Бродяга - Лаванда Риз

- Никогда не пытайся найти ответ на этот глупый вопрос. Быстрее свихнешься, чем отыщешь закономерность. А ты взгляни на ситуацию с другой стороны, и увидишь положительный резонанс – ты осталась жива. Всё ещё дышишь. Разве не это главное растрёпка? Ты должна ценить это, особенно когда начинаешь слишком часто сталкиваться со смертью, - особо не проникшийся её трагедией, но с определенной долей мудрости произнес Ровер. – А я сначала было подумал, что слёзы это из-за него, из-за нашего дружочка Тома.

Казалось, она даже не слышала, на что он ей намекал. Кьяра полностью погрузившись в свою скорбь, вспоминая подругу, снова прошептала:

- Сейчас мне хочется лишь мести. Хочется подорвать первый попавшийся корабль яшваров и на его останках написать – «За Рейчел Фелл, которая не заслуживала смерти». Помоги мне это сделать, Скай Ровер! – она вскинула на него свои потемневшие от грусти и мокрые от слёз, глаза. – Ты поможешь?

- Нет! – внимательно взглянув на неё, категорично отрезал скворанин. – Потому что вот это уже точно бессмысленно! Я это лично проходил, знаю. Представь, если бы так поступал каждый, кто терял кого-то на войне. Космос был бы уже давно завален останками кораблей исцарапанных каракулями мстителей. Ты мстишь им, они тебе, потом за тебя, затем за них и так бесконечно. Вместо того чтобы сосуществовать, мыслящим существам почему-то нравиться убивать друг друга.

- И это говоришь мне ты?! – Кьяра была откровенно поражена таким его внезапным двуличием.

- Да, я тоже убиваю, умею это делать, зарабатываю на этом, но я не говорил, что я испытываю от этого удовольствие! – вспыхнул Ровер от скачка эмоций, расслышав в её тоне осуждающие ноты. – Да, скворане импульсивны, склонны к агрессии, но не к истреблению других видов, мы не расисты, просто нам нельзя навязывать чужие правила. То, что мы такие, это ведь не значит, что у нас нет права на существование? Я, как ты уже заметила, люблю жизнь, а не смерть, просто порядок этой жизни порой вынуждает меня совершать гнусные вещи. Например…, - Настроение Ровера, вдруг снова резко изменилось. Его взгляд как тогда стал опять мягким и зовущим, поправив ей волосы, он потянулся к её губам. – Например, удерживать девушек силой.

- Нет, я не хочу. Не могу! – резко отвернулась от него Кьяра, пытаясь избежать поцелуя.

И так же резко Ровер поднялся на ноги, чтобы уйти. Но что-то такое вдруг неожиданно шевельнулось в душе Кьяры, и скорее это что-то и удержало его за руку:

- Не уходи, прошу тебя, … Скай Ровер, останься со мной, - прошептала девушка. - Останься просто поговорить. С тобой … и это странно, мне как будто бы легче.

Нельзя было предугадать его реакцию на такую её просьбу, но он всё-таки почему-то остался, снова усевшись рядом с ней.

- Расскажи мне, - печально попросила Кьяра.

- О чём? – повернув голову, он встретился с ней взглядом. С грустными зелёными глазами, манившими его сегодня как магнитом, отчего его голова постоянно пыталась клониться к ней. Эту тягу скворанин списывал на здоровый сексуальный голод, спихивая на него даже то, что ему и без всяких прикосновений было уютно находиться рядом с ней. Уже давно Ровер не испытывал такой глубокой симпатии, которую он тоже отнёс к всплеску гормонов. Ровер не желал анализировать это сейчас, Кьяры пока ещё было слишком мало в его жизни, но позже, и он был к этому готов – ему придется взглянуть на ситуацию и отсечь если придется.

- Расскажи о гибели твоих родителей, и о том, как ты выжил на Черном Мертвеце.

Зрачки скворанина тут же стали то бешено сжиматься, то расширяться, что говорило о его эмоциональной внутренней буре.

- Это Тан треплется? … Я не готов рассказать тебе об этом! – выдохнул Ровер.

- Думаешь, я не пойму? Или потому, что мы чужие друг другу? Наши расы враждуют, даже не пытаясь найти точку толерантного соприкосновения, но наша с тобой ситуация, пусть это и игра – доказательство того, что имперцы и скворане могут вести диалог. Если посмотреть правде в глаза – я никогда не была сторонником насилия, и где-то мои взгляды часто расходились с позицией социума и политикой Империи, и в какой-то момент я испугалась быть не такой как все, потому что это не нравилось человеку, в которого я была влюблена. Белые вороны всегда в опале. Но теперь-то скрывать нечего – я ненавижу чувство ненависти, и я не хочу искать в тебе врага Скай, …почему-то больше не хочу, - эмоциональности хватало и ей. Кьяре безумно захотелось, чтобы он услышал её, разглядел, чтобы межрасовый мост не был иллюзорным. Чтобы это не было игрой. Чтобы он оставался тем парнем, каким иногда позволял себе быть.

А потом, то ли новость о смерти Рейчел притупила её бдительность, то ли что-то ещё, творившееся у неё внутри, и чего она ещё сама не могла толком понять, но повинуясь какой-то врожденной женской интуиции – Кьяра вдруг умостилась у него на ногах, положив свою голову Роверу на колени, свернувшись рядом с ним калачиком. Это была очень доверительная поза, почти интимная, и Ровер отчасти даже немного растерялся, хотя спустя секунду, он понял, что ему всё-таки приятно. Заворожено запустив свои пальцы в её рассыпавшиеся по его коленям волосы, Ровер всё же решился поведать ей свою историю:

- Не знаю, была ли это любовь, но мои родители были преданны друг другу. А я был их единственным сыном. По моим символам ты вероятно уже прочла, что я появился на этот свет высокорожденным, хотя это скорее проклятье для меня. Мой отец, после своего отца несколько лет был верховным канцлером конфедерации системы Скворан. Наш родовой дом правил столетиями, пока однажды на одной из планет системы не подняли мятеж. Это разрослось в гражданскую войну, и мы её проиграли. Мою семью взяли в плен. … Перед тем, как их убить, палачи сообщили моим родителям, что меня отвезут и бросят на Черном Мертвеце. Эти ублюдки хотели, чтобы мой отец и моя мать умерли в ужасе. Они расстреляли их прямо у меня на глазах. Сначала мать. … Затем отца. Мне было всего десять.  Но я никогда не плакал, … даже тогда. Вместо этого я запоминал лица палачей. Мятежники сдержали своё слово – они бросили меня одного на той планете. Уже тогда я понял, что обязан выжить любой ценой. Положительное в смерти моей семьи было лишь одно – это дало мне силы и упорство бороться за свою жизнь. Сцепив зубы, я забыл о страхе, я думал только о том, как я убью их всех. Уязвимым перед этими тварями с Чёрного Мертвеца тебя делает страх. Когда ты внутренне противишься им с огромной силой и твёрдостью – они не могут проникнуть в тебя и убить. Они пытались, эти гадкие скользкие мрази, но моё нечеловеческое упорство словно отталкивало их. Я продержался там трое суток, после чего меня нашли сбежавшие союзники отца, вычислив меня по датчику жизнедеятельности. И то, за мной их прилетело пятеро, а выжил лишь один, остальные пали жертвами тварей. Меня увезли далеко, а потом, в силу обстоятельств, я оказался брошенным на произвол судьбе. Рядом не осталось никого. Только я и моя ненависть. Я знал, что однажды я вернусь и отомщу. Впереди меня ждали годы бродяжничества, изучения изнанки этого мира, бои без правил, которыми я зарабатывал себе на жизнь, пиратство и бесконечная травля. В любой звёздной системе скворан недолюбливают, всеми силами пытаясь избавиться от таких, как я. Поначалу это бесило меня жутко, потом мне стало плевать, а теперь даже забавляет. Спустя десять лет я вернулся и убил их всех по одному, тех, кто был виновен в смерти моих родителей. … Так, я заработал своё первое клеймо преступника, - Ровер замолчал. А Кьяра, внимательно слушавшая его, лёжа у него на коленях смотрела в одну точку, широко распахнутыми глазами.