете, что происходит?

Андрей Николаевич прохаживался туда-сюда и совсем не желал, чтобы вокруг него вдруг образовался стихийный сход граждан.

Поэтому сдержанно ответил:

– Не знаю. Извините.

Неловко потоптавшись, водитель отошёл.

Вскоре откуда-то издалека донёсся странный гул. Он всё нарастал и становился громче. Уже стало понятно, идёт какая-то большая колонна. И вот действительно показался авангард в виде УАЗа, остановившегося у бронетранспортёра.

Из машины выбрался энергичный капитан, тоже экипированный как на войну.

Подбежавший лейтенант замер, приложив правую руку к виску, делая доклад.

Старший офицер кивнул в сторону БТРа. Лейтенант тут же махнул рукой. Машина рыкнула двигателем, вытолкнув сизый дым сгоревшего топлива, и подалась назад, освобождая проезд.

Капитан забрался в УАЗ, и тот укатил дальше.

Минут через пять пошла колонна из танков, бронетранспортёров, реактивных установок, вспомогательной техники, автомобилей с полными кузовами вооружённых солдат, хмуро смотрящих на гражданских у обочины.

Часа через два снова УАЗ теперь уже с майором, доклад лейтенанта и новая колонна.

Андрей Николаевич, плюнув на условности, сидел на бревне, провожая глазами длинную, окутанную выхлопными газами вереницу машин.

Остаток дня было тихо и пусто. Ни гражданских, ни военных.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Савельев решил залить в бак топлива из канистры, их он возил с собой, не рассчитывая на заправочные станции по пути.

К нему подошёл тот самый водитель, что интересовался обстановкой.

– Извините, вы не продадите немного? А то ни одна заправка не работает. До дому точно не доеду. Хоть толкай машину.

– Хорошо, литров пять дам. Не больше.

– Вот спасибо! Сколько я вам должен? – мужик извлёк из запазухи бумажник.

– Ничего не нужно, берите так. Канистру только верните.

Довольный мужик убежал с канистрой, быстро вернулся.

– Спасибо вам ещё раз! Выручили! Это что же происходит, а? Какая силища прошла! Война, что ли? – тревожно спросил он.

– Я не знаю. Будем надеяться, что это обычная передислокация.

– Ой, не похоже! – вздохнул мужчина и отошёл.

«То-то и оно, что не похоже, – подумал Андрей Николаевич. – Домой надо скорее. Что там происходит? Почему не работают телефоны? Это же просто невыносимо!»

День медленно угасал.

Ближе к вечеру офицер подошёл к Савельеву, протянул документы и сказал:

– Можете следовать дальше. Так как у вас городская прописка, то право на въезд вы имеете. О разрешении на выезд из города информации пока нет.

– Почему так долго, лейтенант, и что за условности такие? – сдержанно поинтересовался Андрей Николаевич.

– Зависело не от меня. Это всё, что я могу вам сообщить. Честь имею.

– Мне в город именно сейчас не надо. Но в любом случае благодарю. Вы ведь узнали меня, верно, лейтенант? Надеюсь, я могу получить несколько больше информации?

Офицер посмотрел внимательно и сказал спокойно, но будто ударил:

– Довели страну, … вашу мать, пидоры зажравшиеся. Чё вылупился? Свободен.

Ошарашенный Савельев сел в машину и уехал.

Проехав километров двадцать, он немного успокоился и решил:

«Раздавлю гниду. Всю жизнь в летёхах проходит. В Мухосранске служить будет и не вылезет никогда оттуда».

Домой он приехал на взводе. И здесь его огорошили не меньше: Иван ещё вчера ушёл следом за пропавшим пасынком. Чертыхнувшись, Андрей Николаевич пошёл в сауну, отпариться с дороги, а потом поплавать в небольшом бассейне, отдохнуть.

* * *

Перекрытая дорога в город стала для Трошина и его подельников полной неожиданностью. Хорошо ещё в лобовую не нарвались на появившийся на пустом прежде месте пост – из лесочка заметили скопление военных, два УАЗа, пулемётное гнездо из мешков и БТР-80.

Долго наблюдали в бинокли. Потом Фёдор решил отправить к посту Олега, велев тому оставить оружие, чтобы не нажить неприятностей.

Олег вернулся нескоро.

– Охренеть! Вояки злые, как черти, – сообщил он. – Насели на меня, машину всю обшарили…

– Ага, мы видели, – хмыкнул Трошин. – А чё сказали-то?

– Говорят, проезд в город временно закрыт в связи с чрезвычайной ситуацией. Въезд только по прописке и спецпропускам, у кого прописки нет. Сказал, что поеду к тётке в деревню, предупрежу её, чтоб в город зря не ехала. Не пойму, что они затеяли?

– И какие идеи?

– Ты «бугор», идеи у тебя должны быть, – ответил Олег.

– Умнее ничего не мог придумать? – проворчал Трошин. – Я «бугор», а ты моя правая рука. Думай тоже. Ну, дела! Домой попасть – разрешение надо!

Фёдор задумался, но его вдруг отвлекло появление одинокого дорогого джипа на дороге.

– Вот же невезуха! – чертыхнулся он. – Рано снялись сегодня! Надо было подождать ещё, сейчас бы выпотрошили этого карася! Эх, тачка классная у него!

Он поднёс к глазам бинокль и вздрогнул.

«Что за напасть? Опять брательник на своём джипе! И один. Любопытно. Совсем страх потерял на такой должности, считает себя неприкасаемым. Ничему его не научила прошлая засада. То ли дурак, то ли храбрец. Интересно, пропустят его или нет? Смотри-ка, не пропустили. Знать, дела совсем серьёзные, раз такую шишку тормознули, как простого водилу. Ну-ну, поглядим, что будет дальше».

Когда временный пост миновали две внушительные колонны военных и удалились в сторону города, Трошин и другие ещё долго то и дело поглядывали в бинокли, ожидая новых колонн. Но день постепенно клонился к вечеру, военных больше не было.